========== 1. Насколько сильно можно промыть мозги человеку? ==========

Афера школы «Дворецкий в Белом» началась ещё много лет назад.

Рассказывая друзьям, как добрая кузина усыновила мальчика из детского дома, директор самой известной государственной школы выпил ещё один стакан пива и вспомнил молодость, школу дворецких, где он, по случаю, учился. Этот персонаж стал отправной точкой.

Второй мужчина, известный бизнесмен хлещущий водку, широко улыбнулся. Эта идея пришла именно ему — устраивать в их школу мальчиков из детского дома, к концу обучения приглашать их бесплатно обучаться на дворецких, промывать им мозги, а затем продавать за кучу денег, как рабов без заработной платы. Закончив эту мысль, богач повернулся к ещё одному приятелю.

Их третий друг пил старый джин и был дипломированным психиатром с кучей лет практики. Он видел всё, слышал всё и имел отвратительный характер — именно он стал главным исполнителем. Потом к ним присоединились ещё несколько человек, и, рядом с государственной школой, они построили другую.

Школу «Дворецкий в белом»… филиал Ада.

Классический чёрный костюм заменяли полностью белым с длинным и свободным пиджаком по колени, а мозги детей потихоньку промывались с самых ранних лет ещё в обычной школе, под прикрытием программы по защите сирот. Никакой информации бросили ли детей родители или они давно мертвы, никакой информации о том, что им нравится или не нравится, зато тысяча способов накрыть на стол, идеально отточенные навыки чтения и письма, а так же максимальная услужливость.

К таким дворецким разрешалось относиться, как к низшей прислуге. Они делали всё по дому — нянчили детей, готовили, убирали. И они терпели самое дерьмовое отношение к себе, их можно было унижать — они куклы без воли.

«Добрые» дяди оставляли им лишь одно — их имя.

Родители Такао разбились в авиакатастрофе. Он был доверчивым мальчиком, с ним не было проблем. Сейчас в одном из пентхаусов его избивает толстая женщина–бизнесмен. Но он ничего не скажет — мозги промыты. Он даже не думает, просто не способен на это.

Мать Юто отказалась от ребёнка. Она даже не знала, кто его отец — вела слишком беспорядочную половую жизнь. Он знал об этом с детства и был согласен на всё. Его мозги промыли очень бережно — он был продан заграницу популярному кинорежиссеру, которого не волновало ничего, кроме порядка и повиновения.

Ацуси попал в детский дом, после того, как от него отказался отец. Он не хотел растить сына одного, потому подписал отказную. В школу его повезли силками, и больше никто не знает, что с ним — быть может, он уже мёртв, ведь та семья вскоре оформила заказ на второго слугу.

Таких историй куча. Эти дворецкие, как игрушка, которую покупают и либо рвут, либо пользуются, а иногда — совмещают оба варианта. Все они — роботы, запрограммированные на повиновение.

И так со всеми, кто когда–либо посещал школу «Дворецкий в белом»…

***

А напротив школы — полицейский штаб, где инспектор Накамори перечитывает очередную статью об известной школе дворецких. И пусть его отдел занимается обычным мошенничеством, он видел их.

Он общался с двумя семьями, которые заказали себе таких дворецких: их взгляды пустые, они существуют, пока работают, а собственные мысли у них просто не формируются. Они не способны чувствовать, принимать решения — даже запоминают, только что прикажут, и что-то базовое, вроде дороги до дома и расположения комнат.

Они просто слушаются. Слушаются хозяев и всё.

Воистину… куклы. Просто безвольные куклы. Живые игрушки.

Накамори собирал информацию несколько лет: он плохо спал, ел, развёлся с женой, пропустил кучу важных дней из жизни собственной дочери, но даже в тридцать восемь ему не хватало доказательств. Он разузнал все схемы, планы, методы, но доказательства ускользали от него. Выбора не было.

Единственное, что мог сделать инспектор — подыграть организации и купить у них дворецкого. Благо, деньги имелись.

Первое, что нужно было продумать — как убедить школу, что не собирается устраивать им «облаву». На этот план ушло много времени, плюс, для большего эффекта, инспектору пришлось привлечь к плану свою дочь. Та немедленно согласилась, несмотря на то, как мало отец проводил с ней времени.

Аоко с самого детства мечтала поступить в полицейскую академию и продолжить дело отца.

Они договорились: она — фанатка дворецких, он — любящий отец. Дополнительно отыграли пару сценок до отточенного эффекта, а потом вместе открыли журнал со списком вариантов. Накамори полностью положился на выбор дочери.

— Этот, — инспектор до сих пор помнит эти четыре буквы: то, как они звучали, тембр её голоса, лицо. И, конечно, ту фотографию в «каталоге».

Дворецкий по имени Кайто — лучший, среди последних выпускников школы.

***

— Добрый день, Аоко–сама. Меня зовут Кайто, — он был молодым шатеном с растрёпанной причёской и неплохой фигурой. Не толст, не худ, а лицо — одно из самых привлекательных, которые Аоко когда–либо видела. Но он был бы в тысячу раз красивее, если бы его синие глаза не были бы абсолютно пусты. А ещё его прекрасный голос имел отвратительный тон, будто у робота. Как андроид из научной–фантастики — похожая на человека машина, призванная служить.

Но ведь это был человек, это был ребёнок, который мог стать кем–то, кем–то важным, да хотя бы!..

Аоко закинула эти мысли в долгий ящик — она должна была играть роль.

— Ваа! Он прекрасен! — Кайто механически поклонился, а дочь схватилась за пиджак отца, как ребёнок, который хочет что–то попросить в магазине, — Папа, он мне нравится!

— Это наш лучший дворецкий! — инспектор тоже отлично справился со своей ролью — к нему приехал сам директор школы. Он наивно надеялся, что, продав товар полицейскому, получит важные связи и сможет, если что, скрыться от закона, — Если хотите, я сделаю скидку!

— Доченька, ты согласна?

— Конечно, отец! Может мне показать ему дом, пока ты оформляешь документы? — Аоко взяла Кайто за руку, и тот послушно поплёлся за ней к выходу из гостиной.

— Обязательно! Какая милая у Вас дочь! У меня есть сын её возраста, может?..

— О, я заинтересован! — Накамори соглашался со всем, что ему предлагали. Он должен арестовать этих преступников, ради разбитых судеб самых разных юных мальчиков. Это был долг чести. Долг полицейского.

Долг человека.

***

— Вот тут наша кухня, тут ванная, тут комната отца… Её пока пропустим, — Аоко открыла свою дверь, — А тут моя!

Её комната в голубых тонах была весьма сдержанной, но на полках у стены неизменно стояли её любимые игрушки, на которые она смотрела перед сном — набор плюшевых полицейских–зверьков и плюшевый лисёнок–вор, за которым они гонялись. Воспитанный до предельного перфекционизма Кайто тут же заметил:

— Около лисёнка два пустых места.

— Я собирала этот набор всё своё детство, но куколки двух других преступников мне не достались. В итоге у меня есть только он, — дворецкий сел на кровать рядом с Аоко.

Он был поистине красивым парнем, но ничего не говорил, потому что ни о чём не думал. Просто сидел и ждал, когда девушка напротив ему что–то прикажет. Ждал, когда он будет ей нужен.

— Ты хочешь в туалет? — такой вопрос сделал Кайто ещё более молчаливым, будто бы это возможно. «Нет, ну серьёзно. Промывка мозгов же не должна влиять на потребности! И, кстати, надо будет приготовить ему комнату…»

— Нет, — услышав такой равнозначный ответ, Аоко успокоилась. «Значит, всё нормально».

— Кушать?

— Нет.

— Завтра пойду по магазинам, ты со мной?

— Да.

Аоко надула губы. Взгляд пустой, безучастный — ему ничего не интересно, он просто слушается приказов хозяйки. Хотелось дать ему по голове, но девушка читала папку с исследованиями отца — она плакала над ней, над историей каждого мальчика и до сих пор видит кошмары, потому…

…она не могла тронуть Кайто и даже не собиралась.

— Ладно. Тогда что будем делать сейчас? — дворецкий вновь стал молчаливее, чем раньше. Казалось, в такие моменты он перестаёт дышать, а его сердце останавливается, но он человек, а не робот.