Литмир - Электронная Библиотека

– Я вам перекусить купил, понимаю, как это далеко ехать, так еще и в незнакомое место, – протянул пакет мистер Гаррисон, теперь при свете ламп я смогла разглядеть его лицо. Оно было загорелое, покрытое седой бородой. В его лице читалось что-то благородное. Лоб был широкий, светлые впалые глаза, крупный нос и теплая улыбка. Несмотря на возраст, хотя сложно было точно назвать цифру пятьдесят или семьдесят, он не был сгорблен, его широкие плечи так и остались широкими, руки были крупные и высокий рост. Сложно такого человека назвать стариком.

– Спасибо большое! – ответила Джулианна. Мы тут же пропитались к нему симпатией. На душе стало очень тепло. Мы отдали ему договоренную сумму, и он ушел, пообещав зайти завтра ближе к вечеру и проверить нас.

– Замечательный человек, – вслух подумала я. – И чем-то похож на Тургенева.

Джулианна посмотрела на меня.

– Классика. Русский писатель, – пояснила я. Она пожала плечами и ответила, что не заметила особого сходства.

Я заняла диван в гостиной, эта комната казалась наиболее подходящей для меня. Особенно мне понравилось окно, оно выходило на набережную, вдалеке через залив были видны домики.

Когда каждая из нас легла на свое место, я почувствовала некую грусть. Все эти дни мы спали вдвоем. Это первая ночь, когда после случившегося мы будем спать в разных комнатах. Около набережной была дорога, по которой проезжали машины, бросая блики фар на потолок. Я рассматривала блики и думала о том, что, наверное, было бы куда сложнее, не будь у меня сестры.

– Спишь? – шепотом спросила Джули, тихо войдя в гостиную.

– Нет, – я улыбнулась.

– Можно полежать с тобой? – спросила она, в ответ я подвинулась, уступая ей место на своей подушке.

– Как-то все равно неуютно тут, – сказала я.

– Надо обжить это место, – согласилась сестра, забирая часть моего одеяла. В квартире было прохладно. Вместе мы быстро согрелись и сами не заметили, как заснули. В полудреме я мысленно поблагодарила некую высшую силу за то, что у меня осталось. И провалилась в сон.

Глава III

В тот момент, когда гусеница решила, что жизнь окончена, она превратилась в бабочку[4]

Самые умные люди, как и самые сильные, находят счастье в том, где другие нашли бы только катастрофу: в лабиринте, в суровости по отношению к себе и другим, в трудностях. Они наслаждаются властью над собой: для них аскетизм становится второй натурой, необходимостью, инстинктом.

Ницше

Я проснулась раньше, нежели бы мне хотелось. Оттого, что в квартире было ужасно холодно, и к тому же Джулианна перетянула на себя все шерстяное одеяло. Зимнее холодное солнце освещало комнату тусклым светом. Его лучи не доходили до углов комнаты, оставляя их во мраке. Я выглянула в окно, солнце вставало где-то справа, на востоке, но его не было видно из-за снеговых белых туч. Большие хлопья вовсю засыпали тротуары и дороги, потому машин было немного, а те, что были, – ехали с включенными фарами. Ветер усиливался, и стекла дребезжали от резких порывов. Да и снега не убавлялось, что уже начинало представлять опасность как для водителей, так и для пешеходов. «И для жильцов наверняка», – подумала я, вспоминая, как часто обрывались электрические провода из-за метелей и нам по нескольку дней приходилось жить в доме со свечками и греться у старого, но верного камина. «Камин, точно», – вспомнила я и встала босыми ногами на мягкий ковер, бесшумно ступая в темный угол. Глаза постепенно привыкли к темноте, и я разглядела длинные спички для поджигания газовой горелки. Как только загорелся огонь – повеяло теплом, я поднесла руки ближе, чтобы их отогреть, а потом и вовсе села в старое кресло, стоявшее поблизости, и укуталась пледом, которым укрывалась всю ночь. Я придвинулась максимально близко, и тепло постепенно стало убаюкивать, плавно погружая меня в беспокойные грезы.

* * *

За окном так выло, что становилось жутко.

– Электричества снова нет. Все провода оборвал этот ветер, – заходя со двора в дом, прокомментировала Джули, струшивая с себя снег и протягивая мне дрова для затопки камина.

– Как там Джек? – спросила я, бросая сухие поленья в костер, а принесенные сестрой сложила рядом, чтоб они успели просохнуть. Джулианна села рядом на деревянный стул, протягивая руки ближе к огню, из которого летели искры и слышалось потрескивание.

– Спрятался в своей конуре. Вьюга его с ума сведет, как и всех нас.

– Мне страшно, – тихо сказала я. Это был единственный раз, когда мы говорили то, что чувствовали, не уходя от переживаний и не пряча их в недрах души.

Мне тоже, – так же тихо ответила сестра и подогнула под себя ноги. По ее задумчивому лицу прыгали желтовато-рыжие блики от огня, на высоких скулах выступил легкий румянец от тепла, светлые брови нависли над самыми глазами, а губы сжались.

– Нам нужно уехать скорее отсюда хоть куда-нибудь, – сказала я, подбрасывая дрова в огонь. Столп искр поднялся вверх, сильнее освещая комнату.

– Мы уедем, как только получим деньги за дом, а это уже совсем скоро. Буквально пару дней. Хорошо, что у нас согласились купить за такой короткий срок, – в ответ на это я саркастически согласилась.

– Ага, только мы отдаем дом чуть ли не даром.

– За его настоящую цену мы бы не за три недели все успели, а куда больше.

– Это правда.

Наступила тишина, слышалось только тиканье часов, вой метели за окном и хруст поленьев в камине.

– Какое сегодня число? – спросила сестра, чем застала меня врасплох. Я сразу попыталась вспомнить что-то, от чего можно оттолкнуться и посчитать дни. Но не могла. Все эти дни были такие бесцветные и как один похожие друг на друга, что их скорее хочется забыть. Что мой мозг и сделал. Потом я вспомнила, как на Рождество нам соседи принесли праздничные угощения и просили поужинать с ними, от чего мы благодарно отказались, потому как нужно было приводить дом в порядок, разбираться с документами по продаже, а вчера нам сказали, что зайдут посмотреть дом послезавтра, то бишь после Нового года.

– Сегодня тридцать первое декабря, – умозаключила я.

– Значит, с Новым годом, – сказала Джулианна и извиняющимся взглядом посмотрела на меня. Я кивнула ей в ответ и улыбнулась.

– Извини меня, – почти неслышно проговорила сестра. Я непонимающе посмотрела на нее. – Это из-за меня в маму выстрелили, я привлекла его внимание.

Я помотала головой, не желая этого слышать.

– Хватит, никто в этом не виноват, кроме тех, кто ее убил. А если уж так разбираться, то из-за меня ты пошевелилась. Но это все ложь. Никто не виноват, кроме того, кто нажал на курок, никто, Джули, запомни это.

– У каждого в шкафу висит три костюма, – вспомнила Джулианна любимую присказку матери и внимательно посмотрела на меня, – костюм палача, костюм леди и костюм монашки. И только от нас зависит, какой костюм мы выберем. Никогда особо не понимала, что это значит.

– Точно не знаю, но, кажется, я начинаю понимать.

Мы снова замолчали, и со двора послышался протяжный вой Джека.

– Мелисса, нам нужно что-то делать с Джеком.

– Мы можем завести его в дом, – пожала плечами я, не понимая, зачем задавать мне такой элементарный вопрос.

– Нет, ты не поняла. Мы уедем меньше чем через неделю, я надеюсь, но взять с собой мы его не можем.

– Почему это? – мои брови сдвинулись, и лицо приняло хмурый вид от той задачи, которую озвучила старшая сестра.

– Мы сами точно не знаем, куда поедем, и у нас нет столько денег, чтобы оплатить его перевозку и содержание там. Мы безработные.

– Нет, погоди… Но мы не можем оставить его здесь, его здесь некому оставить. Он на всех бросается, кроме нас.

– Да и к тому же он старый, его никуда не захотят брать, – печально сказала Джули. Я сжала кулаки.

– Надо что-то придумать! Придумать, чтобы…

вернуться

4

Just when the caterpillar thought the world was over, it became a butterfly (англ. посл.).

4
{"b":"750772","o":1}