Она устала. Только недавно ей казалось, что она пройдет по следу Эвелин, и все ее проблемы магическим образом решатся, а теперь Ви снова отбросило в самое начало, клубок на ее глазах откатывается, оставляя у нее в руках оборванную ниточку…

— Мы попробуем снова, — упирается Ви. — И снова, если будет нужно. Это не последний шанс.

— Да, убеждай себя в этом! — злится Джонни. — И почему ты ее жалеешь? — вдруг накидывается на Ви. — Это из-за нее ты умираешь! Шлюха решила, что может всех наебать и получить какой-то выигрыш! А сама не заметила, как связалась с серьезными людьми и пошла ко дну. «Арасака» не прощает таких.

— Так дела делаются на улице, блядь, — цедит сквозь зубы Ви. Прогорклый сигаретный дым незнакомо першит в горле, как будто ее жгут изнутри каленым железом. — Ты или рискуешь и получаешься все, или оказываешься на свалке. Всегда так было, Джонни! Я всего лишь стараюсь выжить.

— Ты добренькая, Ви, — змеится Джонни. — Увидела, как эта шмара поджала лапки и закатила глазки, и уже готова все простить и оставить ее в покое! А пожалела бы она тебя, когда тебя ебнули и выкинули на свалку? Хоть на секунду задумалась бы? Так почему ты должна относиться к ней лучше?

— Потому что я умираю, Джонни, мне уже все равно, — отмахивается Ви. Ей хочется убежать от его метких вопросов, спрятаться. Незачем так терзать ее душу — Джонни и сам знает ответ, потому что он переписывает ее сознание.

Она хочет ненавидеть, но понимает, что попалась в ловушку сама, захлопнула за собой дверь, прыгнула с разбега в волчью яму. Все инстинкты вопили ей, что в Кампэки-плаза прячется смерть, и вот она — явилась, смотрит ей в глаза через очки-авиторы, за которыми проблескивает преисподняя.

— Я отомщу, — клянется Ви, и слова пеплом оседают на языке, — за нас обоих, слышишь, Сильверхенд? Крови хватит на двоих. Но Эвелин сама — запутавшаяся в паутине муха. Жалкое создание. Я не стану срываться на ней, жизнь ее достаточно наказала за то, что она провернула со мной… и с Джеки… — ее голос чуть дрожит, и внутри снова вспыхивают разряды, всполохи незамутненной злости.

— Не думал, что у наемников нынче есть подобие совести, — презрительно цедит Джонни. — Это и в мое время было неебаться какой редкостью, что уж говорить теперь…

Он смотрит на размокшую из-за дождя землю, кривится. Город погибает, задыхается в муках. Город похож на искалеченную Эвелин, в которой души не осталось. Его можно ненавидеть, можно жалеть, но он просто… есть.

— Мне жаль, Джонни, — только и говорит она. — И мне тоже страшно.

Он фыркает: как Ви посмела предположить, что он, знаменитый Сильверхенд, чего-то боится?

Когда в дверях появляется заплаканная Джуди и зовет ее за собой, Джонни испаряется под хлесткими каплями дождя. Брошенная сигарета медленно тлеет в грязи внизу.

А в Ви почти не остается злости.

========== 3; императрица ==========

Комментарий к 3; императрица

пост «старая драма»

ну, тут никаких вариантов не было, в императрицы я в любом случае записала бы Бестию, она шикарная женщина

императрица, она же хозяйка — у нее положительная энергетика, но куда ж мы без страданий; значения карты — «нужно положиться на судьбу», «развязка близка», духовный подъем, физическое желание

— Эй, что случилось? — спрашивает Ви.

Она оглядывается, неверной рукой касается затылка — биочип как будто перегревается, опаляет ее, и Ви почти ожидает ощутить на пальцах жалящие искры. Накатывает знакомая мигрень, поселяется где-то внутри черепа, долбится в стенки. Но все терпимо, жить можно — она уже привыкла.

Вид у Джонни тоже как-то растерянный и потрепанный, и Ви настороженно понимает: что-то пошло не так. Ее грызет чужая досада. В этот раз Ви не вышвырнуло обратно в мир, когда измученное тело в очередной раз перетряхнуло будто бы разрядом молнии, нет, это Джонни ее вернул. Он сидит на машине, подобрав ноги, и задумчиво пялится в большой киноэкран, и взгляд у него слепой, и картинки на экране нет — Ви это пугает на каком-то подсознательном уровне.

Ви чувствует на ноющих губах привкус крепкого виски и еще чего-то терпкого. Бестия. Ее кусачие поцелуи. И Ви вдруг охватывает нечто вроде странного щекочущего смущения, когда она на задворках памяти призрачно улавливает то, как Бестия выгибается и размеренно стонет, какая у нее кожа — мягкая, гладкая, вдруг переходящая в твердый имплант; как она довольно извивается, если касаться и ласкать на стыке… Оглушенная чужими ощущениями, Ви тяжело приваливается к машине.

— Ты знала, чем закончится этот вечер, даже не придуривайся, — огрызается Джонни, когда Ви кидает на него красноречиво-жгучий взгляд.

— Явно не твоим кислым ебалом, — поддевает она. Джонни живет, когда злится, поэтому Ви и пытается немного пошатнуть его, чтобы наконец-то вызнать, что случилось. Он в ответ косится почти вымученно:

— Извиняться не буду.

— Да ладно, я бы тоже дала Бестии, — пожимает плечами Ви. — Она охуенная. Самая горячая женщина, которую я знаю, без шуток. Но у меня, если помнишь, есть девушка, и я сейчас задумалась… — Джонни смеется как-то особенно презрительно. — Что, концепт верности слишком сложный для великого Сильверхенда?

— Ты сама только что сказала, что хочешь трахнуть Бестию.

— Я имела в виду… гипотетически, — ворчит Ви.

— Ага, начинается софистика…

— Мы сегодняшним томным вечером хвастаемся, кто знает больше умных слов, или ты скажешь, что произошло? — обрывает Ви решительно и прямолинейно.

— Иди ты нахуй, — без особого огонька говорит Джонни и устало трясет патлатой головой. — Я не понял. Наверное, дело не во мне, она была какая-то дерганая, словно в чем-то виновата, но все равно… — он рассеянно взмахивает руками.

— Тебе стало так одиноко здесь, в пустом кинотеатре, когда она развернулась и ушла? — вкрадчиво спрашивает Ви. — Потому что ты понял, что Бестия чуть ли не одна во всем гниющем мире, кто еще мог бы в тебя поверить. А она просто… отказалась.

Она может его чувствовать. Это не как чтение мыслей, хотя Ви слышит Джонни иногда, даже если он не проявляется, а он может болтать с ее внутренним голосом. Это что-то на уровне воспоминаний, чувств. Ви нихуя не понимает в этом, но, наверно, как-то все же связано с мозгом. Эмоции, переживания. Чистая химия, на самом деле.

Ви не кривит душой: ей нравится Бестия. Странное чувство преклонения и немного — надежды. И Ви даже не собирается скрывать, что любуется ей, властно раздающей приказы или прикрывающей в бою; смотрит на нее с почтительного расстояния. Непокорная, самоуверенная женщина, наполовину сделанная из стали — метафорически и буквально. Такой Ви хотела бы себя видеть в зеркале — легендой, снисходительно поглядывающей на новичков, хозяйкой если не ебаного Найт-Сити, то его части.

Ну, в зеркале Ви иногда появляется изумленное ебало Джонни Сильверхенда, когда хваленая оптика сбоит, поддаваясь зараженному биочипу — это как, достаточно легендарно? Джонни слышит ее размышления и усмехается. Понемногу отходит. Ви разваливается на капоте, неудобно поглядывая на угасший проектор.

— Ты прав, фильм хуйня какая-то, — критично замечает Ви. — Может, Бестию кинцо не вдохновляет?

— Ой, твои попытки меня разговорить не изящнее включенной бензопилы, конечно, — кривится Джонни. — Я… Да, мне стало как-то… зверски херово одному. М-м, представляешь, не помню, чтобы мне хоть раз отказывали! — рассеянно говорит он. — Девки были рады запрыгнуть в мою койку, мне достаточно просто быть охуенным и иногда улыбаться. Хотя большинству все-таки нравились жестокие мудаки…

— У меня тоже были неудачные свидания, мир не закончился, — фыркает Ви.

— В тот раз, когда ты чуть не утонула, хотя я, блядь, говорил не лезть на дно? — рычит Джонни. Ви еще тогда показалось, что он просто боится смыкающейся над головой толщи воды и тьмы, притаившейся у дна — чужой страх барахтался в ней, пока она плыла вслед за Джуди. — Ну, тебе-то в тот раз дали, — припоминает Джонни с детской мстительностью, видно, пытаясь отвлечь ее от размышлений.