***

  Прошло время и время, но Бургу так и не почувствовал себя частью племени Бургубура. Старый вожак не видел в нём мужчину, а быть может просто не хотел видеть. Бургубур отказывался брать его с собой на большую охоту, отдавая предпочтение двум своим сыновьям.

  Бургу очень злился, добытчики забирали себе лучшие доли трофеев, в то время как ему вместе со своими самками приходилось довольствоваться объедками. С одной стороны это было справедливо, но вот с другой - Бургу точно знал, что был бы лучшим охотником племени, имей он возможность себя показать. Но такой возможности старый вожак ему не оставил.

  Когда мужчины в очередной раз собирались уйти и прощались с семьёй, Бургу сидел у стены и провожал их озлобленным взглядом.

  - Бур-р-ргу, - неожиданно для себя самого, вдруг прорычал оскорблённый самец.

  Охотники остановились и опасливо переглянулись. Интонация сородича походила на вызов.

  - Бургубур, - вскрикнул вожак и начал колотить себя в грудь.

  Племя тут же возбудилось, молодые охотники предвкушающе завопили, а самки испуганно завизжали и разбежались под стены пещеры. Все ожидали, что Бургу дрогнет и опозорится. Хотя он был мужчиной и даже отцом, не ему было мериться силой со старым, опытным вожаком. Он и сам это понимал, но взыгравшее в его крови чувство справедливости, помноженное на ущемлённую гордость победителя Большого Лохматого Зверя - вдруг вылилось в прилив необузданного животного гнева.

  Вместо традиционных вызывающих плясок, вместо того, чтобы лупить себя по груди и корчить устрашающие гримасы, запугивая врага и показывая ему силу и отвагу до схватки - Бургу молниеносно атаковал. Он распрямил ноги с такой силой, что в ушах засвистело от ветра. Палица чудом оказалась в руках и обрушилась на голову ненавистному Бургубуру. Вожак успел среагировать и прикрылся руками, но удар был слишком сильным. Старика отбросило к стене, он болезненно взвыл, не успевая толком испугаться.

  Следующий удар настиг Бургу-старшего. Палица врезалась охотнику в лоб, лишив его чувств. Бургу-младшему хватило и оплеухи. Насмешки мигом слетели с физиономий сородичей, когда обозлённый мужчина снова подскочил к Бургубуру и занёс над ним окровавленное оружие для расправы. Буру жалобно взвыла, все Уру и У заверещали, предвкушая смертельную развязку скандала. Палица обрушилась с ужасающей силой, высекая из скалы брызги каменной крошки всего в одном пальце от головы вожака.

  Разъярённый Бургу отбросил палицу, отскочил от поверженного и ошеломлённого старика и бросился в свой уголок родовой пещеры. Там он подхватил тяжёлую шкуру убитого зверя и швырнул её в родичей.

  - Бур-р-ргу!.. Бур-р-ргу! - рычал он, избивая шкуру ногами, топча и швыряя её по всей пещере.

  Соплеменники пришли в ужас. Перед ними будто ожили картины неравной схватки охотника с монстром. Оскаленная пасть Большого Лохматого Зверя всё ещё грозно косилась на них, от шкуры несло запахом смерти, а длинные когти скреблись о каменный пол, подтачивая даже самое храброе сердце. Бургу выдохся и грозно уставился на сородичей.

  - Бургубур, Бургубур, - жалобно поскуливал вожак, качая на груди повреждённую руку.

  Бургу подхватил свою палицу и изо всех сил швырнул её в старика. Тот увернулся, но занял положение ещё более робкое и неустойчивое. Вожак был повержен.

  - Теперь я Бур-р-ргубу-р-р-р! - зарычал Бургу и заколотил себя по груди. - Я, Бур-р-р-ргубур-р-р-р! Я... я... я, Бургубур!

  Никто не посмел ему больше перечить. Хотя трое мужчин вполне могли попытаться свергнуть нового вожака и, скорее всего, преуспели бы в честном бою, но все Бургу покладисто склонили головы, опасаясь даже смотреть на страшного человека.

  Иначе быть не могло. Слово его для них стало закон, ибо никогда прежде охотники не слышали звуков, подкреплённых такой неистовой силой.