Тина восхищенно кивала и слушала рассказы про базары, про то, как там дурили туристов и как Анна однажды чуть не попалась в лапы каких-то подлых людей — кажется, работорговцев. Она так и не уточнила, просто расшвыряла их вампирской силой и сбежала — и спустя некоторое время уже перебралась в Стамбул…
— Кажется, я точно была во всех странах Европы, — немного похвасталась Анна, видя, как Тина водит пальцем по приколотым к страницам билетикам. — Мне понравилось в скандинавских странах. Прибалтика, опять же… Так я окольными путями попала в Россию, а вскоре началась война… С тех пор я не так много путешествовала. Но разруха стояла такая, что люди то появлялись, то исчезали, что никто не обращал на меня внимания.
А может быть, к тому времени она просто выдохлась, устала бегать. Даже отчаявшаяся и наполовину загубленная войной, страна показалась ей неплохим пристанищем на время — которое растянулось слишком долго. И тогда же Анна влюбилась в Петербург — который, конечно, носил разные названия все эти годы. Иногда она старалась выбраться куда-нибудь, поездить, но сердце ее оставалось тут…
Листая альбом, Тина казалась почти расстроенной. Завидовала ей? Хотела почувствовать те же эмоции? Анна горько вздохнула: окажись на ее месте ведьмочка, та наверняка ощутила бы гораздо больше, а она постоянно ощущала себя какой-то неправильной, проклятой, как будто сама земля ее не принимала. Пока не нашелся такой же кровавый проклятый город для нее…
— Ты в стольких странах жила, — вздохнула Тина, наконец. Она закрыла альбом и рассеянно гладила обложку. — Наверное, куда бы я ни захотела поехать, тебе там не будет интересно. Ты же все это уже видела. Все достопримечательности и…
Анна грустно улыбнулась. Она и правда много где жила. Если по отношению к нечисти-кровопийце можно употребить это слово, конечно. Скорее — существовала. Пряталась.
— Но в то время со мной не было друзей, — подбодрила она Тину. — И я думала не о том, как бы отдохнуть, а как никому не навредить. Как выжить. Теперь все это в прошлом, и я… наверное, хотела бы почувствовать тоже, что и остальные туристы.
Недоверчиво фыркнув, Тина кивнула. Она ловко вытащила телефон, зашла в закладки и быстро показала Анне несколько видов, в которых она с некоторым затруднением узнала городские пейзажи Осло.
— Ну, раз уж мы обе любим Скандинавию… Природа, холод и суровость, — предложила Тина.
— И викинги? — улыбнулась Анна, вспомнив один из любимых сериалов ведьмочки, которым она прожужжала ей все уши.
— И викинги!
Впервые, планируя такую поездку, Анна чувствовала небывалую легкость. Конечно, ведь теперь ей не надо было остерегаться всего на свете… И подготовку и бронирование на себя взяла Тина, которая гораздо лучше разбиралась в современных технологиях.
Но еще легче ей было от того, что она больше не одна.
========== 28. птенец ==========
— Да я не знаю, что с этим делать! — огрызался в телефон Саша Ивлин, пока Анна заливала водой чадящее гнездо, которое быстро превращалось в небольшой костер. — Просто птенцы жар-птиц! Голодные! Я не знаю, откуда они тут взялись! — отчаянно взывал юный инквизитор. — Но их надо немедленно убрать, иначе здесь все загорится!
Во дворе толпились любопытствующие петербуржцы; кто-то, как обычно и случалось, снимал на камеру. Сил просить их отойти просто не было. Анна черпала воду из стихийного амулета, который начинал немного посверкивать, выдыхаться. Птенцы жар-птицы пищали, видимо, выпрашивая еду, и по их пуху пробегали мелкие искорки, норовя снова вспыхнуть диким, неудержимым огнем. А Саша торопливо выпрашивал им помощь — и желательно со шлангом, который можно протянуть в ближайший канал…
Когда их вызвали на небольшой пожар во дворе, Анна даже не думала, что они увидят гнездо чертовски редкой жар-птицы… Хотя, конечно, когда доложили о вспыхивающих кустах, она не захотела предполагать, что их ждет какое-то божественное знамение. Оно оказалось бы совсем некстати этой осенью — одной из относительно спокойных в Петербурге.
Сбросив звонок, Саша сердито зашипел. Он беспомощно глядел на верещащих птенцов, не зная, что с ними можно сделать, чтобы они успокоились. Растерянно посмотрел на Анну, которая старательно заливала гнездо водой, умоляя магию изнанки, чтобы старый амулет не перегорел.
— Я читал, что жар-птицы часто ведут себя как кукушки, — сказал Саша. — Вероятно, их бросила мать… Вот все и случилось.
Анна хотела поблагодарить его за энциклопедическую справку, но подумала, что это будет незаслуженно едко. Саша тоже паниковал, а птенцы кричали, и у нее начинало сдавливать виски, хотя у вампиров никогда не болела голова.
К счастью, она услышала потрескивание портала. Благодаря звонку Саши инквизиторы смогли выцепить каких-то экспертов по магическим животным, поэтому Анна с облегчением отступила в сторону, когда ее оттеснили маги-зоологи, которые занялись этими несчастными потерянными птенцами. Конечно, те не были виноваты, их даже стоило пожалеть, но Анна почувствовала, что груз свалился с ее плеч.
Потом, возвратившись в офис, она пошла сдать ведьмочкам разряженный амулет, но, вернувшись, чтобы пройти в свой кабинет, неожиданно наткнулась на Сашу, который просто сидел на диванчике в коридоре. Он даже не успел умыться и выглядел растрепанным и немного подпаленным — им пришлось тушить тот огонь, принявшись вместе. Саша казался печальным и очень вымотанным, каким-то даже посеревшим, словно уставшим не только от службы, но и от самой жизни.
Слепой глаз с бельмом, выжженным магией, смотрел в никуда, но Анне приходилось видеть и более жуткие вещи. И самой быть одной из них… Так что она осторожно присела рядом на диван, специально со зрячей стороны — чтобы Саша ее заметил, потому как вампиры всегда были легче и бесшумнее людей. Он тотчас же посторонился, чтобы Анна разместилась удобнее.
— Вам никогда не бывает… странно и немного обидно, когда происходит что-то такое? — спросил Саша, устало покачав головой. — Какая-то мелочь, глупость. И мы должны с этим справляться. Конечно, я не хочу, чтобы случалось больше громких убийств или вроде того, — торопливо сказал он. — Но все равно я мечтал о делах, о которых рассказывали мне в детстве… в фильмах, в книгах — там всегда есть какой-то напряженный детектив! А после таких вот вызовов у меня есть какое-то подозрение, что мы тратим время зря.
Разочарование рано или поздно настигало многих, так что Анна его понимала. Люди были нетерпеливее, отчаяннее, потому что чувствовали, как мало у них времени — даже если после смерти их ждет второй шанс в Аду, они все равно ощущали, как молодость их проходит. Иногда — в совершенно бесполезных, казалось бы, занятиях.
— Ладно, есть и глупые дела, — согласилась Анна. — Но я радуюсь, когда ничего страшного не случается. Наверное, это то, ради чего я здесь…
— Служить, чтобы в конце у нас не осталось работы! — возмутился Саша.
Он сам еще был птенцом, как вдруг подумала Анна. Только год проработал в Инквизиции и толком ничего не видел, основываясь лишь на своих домыслах и на байках, которые травили старшие коллеги. Влад Войцек, хотя любил рассказывать какие-то грандиозные истории про сложные расследования, тоже потратил немало времени, успокаивая мелкую нечисть или даже снимая с деревьев котов-фамильяров. И у него тоже случались такие суетные и совершенно точно неудачные дни.
— Все будет хорошо, Саш, — обнадежила его Анна, слегка коснувшись плеча. — Я здесь служу много лет, но всегда выезжаю на такие незначительные дела. Потому что это важно, потому что кто-то должен таким заниматься. И мне приятно помогать тебе.
Обычно такие речи не особенно радовали новичков, которым поручали не слишком важные задания, однако Анна говорила это от чистого сердца. Она знала, что у Саши много если не какого-то… таланта, инквизиторского чутья, то упорства и трудолюбия — уж точно.
— И все-таки интересно, как эти птенцы туда попали? — вслух заметил Саша. — Этих птиц уже почти не осталось в дикой природе… И вряд ли жар-птица полетела бы в большой и страшный город. Странно все это.
