– Меня зовут Стефан, – спокойно отрезал тот, как обычно, перебив отца, – и мне некогда разговоры разговаривать, я хоть и бездельник, но выставка там, в Гданьске, сама себя не откроет.

– Ой, брось, – сморщился отец и резко махнул рукой, – твоя мазня потерпит. Тут на кону более серьезные дела.

– Пап, мне твои дела…

– Стефан! – гаркнул отец, не давая продолжить. – Мои дела – это и твои дела тоже! Ты знаешь это. А потому завтра жду тебя в офисе в восемь утра, – отрезал тот, повернулся и вышел за дверь.

– Эй, эй! – побежал вслед за ним Стефан. – Зачем в офисе? А дома нельзя? И почему так рано?

Но отец уже ушел, даже не оглянувшись.

– Перестань сопротивляться, Стеф, – догнал его Матвей. – Ты же знаешь, отца лучше слушаться.

– А то что? Без наследства оставит? – рассмеялся братец. – Да плевал я…

Он действительно сплюнул и пошел прочь.

На следующий день часам к десяти Стефан все-таки явился в офис и предстал пред очи отца, но это лишь образно говоря, на самом деле, тот сидел к нему спиной и смотрел в окно, даже не услышав, что кто-то вошел.

– Привет. Все по маме горюешь? – с присущей ему ехидцей спросил Стефан.

Отец резко повернулся:

– А ты, я смотрю, нисколько?

Стефан не ответил, в ответ спросил сам:

– Папа, а можно вопрос?.. Ты видел ее мертвой?

Отец вздрогнул:

– Даже если не видел, что это меняет? И все равно я очень переживаю, в отличие от тебя.

– Ну почему же? – обиженно выпятил нижнюю губу сынок. – И я скорблю. Только я не выставляю это на показ, в отличие…

– Стефан! – прервал сына Борис. – Давай на время заключим перемирие. – Он сморщился, приложил руку к сердцу и достал из ящика стола пузырек с таблетками.

Стефан встревожился, кажется, отец не притворяется.

– Тебе плохо? – нахмурился он.

– Ерунда, сейчас пройдет. Послушай, я тебя прошу помочь. Помоги с делами, это ненадолго.

– Но я не могу! У меня выставка через две недели!

– Ничего страшного, выставка может подождать. Я один не справляюсь.

– Но почему не Матвей?

– У Матвея достаточно обязанностей. Я не хочу его перегружать.

Стефан снова хотел сказать что-нибудь едкое, но сдержался.

– Ну хорошо. Если на время, то я помогу. Но у меня только неделя.

– Думаю, этого достаточно. Садись, – указал отец на кресло.

Стефан нехотя сел и приготовился слушать.

– У нас есть небольшие проблемы и надо, как можно быстрее решить их. Ты знаешь, что наша компания связана контрактами со многими фирмами здесь и за рубежом.

Стефан только кивнул.

– Так вот. Клиенты от нас потихоньку уходят. Несколько московских компаний, наших конкурентов, похоже, договорились между собой и здорово под нас копают, перетягивают клиентов, и делают это с определенной целью.

– Слить компанию?

– Скорее, обанкротить и купить за бесценок. Если их сейчас не остановить, то все может кончиться плачевно.

– Погоди, ты хочешь сказать, что я должен усмирить кого-то в Москве?

– Тебе нужно только съездить, поговорить по душам с одним нашим старым знакомым Стасом Пороховым и постараться расположить его к себе. Все, что от тебя требуется, это договориться с ним о встрече здесь, в Питере. А дальше моя забота. Для приманки я дам тебе один договор, условия которого его точно заинтересуют.

– И всего-то? – удивился Стефан.

– Да. Раньше мы ладили, но как только он уехал в столицу, сразу возомнил о себе… Не идет на контакт, вообще общаться не хочет! А я мог бы его заинтересовать и перетянуть на нашу сторону. Вместе с ним мы бы стали намного сильнее. Для этого мне необходимо поговорить с ним тет-а-тет. Сам я не могу поехать, сам понимаешь – траур, но знаю, ты единственный, кто может справиться с таким заданием. Конкуренты хитры и, если разгадают наш ход, то будет только хуже. Я очень надеюсь на твое чутье.

– Ой, брось эту дешевую лесть, – сморщился сын.

– Стефан, ты опять? – хлопнул по столу Горинов. – Матвей не сможет. Он практик.

– Ага, а я теоретик.

– Ты творческая личность. У тебя подвешен язык, и ты умеешь убеждать.

– Хорошо, папа… Я понял. Раз так, могу я тебя взамен попросить кое о чем?

– Слушаю, – насторожился Борис.

– Я уверен, что тебе доложили о вчерашнем инциденте.

– Ты про вашу драку? Пустяки.

– Я про Арину, Матвея и нашу новую горничную.

Горинов устало вздохнул и отмахнулся:

– А, ты об этом? Ее надо уволить и нечего тут думать.

– Я так и знал. Потому и обращаюсь к тебе. Девчонка тут ни при чем, это Матвей с катушек слетел из-за… – Он чуть не сказал «из-за нее», но вовремя остановился. – Ну неважно. Просто я имею виды на эту девчонку, и прошу тебя оставить ее в покое.

– С ума сошел? Виды на эту плебейку?

– Папа, тебе напомнить про Викторию? С которой я застал вас…

– Это другое! – перебил Борис и виновато посмотрел на сына. – Ты знаешь, я очень любил твою мать, но иногда хочется чего-то нового… Ну отвлечься, что ли… Понимаешь?

– Понимаю, папа, – с усмешкой кивнул Стефан. – И я об этом же. Я же не собираюсь жениться.

– Ладно. Я все понял, – закрыл тему отец. – Нет времени говорить о прислуге.

– Обещай, что не уволишь, что бы там тебе не напели Арина и Виктория.

– Хорошо, хорошо, я понял. Но смотри, чтобы девчонка у Матвея под ногами не путалась.

– Хорошо. Ну, так что? Когда выезжать?

– Чем быстрее, тем лучше.

– Окей.

Стефан вышел, потирая руки. Так, теперь осталось убедить девчонку.

***

Как только он вернулся домой, сразу пошел искать ее.

– Анна, привет. Ты не знаешь, где Ксения? – первым делом заглянул он в кухню.

– Ой, Степушка, здравствуй, дорогой, – Анна с улыбкой подошла к нему и, привстав на цыпочки, поправила воротник рубашки. – А тебе она зачем? В комнате прибраться?

– Нет. Просто скажи, где она. – Он терпеливо сносил ее навязчивую заботу.

Анна стряхнула невидимую пылинку с его рукава, затем с плеча.

– Где ж ты так испачкался? Сними-ка брючки и пиджак, я почищу.

– Не надо, спасибо, Анна, и так сойдет, – отказался он. – Так ты не скажешь, где она?

– Да что вам далась эта Ксения? – возмутилась Анна.

– Кому «вам»?

– Да, Матюша тоже спрашивал…

– Понятно, – Стефан поспешно вышел из кухни и направился к двери, ведущей во внутренний дворик.

На берегу никого не было ни Ксеши, ни Матвея. Он походил по двору, поискал их, но безрезультатно.

Девушку Стефан нашел в бассейне. Она все под ту же тихую классическую музыку убиралась, напевая себе под нос.

– Ксеша!.. Ксения!!!

Она подпрыгнула от испуга и, увидев Стефана, тут же отвернулась и, не сказав ни слова, продолжила уборку.

– Э-эй! Я к тебе обращаюсь!

– Чего желаете, господин? – повернулась она, сделала книксен и подобострастную физиономию. Она все еще ужасно злилась за недавнее происшествие.

– Ой, брось плеваться ядом, – Стефан свел брови. – Я уже понял, ты меня ненавидишь.

– Так что вам от меня надо? – теперь уже с недовольным выражением лица спросила она.

– Вот. Другое дело, – ухмыльнулся тот.

Он прошелся, провел пальцем по столику, по спинке кресла, потом внимательно посмотрев на палец, сел и закинул ногу на ногу.

Готовит речь, обреченно поняла Ксеша, сейчас будет увольнять. А ведь говорил, что не уволят, впрочем, надеяться было глупо.

А он, будто прочитав ее мысли, спросил:

– А тебя, что, еще не уволили?

– Еще нет, – коротко сообщила она.

– Странно. Я удивлен. Как думаешь? Сколько ты еще здесь продержишься? День, два, неделю?

Она поджала губы.

– Что? Борис Степанович прислал вас, сообщить мне об увольнении? – Она положила тряпку в ведро и сняла перчатки. – Прямо сейчас уходить?

Он захохотал:

– Нет, рано еще уходить. Ты еще можешь пригодиться.

– Пригодиться? Для чего?

– Дело есть. Ты готова помочь?