Рыжий хотел задать вопрос, десятки вопросов, он услышал ворчание. Сначала подумал, это нечто в горах, и представил землетрясение и неудержимую лавину: как тяжелые обломки скатываются с вершин, погребая их, перемалывая… Дернулся кто-то из гвардейцев. Ринка подтянулась, вцепляясь побелевшими пальцами в скалу, ящеркой скользнула наверх, и Рыжий последовал за ней. Потому что ему нужны были ответы.
Там, перед пещерой, было нечто живое. Крылатое. Гарпия? Рыжий прищурился: на тот клочок падала сильная тень от горы, заслонявшей рассветные лучи, а он никак не мог сосредоточиться. Потом ему привиделось, это нечто крысы, которую они встретили в первый день, однако крупнее, заметно крупнее. Оно издавало перепугавшее их ворчание и едва заметно возилось.
— Что за херня? — проворчал Вирен, невесть как оказавшийся под боком. — Рин, хуле ты тут делаешь? Зачем тебе это?..
Когда он волновался, всегда начинал забористо ругаться. Не глядя на Вирена, Рыжий во все глаза смотрел на Ринку, с облегчением понимая, что она приободрилась и перестала мучиться угрызениями совести, отвлекшись на что-то.
— Я была недалеко от лагеря, когда оно прилетело. Пронеслось прямо у меня над головой! — торопливо шептала Ринка, так тихо, что приходилось читать по губам. — Я решила проследить, куда полетит! Теперь мы знаем, где его логово. Я едва не попалась, а ведь еще надо было не отстать! — несколько испуганно рассказала она. От пережитого Ринку трясло, но Рыжий не мог не поразиться ее храбрости: почувствовав это нечто над собой, он скорее рванул бы обратно в лагерь, под защиту, чем вздумал его преследовать…
Чтобы лучше видно было, Вирен полез ближе, хотя Ринка сердито на него шикнула. Существо, ворочавшееся перед пещерой, потянулось, выпрямилось. Пахло кислотно, противно, и у Рыжего запершило в горле, он сжал его рукой, задыхаясь, чтобы не раскашляться. Тварь поползла. Крылья поволоклись за ней. На мгновение, скатываясь в пещеру, оно попало под солнечный свет, и Рыжий увидел все: черную жесткую шкуру, израненную, побитую, покрытую глубокими шрамами, четыре неловкие лапы, длинный шипованный хвост, кожистые крылья, гибкую шею и тупомордую угрожающую башку… Дракон! Мысль обожгла Рыжего, заставила замученно зажмуриться, мотая головой.
Приглядевшись получше, он заметил, что существо худо, даже тоще. Ребра выпирали, лапы казались слишком тонкими, чтобы удержать громоздкую тушу. Но, окажись Рыжий рядом с чудовищем, едва ли достал бы ему до впалого живота. Мелькнул хвост — существо скрылось в пещере, бесследно утонуло в темноте. Гвардейцы переглядывались и молчали. Никто не отважился высказать догадку, хитрой змеей вертевшуюся в голове у каждого.
— Ты смотри! — возбужденно зашептал Вирен, размахивая руками перед носом Рыжего. — Ну, ну, гляди! Ведь это дракон! Настоящий!
— Чушь, — сквозь зубы вытолкнул Кость. Брезгливо поморщился. — Всем известно, что драконы — это сказка. Если они когда и существовали, то бесповоротно вымерли, как динозавры — в мире людей! И точка!
Он, похоже, отказывался верить своим глазам, талдыча одно и то же. Закрывался. Конечно, фигурально: обычно прищуренные глаза мага казались круглыми плошками. От шока он не мог усидеть на месте, дергался, точно хотел почесаться везде сразу.
Сам Рыжий пока решил воздержаться от слов. Многое хотелось обдумать.
— В нашем мире умерли! — согласился Вирен. — Но это-то мир совсем другой! Тут драконы вполне могли сохраниться! Да плохо ли ему здесь: никого нет, пустота, простор, покой — знай себе, лови иногда гарпий на обед! Я догадывался, что в Тартаре мы сможем встретить нечто подобное, но не смел и надеяться, что вживую — сам! лично! — увижу самого настоящего дракона из сказки… Последнего такого зарубила Кара!
Нахмурившись, Рыжий тщетно помучился некоторое время, а потом вспомнил историйку, которую любили травить в тавернах: незадолго после Исхода границы миров истончились, все пришло в волнение, а группа человеческих магов попыталась протащить тартарских тварей в Ад и с их помощью завоевать миры… К счастью, остановить их получилось не так уж сложно, как ангельские разорения. Согласно той же легенде, командор Черной Гвардии победила выволоченного из Тартара ящера…
— А разве это не легенда? — удивился Рыжий. — Чтобы производить впечатление? А? На благо репутации Кары и Гвардии?
— Ты что! — возмутился Вирен. — Хочешь, на крови тебе поклянусь — зарубила! Всамделишного дракона!
Его убежденность почему-то передалась и Рыжему: с такими сердитыми и честными глазами невозможно было врать. Это вселяло надежду: ящера можно было убить, и потому требование гарпий перестало казаться таким уж безумным. С опаской Рыжий покосился на винтовки гвардейцев. Сам он даже не понимал, каким образом они работают, но силы их должно было хватить для убийства одной твари…
— У командора это и могло получиться, — разумно добавил Кость, разом вернув Рыжего с небес на землю, — потому что она Падшая, она летать может, то есть на равных сражаться с этим… драконом наверху. Лицом к морде, получается. А нас он может легко раздавить, приземлившись! Помните, как разрушительны падающие камни? Теперь представьте падающее чудовище! Достаточно ему взлететь на нужную высоту, мы до него не дострелим.
— У вас же есть магия! — возмутился Вирен. Ткнул по очереди в сердитого поисковика и в Рыжего, и тому захотелось скрыться от этого ликующего яркого взгляда. Оно вовсе не чувствовал себя способным побороть громадного ящера. — И вообще — во всех легендах герой сражался с драконом, выходя с ним один на один! — весомо прибавил Вирен. — С единственным оружием — мечом! И всегда побеждал, поскольку намерения его были чисты…
— Тьфу, дурак, — безжалостно припечатал Кость. — Легенды для того и пишутся. А эта херня нас размажет, так что убираемся быстро! Без подкрепления тут делать нечего. Идем! — прошипел он, цепляя Вирена за руку. Силы в болезненно-худом маге было немного, но Вирен все-таки подчинился, бормоча себе под нос.
— Он же спать отправился? — загорелся один из солдат. — Что нам стоит пробраться в пещеру и тихо застрелить его?
— Не уверена, что ему нужен сон, — прошептала Ринка. — Он прячется от солнечных лучей. Я видела, как он сначала сидел у пещеры, но потом начало рассветать, и чем больше солнце заливало, тем дальше к лазу он отползал. А ведь там темень! Вдруг он не спит, а пережидает день? В темноте ящер может быть куда ловчее нас, он очень быстро двигается в небе…
— Она права, нельзя действовать наобум, каждый солдат ценен, — поддержал Кость. — Мы шли за Риной — вот она. Больше нам здесь делать нечего.
Они отползали тихонько, боясь даже звука посыпавшихся камней. Воочию Рыжий видел, представлял, как из пещеры высовывается узкая ящериная башка, лязгая громадными зубами, и перекусывает его пополам… Но дракон затаился. Гвардейцы двигались юрко, быстро, а Рыжий сам себе казался неуклюжим и неловким. Страх сковывал, от смрада склизкой змеиной туши мутило. Но единственное, что ему хотелось: унести ноги подальше.
***
Известие о драконе в лагере встретили шумно. Сначала подумали, что это какая-то шутка, выдуманная Виреном, известным любителем историй про великих героев, повергающих зловещих ящеров одного за другим, потом даже предположили, что отправившийся в горы отряд разом сошел с ума. Таких иногда выуживали из пустыни, обезвоженных и измученных, клявшихся в небывалых чудесах — это их однообразный пейзаж Первого делал безумными. Сержант Инас предположил, что тартарские горы творят похожие ужасы — к тому же, везде здесь была разлита дикая непонятная магия.
Но обычно спокойный Кость поклялся в изложенном на магии, и, поскольку он не разлетелся кровавыми ошметками, им поверили. Сгрудились вокруг десятки все, кто был ничем не занят, да и занятые вскоре подтянулись тоже. Только на дозорных Волк нарычал, чтобы не смели покидать постов под угрозой тройного дежурства. В центре толпы оказался и Вахза; его глаза жадно горели, когда Вирен без устали повторял историю в третий раз — для тех, кто недавно подтянулся.
