И почему он, который так долго к этому готовился, в день празднества так выжат? Все силы ушли на ненужные приготовления, кроме одной важной вещи — хорошо упакованного подарка. Взяв этот фиолетовый кулон с собой, уже переодевшийся парень покинул свою комнату и, с ещё большим приступом ностальгии, осмотрелся в гостиной родительского дома.

Главным героем интерьера всегда был один и тот же старый стол, который никогда не выкидывали, только чистили, чинили и ценили. Его когда–то умело выстругал прапрапрапрадедушка и подарил своим детям, те — своим, и так этот предмет прошёл сквозь поколения. А вот всё другое, что стояло вокруг стола, постоянно менялось, будто эта комната была проклята: уже и шкаф не красный, а серый, телевизор не похож на маленький монитор, который стоял на старом комоде, а стал плазмой, висящей на стене, а тот самый комод был захвачен новыми комнатными растениями. Про настенные шкафы и говорить не стоило, их убрали ещё тогда, когда Аканэ был ползающим, любопытным младенцем.

— Проснулся? — а на ещё одном новом кресле у телевизора растянулся отец парня, переключая каналы, — До вечеринки ещё далеко, ты время видел? Тебя поработил будильник.

— У меня просто есть расписание, — возразил парень, — И мне нужно поесть.

— Разве на вечеринках не кормят?

— Кормят, но это не причина приходить туда голодным.

— Ох, как скажешь, сынок! — мрачно пропел мужчина, проводив взглядом шагающего на кухню сына. Ему такое «соблюдение режима» никогда не нравилось, но Аканэ уже привык.

***

— Сынок, ты проснулся! — мать парня тоже не была строгой. В кого у них такой ребёнок — непонятно, — А у нас сегодня курочка. Поешь, мало ли там будут одни закуски, вредные ваши все!

— Хорошо–хорошо, спасибо! — поблагодарив маму с лёгкой улыбкой, Аканэ присел за стол. Несколько спокойных минут с домашней едой и ностальгической обстановкой родительского дома могли ввести парня в лёгкое состояние транса, если бы его родители не были хорошими друзьями родителей его подруги детства.

— Знаешь, что её мама мне вчера сказала, хи–хи? — пропела его мама, наклонившись над ним и заулыбавшись.

— Сказала? А, это когда ты полночи с кем–то по телефону разговаривала?

— Да! Представляешь, Аой–тян вчера не затыкалась и вспоминала всё ваше детство! — громко прокричала, что перекричала телевизор в гостиной.

— Ага, и смеялась надо мной.

— Наоборот, она восхищалась тобой!

— Ага. Спасибо за поддержку…

— Сынок, я не вру! — мать нежно погладила его по плечу, — Ты же знаешь, что я всегда помнила, когда плохо к тебе относилась?

— Не бойся, я помню. Когда–нибудь что–то изменится, но не сейчас, — Аканэ был твёрдо убеждён в этом, что даже собирался что–то добавлять, но, прикончив свою порцию мяса, ответил на удивлённый взгляд женщины, — Мы не общались, наверное, несколько месяцев.

— О, когда она уехала?

— Да, когда она уехала, — пока Аканэ говорил это, телевизор замолк. Отец подошёл к двери кухни, — Она толком не звонила мне, даже не писала, а «проверка расстоянием» никогда не работала.

— Пф, а что? — мужчина приоткрыл дверь и сделал задумчивое лицо, — Как там говорил этот русский писатель… «Чем меньше женщину мы любим…»

— Дорогой!

— Да что? Я советы даю!

— Плохие советы! — мать снова улыбнулась сыну, — Моя подруга говорила, что ты подарил Аой–тян какой–то вкусный чай, правда ведь?

— А? А, да, — парень улыбнулся, — Но это так, Юги передал, он ему случайно подвернулся.

— От Цукасы–сана? — удивлённо вскинула брови женщина. При произнесении фамилии Юги все сразу вспоминали про юного режиссёра, чем про какого–то безызвестного старшего брата, живущего в деревне и копающегося в компьютерных программах вместо работы по диплому учителя астрономии. Причины этого весьма очевидны.

— Нет, от старшего, Аманэ. Говорит, мама где–то достала. Вот там уже может быть и младший брат замешан, иначе кто бы ещё достал такой необычный бренд?

— Наверно… Повезло родителям с таким сыном, — мечтательно улыбнулась женщина, отводя глаза в сторону. Все бывшие дети прекрасно знают этот родительский взгляд.

— Ну, ма–а–ам!

— Да я тебя не в чём не виню, сынок, расслабься! И собирайся поскорее — пусть мы живём в соседних домах, лучше всего прийти немно–ого заранее!

— Знаю, спасибо за еду, — Аканэ вскочил и с довольной улыбкой вернулся в свою комнату. Несмотря на трудное пробуждение, день начинался прекрасно. Осталось только наладить отношения с Аой — парень наивно думал, что это необходимо сделать.

Он не знал, что чудесные свойства необычного чая давно наладили всё вместо него… в какой–то степени кое–что испортив.

***

Огромная, действительно огромная гостиная, занимавшая половину первого этажа, за несколько дней подготовки превратилась в столовую из пятизвёздочного отеля. На нескольких столах по бокам помещения было столько разных закусок, что тут мог найти, что съесть, даже самый изысканный гурман. Вместо телевизора на маленьком столике уместили старый, ещё рабочий музыкальный центр, громко исполняющий песни старых японских поп–групп. И, кажется, никто не возражал против хитов давно прошедших лет, кружась по освобождённой от лишней мебели гостиной.

Вечеринка началась в полдень. Аканэ появился на пороге за десять минут до этого, и мать Аой, которая открыла ему дверь, хихикнула и сразу потащила его сквозь наполненную гостями комнату в более спокойную кухню, на стол которой отец семейства поставил свой любимый телевизор и досматривал любимый сериал в дорогих наушниках.

— Так, Аканэ–кун, — женщина покружила гостя на месте, — Костюм шикарный, как на свадьбу! Я бы ещё розочку добавила!

— Э? — парень опустил взгляд на свою рубашку. Он ходил в такой в старшей школе и очень удивился, когда она на него налезла. Почему она не узнала эту одежду? Наверно, пиджак хорошо её прятал, — Эй!

— Мм? — отец семейства посмотрел в сторону двери, заметил гостя и, не сняв наушников, заговорил, — О, пришёл. Готовься, сегодня тебя ждёт небольшое объявление!

— Объявление? — переспросил Аканэ, хотя ясно видел, что мужчина больше на него не смотрит и, тем более, не слышит его, как и прибежавшую мать.

— Вот, розочка! — женщина подошла вплотную к гостю и закрепила на единственном кармашке его рубашки искусственный бутончик алой розы, что превращало парня в какого–то европейского старомодного обольстителя.

— Что за…? Какое объявление? — едва соображал он, начиная сомневаться в том, что ничего не могло внезапно измениться, да только не мог перестать искать то, что стало причиной этих изменений.

— Увидишь! — загадочным голосом заявила хозяйка дома и, поправив причёску парня, буквально выкинула его из кухни обратно в гостиную, — Аой спустится к вам ровно в час, а пока хорошенько повеселись!

«Аой–тян опоздает? Это она–то опоздает?» — удивление было не скрыть, но музыка заиграла на три минуты раньше начала, а толпа уже заметила парня с розой на рубашке. Девушки белели или краснели, при виде её, парни либо посмеивались, либо завистливо отворачивались, а один гордый и тощий парниша в очках направлялся в сторону Аканэ с походкой мускулистого тяжеловеса, ищущего с кем сразиться в этот раз. Он почти протянул руку к старой школьной рубашке, будто смог бы поднять парня над полом «за грудки», если бы между ними не встал старый друг гостя, толком не замечающий, кто пытался напасть на ныне деревенского жителя.

— Давайте не будем, вечеринка же, — не открываясь от телефона, Лемон успел отвести бывшего одноклассника в сторону, показать ему, на каком столе лучшая еда и напитки, ну и спасти его от странного персонажа, который ушёл, цокнув языком, — Смотрю, ваша ситуация изменилась.

— Наша ситуация?

— Роза эта. Тебе не говорили?

— Нет…

— Значит, хотят сделать сюрприз. Традиция такая у них, — «Традиция? И откуда нашему бывшему однокласснику известно о какой–то традиции, о которой не знаю я?» — посетила голову Аканэ логичная мысль, и он уточнил: