Они болтали о колледже и даже успели обсудить подачу Рей заявлений в разные учебные заведения Нью-Йорка, после чего она призналась, что очень боялась не пройти туда. Но он-то знал — у нее все обязательно выйдет. Сам Бен еще не решил вопрос с поступлением, но внезапная мысль о возвращении в родной Нью-Йорк теперь стала казаться в разы заманчивее.

На эту неделю выпала годовщина смерти его отца, и омега позволила ему выговориться и поплакать. Он знал — Рей никогда не осудит. Она утешила его. Не только посредством секса, но и словами. Своим присутствием.

Он даже расстроился, заметив, как школа начала постепенно наполняться учениками и преподавателями. В воскресенье ночью им впервые за долгое время пришлось ночевать в разных постелях.

Возобновились занятия, и все стало на свои места. Дни наполнились теми же самыми уроками и людьми, что занимались теми же самыми делами.

Но для Бена изменилось многое. Теперь у него была Рей. Девушка, которую он мог без утайки держать за руку. Которую он мог свободно целовать, приобнимать и к которой имел возможность свободно выражать свою любовь. Вишенкой на торте был Хакс, едва не взорвавшийся от новости об их с Рей отношениях. Теперь у Бена была восхитительная девушка, и не имело никакого значения, что она когда-то работала в захудалом кафе.

Но так же у него появились друзья — ее друзья. Ему пришлось попотеть, чтобы заработать их доверие, но Бен был совсем не против. Ему нравилось, что теперь ему не нужно было тайно встречаться с Роуз в безлюдных стенах библиотеки. Настоящие друзья с радостью выслушивали его, интересовались его делами и самочувствием. Друзья, к которым он настолько привязался, что мог свободно сказать, что за столь краткий период времени сумел полюбить их. Даже Дэмерона.

Бен чувствовал себя целым. Как будто давным-давно он распался на мелкие кусочки, а теперь снова стал единым.

На протяжении долгих лет он слушал песни своих любимых исполнителей, что с надрывом пели о разбитых сердцах, дружбе и любви.

И только сейчас ему в полной мере удалось осознать всю эту сладковато-тягучую боль.

Бен ни о чем не жалел.

Ни капельки.

========== Эпилог ==========

2007 — Рей

Рей так и не удалось посетить свою первую университетскую церемонию вручения дипломов.

За день до этого Бен позвал ее на свидание, чтобы заранее отпраздновать это несомненно памятное событие — лишь они вдвоем, и никого больше. Они решили сходить в недавно открывшийся суши-бар, расположенный на Аппер Вест Сайд. Сперва альфа не горел особым желанием идти туда, — учитывая его особенную нелюбовь к рыбным блюдам — но после долгих уговоров со стороны своей любимой девушки все же сдался и покорно принял судьбу.

Тем же самым вечером настойчивость Рей окупилась сполна, когда они оба провели бог знает сколько времени в обнимку с несчастным унитазом. С едой определенно было что-то не так, не говоря уже о знойных коктейлях, щедро заправленных водкой со льдом.

Что и следовало ожидать, на утро они не ощущали ни рук, ни ног, поэтому ни о каком выпускном не могло быть и речи. Рей безумно расстроилась, когда осознала это. Ведь она даже никогда и не думала, что сможет позволить себе поступить в университет. Да еще какой! Частный исследовательский колумбийский университет в штате Нью-Йорк. Рей умудрилась закончить курс с отличием и в честь такого даже подумывала надеть на торжество целую связку небольших разноцветных шнурочков, чтобы каждый знал о ее достижениях.

К сожалению… в бой вмешались эти проклятые суши.

Как только им с Беном стало лучше, он закатил самодельную церемонию награждения прямиком в их квартире. Рей наконец смогла надеть свою мантию и академическую шапочку, с гордостью принявшись вышагивать по коридору под сборник маршей для оркестра, написанных английским композитором Эдуардом Элгаром. Вместо диплома Бен вручил ей лекарство против тошноты и головной боли «Пепто-Бисмол». Тогда она успокоила себя, что у нее обязательно будет еще один шанс посетить настоящий выпускной, учитывая ее планы поступить на магистрату.

Поэтому весь вечер перед второй церемонией Рей пробыла дома, не высовывая на улицу носа. Она съела порцию куриной лапши и в восемь часов уже легла спать, что было несколько странно, поскольку последние семь лет омега считала себя истинной полуночницей. Но ей хотелось чувствовать себя на все сто, желательно без темных кругов под глазами. И как только солнце зашло за горизонт, погрузив ее комнату в приятную темноту, Рей ощутила необычайную усталость. Едва голова коснулась подушки, омегу тут же сморил сон.

Она проснулась только к десяти часам утра, с ужасом осознав, что до выпускной церемонии осталось всего каких-то два часа. Рей мигом вскочила с кровати, почистила зубы, умылась и перекусила на скорую руку, не в силах избавиться от подозрительного чувства усталости и болезненности. Тело болело так же сильно, как в тот раз, когда она пару лет назад участвовала в бостонском марафоне. Рей едва не убила себя в попытке догнать своего быстроногого парня.

Она пыталась не обращать внимание на это ощущение, старалась не думать о нем, упрямо надев на себя платье и длинную мантию. Напоследок окинув себя взглядом в отражении зеркала, быстро сделала снимок на цифровую камеру, которую несколько лет назад подарила ей Лея.

Но не успела Рей открыть входную дверь, как вдруг ее живот скрутило мощнейшей судорогой, за которой незамедлительно последовала еще одна, аккурат в момент, когда омега занесла над порогом ногу.

Она тотчас поняла, что эти боли были вовсе не пищеварительного характера. И тем более не от чрезмерного волнения. И они точно не были связаны с менструальными болями.

У нее попросту началась течка.

А это значило, что Рей грозилась пропустить уже второй по счету выпускной.

— Да вы, блять, издеваетесь, — прошипела омега, захлопывая наглухо дверь.

Согласно календарю, включительно до июня у нее в планах точно не предвиделось никакой течки.

По всей видимости, матушка-природа решила отыграться на ней по полной, потому что по непредвиденному стечению обстоятельств именно в этот момент Бен находился где-то далеко в Шотландии на очередной предвыборной кампании — мероприятии, которое он хотел отложить, чтобы не пропустить столь важный для нее день.

Но Рей сказала ему не выдумывать, даже несмотря на то, что за пару недель до этого он пропустил ее день рождения, нырнув с головой в работу, дабы осветить проблему политического протеста в Турции. Омега была категорически против, чтобы Бен упускал возможность потенциального карьерного роста. Будучи новичком в столь перспективном издании, как Таймс, он просто не мог позволить себе упустить шанс добиться чего-то большего. Рей даже как-то раз пригрозила ему (и его яйцам), что если он когда-нибудь попытается провернуть что-то этакое, то она непременно расстанется с ним. Поэтому у Бена не оставалось ничего другого, как нехотя подчиниться.

Тело пронзила очередная волна боли, побуждая омегу согнуться пополам. Черт, как же она сожалела о своем решении. Настоящая пытка, не иначе.

Рей впопыхах выпуталась из одежд и полностью обнаженная забралась на кровать. Самая сильная обжигающая боль еще ждала омегу впереди, а пока ее всю пронзало мелкими, напитанными ядом иголками и бросало в ледяной жар; сознание застилало желание соорудить вокруг себя надежное гнездо.

Рей уже начала подумывать о том, что то пищевое отравление в далеком 2003 году было куда лучше. Тогда она чувствовала себя крайне хреново, но, по крайней мере, рядом с ней находился Бен. Ее альфа лежал рядышком на прохладном кафельном полу ванной комнаты, страдая тем же недугом, что и она.

Она нырнула пальцами промеж влажных складочек, успев пару раз довести себя до оргазма. Соорудила себе гнездо из мягчайших одеял, одежды и подушек. Время летело и тянулось одновременно. Туман течки медленно затмевал разум.

Где-то в квартире раздражающе зазвонила Нокиа, и омега дезориентировано сползла с кровати, чтобы отыскать телефон. Это мог оказаться Бен. Ей просто хотелось услышать его голос. Это ее единственное желание. Больше ей ничего не нужно.