— Ну вообще–то семь! — назвал случайное число Аманэ. Он никогда даже близко не приближался к таким приложениям, но врать ему приходилось часто, — Если бы ты попробовал, то на тебя бы тоже не все клюнули!

— Их было бы значительно больше… Наверное, столько же, сколько любовных писем приходило мне в школе. А тебе, помню, всего два?

— И что?! Цукасе только одно пришло!

— Что?! — это «что» было больше похоже на громкий вдох, — Ему кто–то написал любовное письмо?!

— Да, я тоже чуть со стула не упал! — налив им обоим ещё по порции морса, Аманэ перешёл на заговорщический шёпот, — Какая–то девочка на последнем году начальной школы, не помню её имя…

— И что он ей сказал?

— Ой, вот этого не знаю. Он позвал её поговорить во время каникул, но так и не рассказал, чем всё закончилось, — Аманэ тяжко вздохнул, — А ту девочку я больше не видел.

— Он её убил!

— Шутишь, в двенадцать лет?! Наверняка, она уехала!

— А если убил? — Аканэ тоже зашептал, будто говорил о чём–то секретном, — Ты же своего брата знаешь?

— Конечно я его знаю, хватит делать из него психа…

В этот миг дверь легонько скрипнула, и худенькая Аой бесшумно проскочила в комнату. Сев за стол, она заметила свежий морс, но промолчала, ожидая предложения хозяина дома.

— Рыбку покормила! Чем–то ещё могу помочь?

— Нет, спасибо, — улыбнулся Аманэ и вытащил из сервиза лишнюю кружку, — Морс будешь?

— Да!

— Ну тогда, за твой прошедший День Рождения!

— Спасибо!

***

— Так и знал, что нет никакой традиции…

— Ну прости, я… долго думала об этом.

— Ничего, я знаю.

Сумерки сгустились над деревней. Путь, который утром казался коротким, растянулся на несколько невидимых метров. Ночной холод бы окрасил в белый плечи Аой, но тёплая кофта Аканэ и его заботливая рука на её плече были жарче любого лета. Давно он так не обнимал её, что она даже соскучилась.

— Почему тебя так долго не было?

— Долго в поездке была…

— Мм…

Пара (оба уже решили, что они пара, сговорившись с помощью взглядов на глазах улыбающегося Аманэ) шагала всё медленней и медленней, сильнее прижимая к себе вторую половинку, отчего дом Аканэ будто удалялся дальше от них, как лифт в одной страшной японской истории. Только вот никто никуда не спешил.

— Аой, — парень небрежно забыл суффикс, девушка не была против, — И всё–таки ты ещё не всё рассказала. Помнишь, в школьные годы ты засыпала на парте, а потом сразу бежала искать меня, если не находила меня рядом?

— А, да, это… Мне иногда снится сон.

— Сон?

Парень снова вспомнил свой вечный кошмар с одним и тем же сюжетом: он сидит в каком–то шкафчике, время будто не идёт, а в коридоре бегут и перекрикиваются два голоса о том, что кто–то собирается их убить. По неотчётливым звукам, один умудряется толкнуть другого куда–то и уговорить бежать дальше, после чего заговаривает с кем–то, кто его убивает. Голос убийцы приглушен, но не шаги, которые разворачиваются к классу, где сидит спящий. Тот видит в своих руках телефон, выбирает один из контактов, но не видит ни имени абонента, ни номера телефона, и не успевает ничего набрать. Дверь открывается, что–то острое втыкается в грудь, но парень падает на пол с закрытыми глазами и ещё одну минуту лежит, пока до его ушей доносятся гудки. Когда убийца не получает ответа на звонок, он выходит из комнаты, а Аканэ умирает, истекая кровью… и просыпается.

Иногда в его сне рядом с ним появляются тела мёртвых призраков, но не всегда, и они никогда не позволяют себя разглядеть.

— Аой, мне тоже иногда снится странный сон, — несмотря на мрачный сюжет, парень легко привык к этому сну, — Так что я выслушаю и твой.

— Эм, тебе может быть неприятно это слышать…

— Ничего, я всегда выслушаю тебя, — они наконец подходят к дому, и его ладонь крепче обнимает её. Они забегают внутрь, закрывают шторы и включают свет, ещё не настроенные на сон.

— Хорошо… Мне снилась школа, в которой я никогда не училась, но почему–то хорошо её знала, — она всё ещё неуверенно смотрела на него, но, после одобрительного кивка, взяла себя в руки, — Было много полицейских машин, репортёров и криков… А ещё со мной был Минамото–сенпай.

— Президент?

— Да. Он был очень испуган, но лучше меня знал куда бежать, — она что–то показывала руками, хотя сама не видела в этом никакого смысла, — Сначала он побежал к лестнице, потом к библиотеке, но там никого не было. Потом он, эм… Я сама удивилась, но… Э–э–м…

— Что?

— Он побежал в, — ещё помявшись, Аой быстро выпалила, — женский туалет.

— Женский туалет?! — чуть не выпал Аканэ.

— Да… Он был старый, и сам корпус был старый, даже двери не было, так что может им никто больше не пользовался… Хотя согласись, что это странно? — смущённо выкрикнула девушка. Её парень с ней согласился, — Потом он начал разглядывать зеркала, вообще все зеркала, словно они были схемой для передвижения.

— Ходил по зеркалам?

— Да, прямо от туалета до… одного из классов на втором этаже. Около него не было зеркала, но он остановился прямо в коридоре, подолгу пялясь на пол, — встав, Аой сыграла целую пантомиму, показав, как парень будто бы видит что–то на полу, наклоняется разглядывает и перешагивает через что–то, — Вот тут он делает шаг, хотя под ним ничего нет, а потом хватается за ручку двери и заходит в класс…

Тут девушка замолкает, уставившись в пол. Сначала её лицо ещё смеётся после истории с женским туалетом и странным Теру, но потом её начинали краснеть, а глаза — слезиться. Когда первая слезинка выбежала из правого глаза, Аканэ прижал Аой к своей груди, и та жадно вцепилась в него, переходя на яростный крик.

— Там было… Там было мёртвое тело… У металлического шкафчика, — когда парень услышал последние слова, его рука, гладившая плачущую, внезапно замерла. Он вежливо оттолкнул её, чтобы разглядеть её полностью красное лицо, — Твоё мертвое тело…

— Моё?

— Да.

Она снова бросилась на него, как на нечто жизненно необходимое, и он тоже не мог её отпустить, точно не в таком состоянии. Но почему? Почему она видит его тело в тех же обстоятельствах из его сна? Ведь в его сне так и было…

— Как… как я умер?

— Кто–то всадил нож в твою грудь… Больше я ничего не помню, я упала на пол, криминалисты осматривали твоё тело… Я запомнила только голос Минамото–сенпая, который увидев тебя, убежал ещё куда–то и только вернулся.

— И что он сказал?

— «Ещё два тела в…», и я потеряла сознание.

— Ещё двое?

Аканэ, нехотя, снова отстранил от себя девушку. Такое идеальное совпадение вызывало слишком много вопросов. «Мистика какая–то… Но разве она существует?» — две противоречивые мысли наполнили его голову.

— Аой, ты помнишь название школы?

— Не–а.

— Пробовала искать в новостях о трёх убийствах в школе?

— Да, я даже находила форум для полицейских, где один инспектор обмолвился о пожаре в месте хранения их архивных данных, — к этому моменту Аой немного успокоилась и вытерла слёзы, — Сказал, что какой–то хулиган поджёг его, пробравшись внутрь и воспользовавшись бензином, а потом ещё кто–то взломал и электронную базу, удалив данные всех дел с участием каких–либо школ.

— Хулиган? Бензин звучит слишком дорого для хулигана… Но звучит так, будто эти случаи связанны.

— Камера засекла подростка неопределённого пола около четырнадцати или пятнадцати лет в чёрном костюме и фестивальной маске… Правда, не ясно из–за какого дела этот человек устроил пожар, может это просто совпадение.

— Да, многие преступники могут подумывать о таком способе, особенно если им есть, что скрывать, — Аканэ долго ничего не шло на ум, но потом одна мелкая идея показалась ему неплохой, — Ты изучала разные школы, например старые или заброшенные, искала похожие?

— Ах, когда мне часто снился этот сон, я пыталась, но не увидела ни одной похожей…

— Это плохо…

— Угу.

Пара посмотрела друг на друга. Оба ощутили странную усталость и снова обратились к телепатии вместо слов, которая помогла им договориться сначала на распределение «ты на кровати, я на диване», а потом сменилась на «поспим вместе и крепко обнимемся».