– Да, это слишком многообещающая ниточка, чтобы отказываться от нее, – подтвердил Хед.

– Тогда смотри не съешь мои устрицы, пока я схожу и позвоню ему. Я посмотрю, сможем ли мы добраться до его первосвященства Джимми.

Но спустя три минуты Брей вернулся ни с чем.

– Все закрыто, – сообщил он. – Ночной сторож сообщил, что в здании никого не осталось. Но не беспокойся, домашний адрес Джимми Уидса мы сможем найти в телефонной книге. Назначь встречу с ним на самое раннее время, когда он сможет оказаться в своем кабинете, и узнай от него все, что тебе только нужно. Проблем не будет – у него хватает должков передо мной. Затем продолжай, и при помощи верного кузена Терри прославленный инспектор полиции из Вестингборо поднимется еще на ступеньку выше. Джерри, что если заказать еще по дюжине устриц на брата? У меня осталась всего одна или две.

– Я их не осилю, – заявил Хед, смотря на две тарелки с опустошенными раковинами и потянувшись к кружке.

– Верно. Тогда по кусочку мягкого чеддера и по кружке пива. Я прожорлив, как собака!

– Да, и такими темпами ты будешь лаять во сне. Конечно, если вообще заснешь!

– Но оно того стоило, – торжественно подытожил Бирн.

На утро Хед был как обычно свеж и бодр, ничуть не выказывая никаких болезненных последствий после радушного приема у Джимми Уидса и последовавшего за ним ужина устрицами. В семь утра он позвонил на домашний номер Уоддена и связался с самим суперинтендантом.

– Да, – ответил тот. – Позволь сказать: у меня в ванной включен обогреватель, а моя жена много ворчит из-за счетов на газ. В чем дело?

– Есть ли свежие известия? – спросил Хед.

– Ни капли. Боумэн выяснил насчет уток миссис Платтс: их стащил Пенли, местный браконьер. Его удалось найти из-за следов, а перья подтвердили вину. А что нашлось с вашей стороны?

– А обращение к велосипедистам и медсестрам?

– Без ответа. Но вы же его и не ожидали?

– Нет, но сейчас я знаю, что велосипедист и парень в старых башмаках – один человек. То есть я уверен в этом. Шеф, здесь нашлась ниточка, и я чувствую, что должен идти по ней. Позаботитесь обо всем остальном до вечера или до завтрашнего утра, или даже дольше? Надеюсь, что след не окажется ложным.

– Продолжайте. Я присмотрю за Денхэмом и всем остальным. Что-нибудь еще? Газовая горелка все еще работает.

– Вы получите конфиденциальную информацию, как только я соберу все сведения и приведу их в упорядоченный вид. Тогда вам станет виднее, в чем дело. Не хочу обсуждать по телефону, впрочем, это ничего не изменит. Получив сведения, не воспринимайте их как окончательное решение – это всего лишь весьма вероятная версия.

– Хорошо. Продолжайте, а я присмотрю за здешними делами. Теперь можно отойти и выключить горелку?

– Да, шеф. Вы знаете, где меня искать, если…

Щелчок на другом конце линии разорвал телефонное соединение. Хед также повесил трубку и, сверившись с телефонной книгой, позвонил на домашний номер Джеймса Уидса. Недовольный женский голос проинформировал его о том, что мистер Уидс еще не поднялся и вряд ли поднимется в ближайшее время.

– Я хочу, чтобы вы разбудили его и сказали ему, что с ним хочет поговорить мистер Хед, – инспектор пытался говорить как можно более авторитетным тоном. – Может быть, это необычно, но он сразу поймет, что дело срочное, и это оправдывает мою просьбу. Это мистер Хед, с которым он говорил вчера вечером.

– Но… но это невозможно! – раздался недоверчивый протест.

– Отнюдь, – заверил Хед. – Я полицейский. Я останусь на линии, пока вы сходите и сообщите все ему.

– Ну… – по односложному ответу было видно, что женщина в отчаянии. – Если это полицейский… не кладите трубку, я посмотрю. Но я не думаю, что… Пожалуйста, оставайтесь на линии!

Хеду пришлось ждать достаточно долго. В конце концов в глубине трубки раздались гулкие проклятья, а затем в ней появился очень холодный голос Уидса:

– Мистер Хед, как я понимаю. В чем дело?

– В истории, которую вы рассказали вчера вечером, – решительно ответил Хед. – Мне нужна ваша дальнейшая помощь. Можете одолжить мне фотографию, которую вы показывали мне, а также любые другие снимки Питера и Киты Вески? На время, достаточное для того, чтобы сделать копии. Я хочу задействовать их в расследовании. И я должен извиниться за то, что беспокою вас в такой час, но важно не терять времени.

– Куй железо, пока горячо, не так ли? – теперь ответ Уидса прозвучал намного сердечнее. – Мистер Хед, то, что вы действуете согласно моему совету, компенсирует все неудобства, которые я мог бы почувствовать, будучи оторванным от подушки. Когда вам нужна фотография?

– Девять часов не слишком рано? – Хед не осмелился предложить встречу в более раннее время.

– Мистер Хед, ждите меня у «Квадрариана» в девять, – согласился Уидс. – Боюсь, что внутрь в такой час вы не попадете – в такую рань двери еще заперты, но я встречусь с вами. Мистер Хед, ждите меня у входа.

Прибыв на пятнадцать минут позже назначенного срока, Уидс провел Хеда в свой кабинет и смог предъявить ему только одну фотографию трио и снимки, на которых Вески были поодиночке – в театральных костюмах. У него не было фотографий, на которых они были бы в обычной одежде, и он не знал, где Хед мог бы их найти. Уидс не возражал против того, чтобы предоставить все, что у него было, на Питера и Киту, и Хед принял все сведения, понимая, что любая нужная следствию информация должна содержать описания как Питера, так и его сестры, ведь судя по всему они все еще живут вместе. Уидс мог рассказать лишь о их росте и внешности, об остальном оставалось судить по фотографиям.

Хед понимал, что узнал очень мало. Вески были очень похожи друг на друга, но только из-за грима – по словам Уидса, в повседневной жизни их сходство было ненамного сильнее, нежели у обычных брата и сестры. Питер был более мужественным, чем это казалось на фотографии, а Кита была очень очаровательна и привлекательна, поскольку она была женственна и нисколько не походила на свой сценический образ. И хотя при содействии Уидса инспектор смог обзвонить почти дюжину театральных фотографов, он так и не смог выяснить, существуют ли какие-либо фотографии Питера и Киты, на которых бы Вески были запечатлены в повседневной одежде. Также не нашлось никаких снимков умершей девушки, Аниты.

– Несомненно, их друзья могли их фотографировать, – предположил Уидс. – Но любительские снимки навряд ли получились хорошими.

– А кто их друзья? – спросил Хед.

– А вот этого, уважаемый сэр, я не знаю. Естественно, что такие яркие и выдающиеся личности, как эти трое, могли заводить друзей, но их круг общения, если таковой и существовал, выходил за пределы моего. В нашей профессии мир под огнями софитов отделен от остального, но трио Вески было частью нашего мира, только пока эти софиты горели. А их частная жизнь остается для меня закрытой книгой.

Хед получил от Уидса фотографии и сведения о жизни Вески. Бирн сумел оторвать полчаса от собственной работы и помог Хеду упорядочить все, что тот узнал.

– И что теперь? – спросил Бирн, когда они сделали все, что могли.

– Очевидно, Твикенхэм, – ответил Хед. – Там есть торговцы, вероятные знакомые Вески, может, даже местные фотографы. И там может быть информация о том, куда они ездили, будь то Алжир, Монте-Карло или Уиган.[13] Уидс рассказал, что у них были сбережения и страховка после смерти сестры, так что они могли позволить себе, что угодно. Черт возьми, я позабыл спросить, в какой компании они были застрахованы! Через них я мог бы отыскать и банк Вески.

Он снова позвонил Уидсу. В ответ на вопрос режиссер сообщил, что из-за смерти Аниты страховая компания «Глобулар энд Юниверсал» выплатила десять тысяч фунтов, в то же время остановив действие оставшихся двух страховок – так пожелали их владельцы. Далее Хед позвонил в «Глобулар энд Юниверсал», и те сообщили ему, что не могут сказать, в каком из банков открыт счет Вески. Они предложили лишь образцы подписей, но Хед уже получил их от Джимми Уидса, и поэтому отклонил предложение страховщиков.