– Твоё лицо внезапно стало каким-то возмущенно-озадаченным?

– О нет, прости, – срочный поиск достоверного оправдания, – просто тяжело прислушиваться из-за музыки, орёт здесь, – он сделал неопределённый жест рукой в воздух.

– Ну, так в клубах всегда так. – Видимо, чтобы было лучше слышно – другого объяснения быть не может – парень придвинулся и наклонился почти к самому его уху. От него пахло очень сладким и дурманящим одеколоном.

– Так вот, – горячее дыхание обожгло шею Питера, и по всему телу прошли мурашки.

Если до этого, какие то слова и доносились до его мозга, то теперь был только жар от другого тела и ультразвук, который начал звучать, будто, на заднем фоне и с каждой секундой нарастал всё сильнее и сильнее, пока что-то в голове оглушающе не лопнуло.

– Мне нужно на улицу! – Внезапно громче, чем нужно, сказал Питер. Он посмотрел на Билла, машинально скользнув взглядом по его губам. – Я сейчас вернусь.

– Океей… можно выйти с черного хода. Прямо и направо по лестнице, – он указал на проход за барной стойкой в другом конце танцпола.

Питер прошел по слабо освещенному коридору, вышел на улицу и, облокотившись на стену, согнулся пополам, уперев ладони в колени.

Тряхнув головой, он достал телефон и набрал сообщение Мистеру Старку: «всё хорошо».

Всё хорошо?

Да, нихрена не хорошо! Что это, блять, вообще было?!

Питер достал сигарету, засунул в рот и поднес зажигалку. Огонёк ходил ходуном и вовсе не от ветра. Поняв, что пытается поджечь фильтр, он вытащил сигарету изо рта и в отчаянии стукнулся затылком о стену. Тело сотрясало, он совсем не понимал свою реакцию и чувствовал ужасный стыд из-за своего глупого поведения.

Этот парень не дал ему стухнуть в одиночестве на баре, просто любезно с ним общался, и как он отплатил?

Дверь открылась, выпуская на улицу громкие звуки музыки, и из-за неё показался Билл.

– Эй, всё в порядке? Ты так резко сбежал, что-то не так?

Заметив, как Питер безуспешно пытается активировать зажигалку, он достал свою, нажал на кнопку и протянул руку к парню, походившему сейчас больше на пуганого оленёнка. Тот слегка наклонился и пустил в свои бронхи крепкие пары никотина.

– Так что случилось? – Он примостился сбоку от Питера и внимательно посмотрел на него сверху вниз.

– Ничего. Ничего, мне просто стало душно. Музыка, свет. Нужно было выйти на свежий воздух. – Он усердно что-то выискивал на носках своих красных кед.

– Понял, бывает, – Билл затянулся, и Питер точно не смотрел боковым зрением, как он медленно выпускает струю белого дыма. – То есть дело совсем не в том, что тебя смутило моё близкое общество?

Питер резко поднял голову, устремив взгляд прямо в лукавые глаза, и пару раз открыл и закрыл рот, как рыба.

– Что? Нет! – Как назло, голос сорвался на девчачий писк.

Билл рассмеялся. Его улыбка была обворожительна, но смех отдавал чем-то зловещим. Чутьё лизнуло по загривку, но Питер пропустил этот сигнал то ли из-за потрясения, то ли алкоголя.

– Давай так, дай свой телефон, – почему-то быстро подчинившись, он достал из кармана смартфон, ввёл пароль и отдал Биллу.

Парень зажал сигарету меж зубов, что-то потыкал, включил блокировку и протянул телефон обратно.

– Чувствую, сейчас ты придумаешь оправдание, почему тебе срочно нужно домой. Но если надумаешь затусить, то мой номер теперь у тебя есть, – он снова глубоко затянулся и так же с наслаждением выдохнул. Питер чуть не убил себя за то, что опять проследил за этим движением. – Я буду здесь ещё полторы недели.

– Хорошо, – на большее его мозгов не хватило.

– Телефон-то заберешь?

– А?

Билл потряс протянутой рукой, в которой всё ещё лежал телефон Питера.

Гипноз будто спал, и он нервными движениями забрал свою вещь, стараясь не коснуться при этом чужих пальцев, и убрал в карман.

– Ну, пока, недотрога, – Билл снова подмигнул ему, обольстительно улыбнувшись, открыл тяжелую дверь и скрылся за ней, не дожидаясь ответного прощания.

ЧТО ЗА ПИЗДЕЦ?!

Питер забежал в свой номер, закрыл с третьего раза дверь, добежал до кровати, кинул на неё куртку, вернулся в коридор, посмотрел в зеркало, снова вернулся к кровати, забрал куртку, вернулся в коридор, повесил её на крючок и уткнулся на себя в зеркало.

Опьянение как рукой сняло.

Когда дверь за Биллом захлопнулась, Питер сорвался с места и со всех ног побежал обратно в отель. Пока он мчался, в голове не было ни одной мысли, кроме как «домой-домой-домой». Но сейчас мозг просто разрывался.

Не мог же он почувствовать то, что почувствовал, к этому парню? Ему ведь нравятся девушки. Да он целых два года вздыхал по Лиз, потом начал обращать внимание на ЭмДжей. Он стопроцентный гетеро. Тогда, какого чёрта, он так отреагировал?!

Но этот парень же его соблазнял? Или нет? Или он всё выдумал? Тогда зачем Билл дал ему свой номер? Этого просто не может быть…

пока, недотрога

Питер потёр лицо ладонями и сильно потянул щёки вниз.

Нет, это просто стресс. Просто стресс. Его не интересуют парни. Вообще! Просто стресс и алкоголь его дезориентировали. Дезориентировали его гетеросексуальную ориентацию, ага.

Усмехнувшись собственному заключению, Питер быстро прошёл в душ и включил кран с холодной водой. Ледяной душ должен был успокоить нервы. Он встал под сильно бьющие струи, ожидая, что они смоют эти два часа из его жизни, но единственное чего он добился так это того, что начал дрожать ещё сильнее.

Он хотел приключений на свой зад – он их практически получил, в прямом смысле этого слова. Вот, что значит будь осторожнее со своими желаниями.

Ладно, в конце концов, мир сейчас толерантен, и в принципе такие отношения имеют место быть. К нему они, конечно, не относятся! Ничего страшного не произошло. Парень, действительно, был очень красив.

да, прекрати вспоминать его лицо!

И кто вообще не будет реагировать, когда ему дышат в шею? Это же, банально, одна из главных эрогенных зон. Да! Вот и всё объяснение. Всё в порядке.

Питер забрался под одеяло, подоткнув его под всё тело - фантомная безопасность, достал телефон и написал: «всё ок. В номере. Не понравилось. Спокойной ночи».

Да, повторять он подобную вылазку теперь точно не будет…

Спустя некоторое время напряжённого и неотрывного рассматривания потолка и отбивания нервного ритма по одеялу, Питер подорвался и, навернув несколько кругов по номеру, убрал все разбросанные вещи. Просто нужно было чем-то себя занять.

Подняв с пола наспех снятую толстовку, парень заметил фотоаппарат. Он вспомнил серию снимков, удачно пойманных днем, и, схватившись за него как утопающий за соломинку, нырнул обратно в постель.

Вытащив карту памяти и вставив её в ноутбук, он начал просматривать фото, параллельно корректируя цвет, контрастность и яркость в редакторе. Отвлекающий манёвр сработал идеально.

Прошёл час, Питер всё ещё работал над снимками.

С экрана на него смотрела мило улыбающаяся девочка в белой шапке. Через уже слегка закрывающиеся веки он водил мышкой вокруг неё, чтобы заблюрить задний фон: дорогу, уходящую вниз; прохожих; поворот в проулок; стоящего на углу мужчину в бейсболке и тёмно-коричневой куртке. Стоп, что?

Питер подорвался, сев на кровать с прямой спиной, и приблизил масштаб. Это был тот самый амбал с рынка в первый день, сомнений быть не могло. Абсолютно та же одежда. Джинсы, толстовка, куртка, бордовая бейсболка, из которой торчали средней длины волосы. Мужчина стоял, облокотившись на стену, и смотрел что-то в телефоне, так что козырёк кепки полностью закрывал лицо. Питер вышел из редактора и начал листать снимки в обычном просмотре.

Не то. Не то. Не то. Не то. Вот! Мужчина развернулся через правое плечо и, обогнув угол, поднялся на крыльцо прилегающего дома. Шторы на окнах второго этажа были закрыты, что уже было странно для этого города.

Следующий снимок. Перед тем, как зайти внутрь, мужчина оглянулся, и у Питера отвисла челюсть.