Пока одевающийся Теру с усмешкой наблюдал за этим, парень поднял руку к уху и услышал короткую фразу, произнесённую приглушенным знакомым голосом:
— Это ведь ты загадал такое желание?
Никто не ударил его током, ноги не подкашивались, но сердце Аманэ сжалось до всех возможных пределов. Он почувствовал… панику, необъяснимую сильную панику и страх смерти, будто в его грудь целится нож. «Что это за фраза? Кто её сказал? И почему… почему мне так холодно?» — странные эмоции поглощали всё сильнее и сильнее, два маленькие капельки слёз уже упали на песок.
— Услышал? — рука Теру на плече ничуть не успокоила, но отвлекла внимание на себя, — Тебе лучше не приносить эту ракушку домой, Яширо–сан её почувствует. Выкинь в море.
— Зачем ты… достал мне её?
— Я просто хотел навестить «царство Русалки», но подумал, что… будет не так плохо, если ты что–то вспомнишь, — он слегка усмехнулся, потом расплылся в более милой улыбке, — Ладно, не буду тебя нервировать, напрошусь на ночлег к Аою. Не бойся снов, ладно? Спокойной ночи!
— О… спокойной?
Прохладный ветер всколыхнул волосы, немного отрезвляя мысли. Ночь вряд ли ответит на его вопросы.
И Нэнэ тоже.
***
Закипевший чайник пронзительно засвистел, и Аманэ встал, чтобы выключить его. Когда крышка перестала подпрыгивать, на несколько мгновений в комнате снова повисла тишина.
У Аманэ не было никакого желания спать, он насыпал себе почти пять ложек кофе и заварил это всё не глядя, не представляя, насколько крепкий напиток у него выйдет. Когда он сделал первый глоток, то выплюнул всё выпитое в ту же чашку, но, посмотрев на коричневое пойло, продолжил его пить.
Взгляд то и дело метался к настенным часам. Когда он вернулся, было за полночь — он помог Нэнэ вернутся в аквариум, пообещал, что скоро сам ляжет спать, но сначала перекусит бутербродом или лапшой быстрого приготовления. Но проходили минуты, потом полчаса, затем время перевалило за час ночи, а количество выпитого кофе не уменьшалось.
Спать ужасно не хотелось, будто спать нельзя. Ухо, куда кричала ракушка, всё ещё ощущало холод странного голоса. Мысли продолжали бегать и спорить:
— Нэнэ знает Минамото! И Минамото назвал её по фамилии! А ещё она знает о родинке! Тут замешана какая–то схема!
— Нэнэ сказала, что мне лучше ничего не знать. Меньше знаешь, крепче спишь. Тем более, я не должен влезать в дела нечисти.
— А почему не должен?
— Но Нэнэ ведь…!
— Яширо!
«Яширо!» — чётко прокричал в голове его собственный голос. Аманэ повернулся к давно выключенному чайнику, потом к пустой кружке с не вылитым остатком, а затем поднял глаза к часам. Прошёл ещё один час, и он перестал пить. Осталось не так много времени, прежде чем воздействие кофеина пройдёт, голова упадёт на стол, и парень погрузится в сон.
Часы продолжили ритмично тикать, пока батарейка не разрядилась.
Каждый новый сон в последнее время встречал Аманэ мёртвым холодом. Холодным был он сам, холодным было окружение, теплым был лишь его спутник.
Они бежали куда–то вдвоём — Аманэ и кто–то ещё, спрятанный серым туманом, но знакомый, словно друг детства. Он говорил что–то…
— Убили, — «Кого убили?» — Аманэ хотел повернутся к человеку рядом, но неизбежно смотрел вперёд, в длинный коридор не то школы, не то загадочного непонятного места, — Ух!
Слабый стон заставил обернуться на повороте. Вдалеке рядом с широко распахнутой дверью класса в их направлении шла фигура. Она хорошо видела их, но шла медленно, наслаждаясь каждым шагом, и считала:
— Один… два… три… четыре… Один, два, три, четыре — кого ещё взять? — Аманэ едва разбирал слова, однако чувствовал, что от него стоит бежать. А ещё чувствовал, что того, кто сейчас с ним рядом нужно спрятать и укрыть, как он сделал с Нэнэ в прошлом сне.
«Да, рядом со мной сейчас…», — парень повернул за бегущим парнем, оба скрылись в какой–то квадратной комнате.
— Будет не весело, но тебе нужно спрятаться, — Аманэ запер гостя в чём–то похожем на кабинку, а потом что–то вытащил из рубашки. «Нож? Это нож?!» — не понял спящий, как вдруг, человек, которым он был во сне, потянулся к большому окну, чтобы открыть его и выпрыгнуть.
— Один, два, три, четыре… пять!
Сбежать не удалось. Тело упало на пол, руки сковали невидимые верёвки… как в его частом детском кошмаре. Вопросы «Кто ты? Зачем?» не выходили из рта, сюжет сна шёл по ровному сценарию.
Сверкнувшее в руках убийцы оружие засветилось странным светом и вонзилось в грудную клетку. Адская боль прошлась по телу, как разряд тока. Голос сказал:
— Это ведь ты загадал такое желание, да…?
Все мысли растворились, кроме одной.
«Зачем я это сказал? Зачем я это сказал? Зачем я это сказал?»
— Ах! — парень вскочил и сразу ударился рукой об недомытую кастрюлю на столе. Боль в ладони вернула парню остатки сознания, — Что это было? Сколько времени?
Стрелки медленно стремились к отметке в четыре часа ночи. Спать действительно расхотелось. Банка с кофе всё ещё лежала под рукой.
— Боже, это просто абсурд… Стоит ли сон этого?
Кухня снова наполнилась свистом чайника и стуком ложки о стенки чашки. Опустела почти половина банки, но Аманэ не пришёл ни к одному единому выводу.
А время уже подходило к утру.
***
— А–а–ах, как же паршиво я сегодня спал, — честно высказался парень, ворочаясь на автобусном сидении и совершенно не пытаясь уснуть, чтобы пережить часовую поездку.
— Так не хочешь тут вздремнуть? Я подушку взял! — его спутник и правда вынул подушку из большой спортивной сумки и попытался подложить её под парня напротив, но тот защитил свою голову и место руками.
— Ну–ну, ты какой–то слишком заботливый стал! Что стряслось?
— Ха–ха, правда? Да ничего такого!
Друзья рассмеялись. Вид за окном менялся от высоких многоэтажек до небольших двухэтажных домов, подъезжая всё ближе к скромной деревянной деревне у моря. Они тоже сюда ненадолго, тем более едут к Аканэ, но зайти к Аманэ тоже не против.
— Кха–кха…
— Ну вот, говорил же, что ты заболел! А ещё в больнице работаешь!
— Именно, что работаю, и моя простуда уже прошла. Это лишь временный кашель, — после ещё двух «кха», медбрат ещё шире улыбнулся, — Так что, как выглядит та рыбка?
— Что, наконец–то спросил?! — Соске сдерживал малейшее недовольство с самого утра, что для него это было пыткой, и сейчас он не смог сдержаться, — Ну ты и тормоз, Коу!
Комментарий к 7. Абсурд
Пойдём готовить еду для нового гостя, который скоро к нам зайдёт? Хотя, кажется, Аманэ пока не в состоянии для этого…
Спасибо за лайки, отзывы и, конечно, за прочтение)
Увидимся!
========== 8. Идеальный план провального признания ==========
Комментарий к 8. Идеальный план провального признания
Добрый день!
Ну, что я могу сказать… МицуКоу глава, слеш писать я не умею, да и не хочу особо, но попробуем, его тут немного)
Приятного чтения!
Составляя план, Соске испортил не один альбомный лист. Первые варианты начинались с особенного приглашения, чтобы Коу точно согласился взять выходной и поехать в деревню у моря, что оборвало вмешательство Аканэ и договор с ним о ночёвке, и медик сам собрался ехать в гости. Тогда план перенесся на отъезд: любитель фотографии набрал такую кучу всего, что ему понадобилась большая спортивная сумка, которую он едва нёс, из–за чего они весьма закономерно опоздали на автобус. Если бы Коу не знал бы своего бывшего пациента–водителя автобуса, то пришлось бы возвращаться домой.
Парни быстро договорились, что сумку несёт Коу и сразу оставляет у Аканэ, где Соске вынимает всё, необходимое для него, и делает свои фотографии у заброшенного порта, который «должен быть просто бесподобен на закате». Медбрат считал, что фотограф просто стремится к идеальным фотографиям, но в этом плане было двойное дно — Соске планировал признание.
Признание в любви. Его безумно отчаянный новый шаг.
Хотелось кричать, умолять всех друзей о помощи, но что–то говорило о единичном решении, о желании услышать твёрдый ответ, каким бы он не был, и смелость нарастала в парне, как никогда раньше. Только вот волнение и хаотичность его мыслей ни капли не изменились. Стоило автобусу остановиться на конечной, Соске снова потянулся к своей сумке, когда Коу уже встал с ней, потому фотограф внезапно оценил твёрдость металлических поручней собственным лбом. Его друг быстро проверил наличие шишки, Соске отмахнулся и встал, шагая к выходу.
