— Быстрее… — её голос сорвался, а вслед моё сердце. — Пожалуйста…

— Кричи громко… ты обещала, — больше ничего не имело значения.

— Не верь мне. Иногда я сама себе не верю.

Раскинутые по подушке волосы цвета ночи и заливистый смех. Как можно ей не верить? Я был способен только засмеяться в ответ, а через несколько минут вновь ловить губами её громкие стоны. Подходило к концу второе лето, которое мы провели вместе. Не сложно было признать, что сейчас у меня было всё, о чём я мог бы мечтать: любимая девушка, верные друзья, своё дело.

Наша компания вышла на новый уровень и требовала больших усилий, но они окупались. Теперь мы специализировались на ландшафтном дизайне. Заказов поступало более чем достаточно, и пришлось задуматься о поиске людей, с которыми можно было бы выгодно сотрудничать. Мне хотелось заключить такое партнёрство, которое подняло бы нас ещё выше. Ведь всегда было к чему стремиться.

Поль и Мишель поддерживали подобное решение и на каждом собрании предлагали свои варианты. Но я никак не решался остановиться на чём-то из предложенного. Казалось, стоило отнестись к этому вопросу предельно серьёзно. Возможно, не требовалось так сильно зарываться, но у меня была чёткая цель — доказать, что я справляюсь. А значит, необходимо было сделать всё в самом лучшем виде.

В первых числах августа на мою рабочую почту пришло предложение, от которого я не смог отказаться. Было принято единогласное решение — мы искали именно это! Предложившая финансирование компания требовала в свою очередь план проекта, все необходимые документы и прочую отчётность, чтобы решить иные юридические вопросы.

Я и Поль занялись разработкой нового проекта и старались учесть каждое предоставленное пожелание. Мишелю поручили разобраться с остальными вопросами, поскольку он любил работать и с цифрами, и с чертежами. Работать пришлось практически без выходных, но к назначенному сроку — двадцать пятому августа — всё было сделано. Мы отправили план проекта и сопроводительную информацию, и нам сразу сообщили, что окончательный ответ будет выдан двадцать девятого числа. Это был знак: в мой день рождения мы подпишем договор. В прошлом году этот день прошёл не очень удачно, а в этом — всё должно быть на высоте.

Но в итоге ни о какой высоте говорить было невозможно. Со страшной силой давило ощущение, словно от бесконечного погружения на самое дно, которое никак не получалось достать. Хотелось, чтобы это медленное падение прекратилось, а я смог бы лечь и не вставать.

Мишель с лёгкостью подделал документы — кто стал бы перепроверять работу человека, которого знал больше пяти лет и которому безусловно доверял? Он воспользовался тем, что ему поручили отправить всю документацию. Первым делом отправил с рабочей почты пакет документов с неполным планом проекта и с внесёнными ошибками в отчёты по компании. А на следующий день Мишель со своей личной почты направил им полный проект и все черновики. Видимо, создав легенду, что его коллеги, не сказав ни слова, украли все разработки.

Суды, адвокаты, перепроверка каждого существующего документа, многочисленные статьи не в самых лучших журналах, штрафы, новые проверки… Ни о каких новых проектах речи больше не шло. Мишелю же всё одобрили, выделили даже больше средств, чем было изначально оговорено, а в следующем году планировалось начало работ. Всё это можно было узнать из тех же изданий, которые гнались за любыми сплетнями.

Но больше всего подкосило и толкнуло в глубокую яму не предательство друга. Это всё было сложно понять, принять, а ударить как-то сильнее, казалось, невозможно. Но у Изабель получилось.

Когда стало понятно, что и в этом году никакого праздника не будет, я попробовал дозвониться до Бель, но та не отвечала. Мерзкое предчувствие на фоне полного беспорядка, с которым пытался хоть что-то сделать Поль, казалось той самой последней каплей.

— Может, она в дороге и не слышит? — он переживал, но, очевидно, его предположения ничего не изменили бы. — Позвони позже ещё раз. Я посмотрю, что мы можем сделать сейчас. А ты, если хочешь, иди к себе.

— Нет, — голова раскалывалась, но бросать друга одного разбираться со всем я не собирался. — Надо определить, что будем делать в первую очередь. Попробую заняться этим.

Вечером я остался в своей квартире в полном одиночестве и взвинченный до предела. Всё так же не получалось связаться с Изабель. Брошенный на диване телефон неожиданно оповестил о входящем сообщении. Сердце отбивало в ушах свой бешеный ритм — должно быть, это она! Что-то случилось, и она не могла со мной связаться. Да, так и было!

Сообщение оказалось от Мишеля. Внутри всё закипело от ярости, обиды и доли непонимания — почему он это сделал? Читать его послания не было ни малейшего желания, но палец сам со злостью нажал на экран.

Огонь, который успел разгореться с новой силой, был безжалостно залит ледяной водой. Первое, что я увидел, — фотография. На ней — моя Бель: на лице сверкала яркая улыбка, глаза блестели. Она сидела на коленях у Мишеля, который уткнулся ей куда-то в шею, одной рукой он держал бокал вина, другая — покоилась на тонкой талии. Я мысленно заклинал изображение исчезнуть, но ничего не менялось. Поэтому пришлось перевести взгляд ниже на подпись:

«С днём рождения, мой друг! Всего тебе самого лучшего»

Долго ли ещё придётся опускаться до самого дна?

Желания найти ответ на этот вопрос не находилось. Я был готов захлебнуться, застыть, не дышать.

Настоящее

После празднования дня рождения Жана прошёл месяц: тридцать дней обманчивого спокойствия и хрупкой стабильности.

Два-три раза в неделю я приходила в офисе, но большую часть работы с документами выполняла в номере отеля. Жан несколько раз предпринимал попытки убедить меня переехать к нему. Но мне думалось, что жить у своего же начальника как-то некомильфо. Кто-нибудь да узнал бы, и непонятно к чему это могло бы привести. В любом случае раз есть возможность, то можно постараться позаботиться о себя самой.

Между мной и Жаном были очень тёплые отношения, что было до ужаса невероятно, и порой настолько же пугало. Всё это продолжало казаться мне сказкой, которая в любую секунду закончится, а я проснусь одна. Он ни разу не дал повода сомневаться в себе, ни одного слова не было брошено на ветер, ни один поступок не вызывал беспокойства. Жан никогда не упускал шанса провести время вдвоём, устроить прогулку на свежем воздухе или сходить в новый ресторан.

Но я не могла себе позволить в полной мере наслаждаться происходящим. Как бы не хотела, у меня не получалось. Преследовало ожидание, что меня тут же собьёт с ног, если я расслаблюсь чуть больше. Допустить это было никак нельзя.

Поэтому всё это время я жила в каком-то перманентном напряжении, где-то на грани с сильной тревогой.

Вечер пятницы подтолкнул меня поддаться на уговоры Жана провести выходные у него. Эта идея была очень даже хороша.

Время летело безумно быстро. Хотелось не обращать ни на что внимание, а просто быть рядом. Смеяться, говорить о важных и о самых незначительных вещах, валяться часами в кровати. В воскресенье получилось съездить в один из небольших парков, где я ещё не бывала. В воздухе чувствовалось дыхание осени. Погода так и располагала к долгим и спокойным прогулкам. За временем следить не хотелось, да и никто из нас не старался это делать.

Воскресный вечер мы провели за просмотром очередной французской комедии. Приглушённый свет, уютный плед и моя голова на плече Жана — разве нужно что-то ещё?

Вероятно, я задремала, поскольку неожиданно поняла, что меня держат на руках.

— Нам пора спать, — моя голова опустилась на мягкую подушку. — Спокойной ночи, — я почувствовала невесомый поцелуй в лоб, а затем провалилась в безмятежный сон.

Завершением наших выходных стало не такое размеренное утро понедельника. Произошло то, чего, в принципе, можно было ожидать: мы проспали, забыв включить будильник.