Упёртый мужчина–прокурор был более прост и резок в своих высказываниях. Его наняла мать Но, которую накрыло слишком большое отчаяние — оно и спровоцировало кучу ложных выводов. Женщина почти никого не слушала, мужчина совсем не верил Рюдзи, а доказательства участия в деле третьего лица казались фикцией и воображением. Парень с длинными волосами? Последние слова потерпевшего и убийцы? Чек от хот–догов? Всё это не смущало «видавшего виды» прокурора, как самоуверенно думал о себе этот мужчина.

И третий человек, известнейший в кругах японского закона адвокат, который на этот раз не взял большого жалования за свою работу и согласился помочь семье Рюдзи — Кисаки Эри. Именно она без малейшего сомнения согласилась защищать честь студента Полицейской Академии, когда только услышала о просьбе его семьи. То, что рассказал этой женщине парень её дочери, знатно удивило женщину — её убеждение в невиновности подсудимого никогда не было таким твёрдым. Она хотела защитить его всеми силами и готовилась к этому почти три ночи. Осталось лишь сделать это.

Об этом думали три главные фигуры суда. Адвокат или прокурор — чьё последнее слово судья возьмёт за истину? Всё выяснится в зале суда, который откроется… прямо сейчас.

Зал был куда меньше, чем в деле о школе «Дворецкий в Белом», что не удивительно, ведь это дело не было проблемой страны, а обычным убийством, насколько можно применять такую терминологию в подобных случаях. Аккуратный стул одного судьи, стол для истца, место для подсудимого, резная скамейка для свидетелей и несколько деревянных стульев для гостей — самый обычный зал, который потихоньку заполнялся.

Вот вошли прокурор и плачущая мать Но, за ними в зал ввели Рюдзи в сопровождении Эри. Гости тоже пришли рано: Шиничи и Ран присели прямо за свидетелями, инспектор Накамори сел на другую сторону на последнее место рядом с Утиямой, из группы которого никто не пришёл.

Никто не смог заставить себя прийти.

— Готов? — спросил секретарь, заглянув в комнату совещаний. Судья ещё раз бросил взгляд на документы и кивнул:

— Скоро начинаем, да? Выхожу, — он встал и сделал глубокий вдох.

Осталась минута до начала.

— Такие дела порой сложнее серийных убийств, — сурово заметил мужчина. Помощник моментально согласился:

— Есть такое чувство… Итак, время.

Дверь открывается. За секретарём выходит судья. Никто его не приветствует, но взглядом проводят все и встают. Мужчина занимает своё место и крепко сжимает деревянный молоток.

— Судебное заседание объявлено открытым. Присаживайтесь.

Все садятся, судья за ними. Атмосфера уже предельно накалена, а дело только началось.

— Неделю назад был убит Араки Но, молодой студент Полицейской Академии, — сурово начал судья, — Его столкнули с крыши торгового центра, что доказано камерами видео наблюдения. Обвинителем является его мать, Араки Ори. Подсудимым является Танака Рюдзи, однокурсник убитого. Дело рассматривается по статье 199{?}[П. А: Не люблю числа в тексте, кроме записок, но статью УК проще так записать, не обессудьте] Уголовного Кодекса Японии «Убийство».

Судья поднял глаза к другому концу зала и прошёлся взглядом по всем свидетелям, почти не замечая зрителей. Пустовало лишь одно место — место Уты, которого пригласили на сторону Рюдзи. Это расстроило мужчину с молотком, но он не подал виду.

— Что ж, начинаем, — он сделал небольшой вдох, — Истец.

— Да! — со своего места поднялась мать Но. Она ненадолго замерла, пока её глаза смотрели на опущенную голову подсудимого. Секундное сомнение, минутное замешательство, — Я здесь.

— Назовите своё имя, дату рождения…

За скучным официальным процессом нет смысла наблюдать, но зрители, казалось, с замиранием сердца смотрели на любое движение главных фигур этого дела.

Напряжение никак не проходило, оно становилось только сильнее.

Когда дело дошло до заявления, не двигался почти никто, все просто дышали и ждали, дышали и ждали.

— Вы предъявляете обвинения подсудимому? — спросил судья.

— Да, — ответила женщина.

— Есть какие–то дополнения?

— Нет, уважаемый судья.

— Подсудимый, — взгляд мужчины замер на Рюдзи, тот всё ещё смотрел в пол. Даже голос судьи не приводил его в чувства, — Вы признаёте свою вину?

— Нет, — короткий и быстрый ответ.

— Слово для дачи показаний предоставляется истцу.

— Я, — Ори вскочила, почти не веря себе. Слова на секунду замерли в её горле, но потом боль от потери ребёнка снова накрыла её разум. Глаза начали краснеть, — Я… должна знать, кто убил моего сына. И на камерах был он!

Рюдзи молчал.

— Мой сын не заслужил этого, — плакала женщина, — Он умер без причины…

— Мисс, — печально слушал мужчина, — Это всё?

— Это всё… Поймите, кто уже это был, определитесь…

— По мне всё весьма ясно, — прервал диалог прокурор, — Но пригласил Рюдзи туда, они пошли на крышу и там произошло всё остальное, что ясно видно на записи с камер.

Подсудимый даже не пытался возражать. Он просто смотрел вниз, в маленькую щель в полу, будто пытался найти там лазейку, которая спасла бы его от этого безумия. На него давило всё: судья, прокурор, мать друга, свидетели, зрители и странное чувство, будто кто–то из толпы сверлит его особенным, пугающим взглядом. «Мне может только кажется», — усмехнулся парень: «Но, возможно, убийца среди зрителей. Хочет, чтобы я сел вместо него?».

— Подсудимый, слово предоставляется вам.

Полная фраза вывела Рюдзи из транса. Голова парня медленно поднялась, а зрители охнули — его глаза опухли, мешки под ними напоминали своим размером теннисный мяч. Было омерзительно видеть настолько перекошенного молодого парня.

— Даже не знаю, что я должен сказать, — почти пропел он, — Убийца весьма искусен в подставах. Наверное, он не в первый раз это делает.

Зрители переглянулись. Кто–то ахнул. Парень продолжил:

— Да, я понимаю, что записи с камер выглядят весьма логично, — подсудимый посмотрел на секретаря, который пытался победить зависающий компьютер и включить запись. Когда она запустилась, Рюдзи не отрывался от неё с книжного магазина до крыши, — Однако это не я. И это легко доказать.

— Что вы предлагаете? — поднял одну бровь судья.

— Иногда из головы вылетает очевидное, — широко улыбнулась Эри и постучала по столу стопкой бумаг, — Вы добавили запись камер с фудкорта, как я просила?

— Э–э, — смутился секретарь, вернувшись в папку, — Да, но…

— Просто включите их на то время, когда Рюдзи и Но были наверху.

Секретарь слушался, останавливая первое видео на крыше и запуская другое в отдельном окне. Перед всеми предстал фудкорт: всюду шныряли люди, кассиры улыбались, а табло показывали разную рекламу. Ничего не обычного в записи не было, пока со стороны входа не появился Рюдзи. Он подошёл к корту, задержался у стола, раздумывая сесть, но решил пойти дальше и подошёл к кассе, чтобы приобрести хот–доги.

— Подождите! — возмутился прокурор, — Это мог быть сообщник! Например, длинноволосый!

— Терпение, — отрезала Эри, снова указывая на экран.

На этот раз дыхание перехватило почти у всех.

Мужчина с длинным париком вошёл в корт с другого входа. Он посмотрел на парня за столом, немного постоял у дальнего стола и вышел. Долгое время он не появлялся на камерах.

— Это был… третий? — пытался парировать прокурор.

— Куда уж столько, — улыбнулась Эри.

Рюдзи на записи съел один хот–дог из трёх и посмотрел на остальные. Он долго озирался, ждал и быстро утомился. Когда он только подошёл к сумке, из угла снова выплыл мужчина с длинными волосами лёгкого сложения. Казалось, что он идёт на приличном расстоянии от студента, но столкновение произошло, и незнакомец отвёл парня на метр от рюкзака. Мужчина извинялся, спросил про колу, а позади, мимо сумки, быстрым шагом проплыла… седая старушка с широкой шляпкой.

Седая, сутулая и усталая, однако быстрая, как бывшая бегунья — пролетела, совсем не задержалась у сумки и ушла. Мужчина с длинными волосами закончил свою речь, студент, не глядя, закрыл сумку, и все разошлись, оставив будущего подсудимого одного. Тот посмотрел на уходящих людей, окинул взглядом потолок и направился к эскалатору.