— Я же твоё желание исполнил, разве нет? — улыбнулся он, — Тем более, имеет ли это значение, когда всё уже хорошо? Нэнэ свою миссию выполнила, теперь она станет человеком, проснётся в соседней комнате.

Эти улыбки, этот радостный тон был для Аманэ таким неправильным, раздражающим… бесячим. Парень медленно закипал:

— Да тебя не просили лезть туда! Ты хоть понимаешь, что ты сделал?!

— Значит, я сделал всем хорошо, потому я злодей? — удивлённо пропел Цукаса, — Ну вот, приносишь тебе новые игрушки — я достал, оживляешь тебя — оказывается, не надо было…

— ДА ЗАМОЛЧИ ТЫ! — Аманэ бросился вперёд, готовый к атаке, но на пути косяк кровати уронил его тело на одеяло. Парень несдержанно выдохнул, пока Цукаса тихо посмеивался, — Все же… будут страдать от прошлого…

— Не все, — Цукаса спрыгнул с подоконника и подошёл к брату, снова поднявшему глаза, — Я только что стёр воспоминания у всех, кроме тебя. Даже Нэнэ ничего не вспомнит, так что позаботься о ней. И да, Аманэ, — он коснулся плеч Аманэ и крепко обнял его, сам присев на кровать. Потом отстранился, вернулся к окну, перекинул обе ноги за подоконник и схватился за раму, — если что, я всегда рядом! — и, с широкой улыбкой на лице, спрыгнул вниз из окна.

Аманэ даже не сразу это понял, затем моментально вскочил на ноги. Он подлетел к окну так быстро, как только мог, но под ним не осталось даже следов на песке. Его брат будто… испарился.

В тот день Юги Цукасу видели живым в последний раз. С той минуты, как он спрыгнул вниз, он бесследно пропал в никуда, оставив после себя незаконченный сценарий и ещё одно нераскрытое дело о бесследном исчезновении.

***

Уже через год все старики, населявшие деревню, выставили свои дома на продажу, и друзья Аманэ, всколыхнувшись, быстро выкупили себе освободившиеся участки (кроме Аой, ведь Аканэ свой дом не продавал). Конечно, никто из не собирался в них жить (даже упомянутый Аканэ снова переехал в город), зато это замечательный курорт на жаркое лето.

Лишь трудяга Коу выкупил ферму и снова вскопал грядки, чтобы превратить загородный дом в свою дачу. Зная, какая хорошая тут почва, это было весьма практичное решение, но научить Соске садить и выкапывать картошку всё равно не удалось.

Сакура и Нацухико, тем временем, купили скромный дом Юкидзуме с гонораров, которые получил законченный другим режиссёром сценарий Цукасы. Они почти не приезжали в деревню, разве что иногда, но только плавали и уходили. Однажды они не были в доме аж четыре года, пока не приехали снова с трёхлетним мальчиком и двухлетней девочкой. Соседи похвально свистнули им и перестали задавать лишние вопросы.

Аканэ и Аой тоже уже через несколько лет стали привозить сюда коляску с маленькой рыжеволосой девочкой и проводили здесь половину лета за играми с семьёй Юги и Коу, который со временем усыновил маленькую девочку. Был ли Соске её вторым папой, история умалчивает, но слухи говорят: «Да».

А ещё один дом, где раньше был ларёк, захватил в свой плен Теру. Он приезжал с завидной регулярностью, почти не плавал, а просто отдыхал от шумного города, наслаждаясь тишиной старой деревушки.

Но, конечно же, самой молодой парой здесь были Аманэ и Нэнэ. Они тоже купили дом в одном из районов Токио, но не забывали место, где встретились. Правда, девушка считала, что просто проспала свою остановку в автобусе, а её нынешний парень помог ей дождаться следующего рейса, и бывший Ханако со временем привык к этому, иногда мысленно посмеиваясь.

Когда он втянулся в аромат жизни, свободы и любви, то сразу начал выбирать обручальные кольца, а, спустя год, именно в его доме раздался первый детский плач.

Но, даже наслаждаясь своей новой жизнью, иногда Аманэ не мог заснуть, вспоминая о Цукасе, и сам не знал, простил он его или нет. И он не мог не думать об этом, особенно когда вспомнил, что его младшую дочь зовут Цукико не только из–за его любви к Луне, сколько из–за слога «Цу», витавшего в его голове.

«Сколько прошло лет с того момента?» — наизусть Аманэ бы не ответил на этот вопрос, но он мог посмотреть в заметки в своём телефоне, однако отвлекаться было нельзя — пока дети строят домик из песка, ему лучше убрать немного мусора с пляжа.

— Ну вот и кто его тут оставил? — бурчал он поднос, изредка поворачивая голову.

Нэнэ стояла выше всех, объясняя как можно вылепить те или иные формы. Цукико послушно повторяла то, что ей говорили, иногда щурясь от июньского Солнца, которое для неё услужливо закрыл Кэтсу — её старший брат и копия отца с мамиными глазами, что был на два года старше малышки и помогал ей строить её замок.

Аманэ бы очень долго умилялся с этого, если бы его старшая дочь осталась бы с ними, а не убежала, стоило ему моргнуть.

— Эй, а где…?

— Папа! — кто–то скромно ухватил его за край футболки. Копия Нэнэ смотрела на его сверху вниз и мило улыбалась, — Помочь тебе?

— Ханако… Конечно, давай!

— Ура! — девочка громко засмеялась, как вдруг перестала и хитро прищурилась, — Вспомнила! Я хотела спросить — а как ты встретил маму?

— Маму? — Аманэ улыбнулся так ярко, как только мог, и очень громко хихикнул, — А я не рассказывал? В женском туалете.

— В женском туалете?! — выпала девочка, — Папа, ты плохой, ты что там делал?!

— Был Туалетной Ханако–сан! — мужчина снова расхохотался, а, когда девочка надулась, присел на корточки и погладил дочь по голове, — Ладно, не обижайся! Я расскажу тебе правду, но никому не слова!

— Даже братику и сестрёнке?

— Спросят, сам им расскажу. Ты–то готова?

— Конечно, папа! — девочка высоко подпрыгнула, подняв одну руку, а потом заинтересованно замахала кулачками, — И как вы встретились?!

— Понимаешь, — серьёзно произнёс он и тут же вернул свой любимый шутливый тон, — Я её в море выловил, она тогда рыбкой была!