– Забирай, и чтобы через секунду твоего духа тут не было!

Ксения схватила швабру и пулей вылетела из комнаты, не помня себя, добежала до лестницы и через две ступеньки скатилась вниз, угодив прямо в объятия Матвея, который как раз поднимался наверх.

– Ксеша? Что случилось? Ты увидела приведение?

– Нет, – она замотала головой, – всего лишь твоего брата, – у нее снова задрожали губы.

– Он обидел тебя?

– Я сама виновата, – призналась девушка.

Она поморгала глазами, пытаясь сдержать слезы. Ей очень не хотелось, чтобы он подумал, что она истеричка, и Ксения, прямо со шваброй в руках стремглав выскочила из дома во внутренний дворик.

– Ксеша! Ксеша, постой! – Матвей бросился следом за ней.

Но она сразу свернула за угол дома, скрывшись за густым кустарником, и, бросив наконец злосчастную швабру, побежала к берегу. Там, укрывшись за ивами и, усевшись прямо на песок, дала волю слезам. Ей было ужасно стыдно, что ее застали в таком двусмысленном положении, только ведь она сама виновата. Надо было сразу показаться. Но она ничего такого не услышала. Никаких секретов. Она вспомнила наказ Матвея в самый первый день, что надо быть немой и глухой. А она и не собиралась никому рассказывать, даже Лиде. Да и о чем говорить? Что у Горинова противный, непослушный сын? Ничего удивительного, что ожидать от этого надменного, высокомерного человека? Хотя она и сама не ангел, с отцом еще похуже, бывало, разговаривала.

Ксения долго бродила по берегу, пытаясь успокоиться, в конце концов она решила пойти и попросить прощения у Стефана. Ей не хотелось терять работу из-за собственной глупости.

– Вот ты где?

Ксеша обернулась, к ней шел Матвей.

Она поспешно вытерла глаза и пригладила рукой волосы. Снова она в таком неприглядном виде, хотя какая разница? У нее никаких шансов. Он такой красавчик, и богат, и образован, и невеста у него есть.

Она нервно вздохнула и улыбнулась:

– Привет.

– Привет. Пойдем сядем и поговорим.

Они направились к скамейке, стоящей на берегу недалеко от дома.

Потихоньку начинало смеркаться, и с залива подул прохладный ветер. Но вид был очень живописный и романтичный, отметила Ксеша. Усевшись на скамейку, она отодвинулась подальше от Матвея. Не хватало еще, чтобы их увидела Арина.

– Ну, расскажи, что случилось? Из-за чего ты так расстроилась?

– Ничего, не обращай внимания. – Ей все еще было стыдно, и совсем не хотелось говорить о неприятном инциденте.

– Брось, не стесняйся, – понял он ее смущение. – Я привел тебя в этот дом, поэтому должен тебе помогать и защищать. Тебя Стефан обидел?

– Нет, – соврала Ксения.

– Да ладно, – не поверил Матвей. – Только он мог довести несчастную, милую девчонку до слез. Это в его духе.

Она посмотрела на него с обожанием, понятно, что он просто утешает ее, но было приятно слышать, что он считает ее милой.

– Просто я убирала в комнате твоего брата, – все-таки решила сознаться она, – и нечаянно услышала его ссору с Борисом Степановичем. А Стефан застал меня в своей комнате и… – Она сглотнула слезы.

– И что? – Матвей напрягся и сжал кулаки. – Неужели братец позволил себе лишнее?

– Нет! Что ты! Нет. Просто покричал маленько и только… Просто он такой злой и высокомерный, совсем не такой, как ты. – Она с нежностью посмотрела на Матвея и тут же отвела взгляд. – Но я ведь сама виновата, и потом, он ведь хозяин и имеет право…

– Еще чего! Я поговорю с ним. Конечно, он не имеет никакого права кричать на персонал, – неизвестно из-за чего разозлился вдруг Матвей.

– Ой, пожалуйста, не говори ему ничего, – Ксения машинально положила свою руку на руку Матвея и тут же отдернула ее.

А он взял ее руку в свою и легонько сжал:

– Ты его не бойся, он только с виду такой грозный, а на самом деле… Он просто расстроен из-за потери мамы.

– Да? – Ксеша удивленно посмотрела на него, ей совсем так не показалось.

Она тихонько вытащила свою руку и встала.

– Пожалуйста, не говори ему ничего. Вдруг он разозлится, что я тебе нажаловалась? Мне бы не хотелось потерять эту работу. Мне здесь очень нравится.

– Правда? Я очень рад, – Матвей и правда обрадовался. – Ладно, я ничего ему не скажу, раз ты просишь. И никто тебя не уволит из-за такой ерунды, не переживай.

Не торопясь они направились к дому.

Матвей с Ксенией вошли в гостиную, да так и застыли на пороге. На диване в полумраке ночного освещения сидели Стефан и Арина. На столике у дивана стояла тарелочка с нарезанным лимоном, пустая бутылка коньяка и два бокала.

И все бы ничего, но всю эту обстановку дополняла очаровательная и романтичная картина: невеста Матвея сидела на коленях у Стефана, нежно обняв за шею и прильнув к его губам.

Матвей удивленно смотрел на эту романтичную сценку и не знал, как себя вести.

– Арина?!

Отчего-то ему стало стыдно. От того, что его невеста так себя ведет или от того, что его родной брат так поступил с ним? А может, из-за Ксении, которая стояла рядом и огромными глазами смотрела на эту безобразную сцену. Матвей просто сгорал от стыда и негодования!

Арина, увидев жениха, спрыгнула с колен ухмыляющегося Стефана и попятилась. Она была явно пьяна.

– Матвеюшка? А ты разве не в городе? А Стефан мне сказал, что ты… Это все он! – закричала она, догадавшись, что ее попросту обманули. – Я не хотела! Он сам, силой!

Стефан захохотал:

– Серьезно? А мне показалось, тебе очень понравилось.

– Ах, ты, негодяй! – Арина посмотрела на него с ненавистью и выбежала из гостиной.

– Картина маслом, да братец? – продолжал потешаться Стефан нисколько не смутившись.

– Да! Это в твоем духе, художник недоделанный! Наверняка захочешь нарисовать эту сцену, чтобы не забыть со временем? Сколько у тебя таких шедевров?

– Написать. Картины пишут.

– Вот и писал бы в своей Польше, какого черта ты сюда приперся?

– Так как же? С мамочкой попрощаться. Ты же сам позвонил, – Стефан снова рассмеялся.

Матвей вдруг опомнился и уставился на него:

– Откуда такой цинизм? Ведь это твоя родная мать!

– Брось, Матеуш, мы оба знаем… – Тут Стефан оглянулся на Ксению, которая все еще стояла у порога и с ужасом смотрела на братьев.

– Ну-ка, брысь отсюда, – шикнул он на нее. – Что за привычка у слуг развешивать уши?!

Ксению, как ветром сдуло. Она выскочила в коридор и помчалась к себе в комнату.

– Она не слуга! Что за барские замашки? – возмутился Матвей, с сочувствием глядя ей вслед, ведь он обещал ее защищать.

– Я просто называю вещи своими именами.

– Ну зачем ты так? – возмутился Матвей. – Она хорошая девчонка и никогда никому…

– Ты чего, втрескался? – Стефан насмешливо посмотрел на брата, проследив за его взглядом. – А я думал ты расстроен, что помолвка сорвалась из-за мамы. Зато теперь у тебя есть время, чтобы передумать и жениться на другой. – Он захохотал. – Ай, да мама, ай, да молодец! Все предусмотрела. Она ведь, кажется, ненавидела твою очаровательную невесту?

– Прекрати! Не надо так о матери! Она хотела мне счастья!

– Вот именно!

Стефан, с грустью вздохнув, глянул в пустой бокал, встал и налил еще.

– Ну так что? Правда влюбился?

– Что? С ума сошел? – возмутился Матвей.

– А то я не вижу. Тебе нравится эта девчонка, но она тебе не пара. Правда? И ты, как послушный мальчик, все-таки женишься на Арине. Пусть чуть позже, когда пройдет траур и обида за неверность, но обязательно женишься. Потому что так папочка сказал. Да, Матюша? – брызгал ядом бесстыжий братец.

– А твое какое дело? Нравится или не нравится? Женюсь или не женюсь?

– Да мне все равно! Просто противно на это смотреть! Мужик ты или нет? Зачем тебе эта распутница Арина? Зачем ты на ней женишься? Потому что ее папенька сидит в первых рядах почтенного собрания? Конечно! Ведь именно там сидят нужные люди для его бизнеса! Боже! Как же все это противно! Я и на помолвку не приехал из-за того, что все это лицемерие и притворство! – Стефан подошел к бару, достал непочатую бутылку, открыл и налил добрую порцию коньяка.