С неохотой Зои подошла к нему. Он положил руку ей на плечо и притянул к себе.

Она почувствовала слабость в ногах и дрожь в коленках. Занервничала из-за того, что стояла так близко к Калебу.

– Полное спокойствие, – сказал Калеб так тихо, что только она могла это услышать. Заметил ли он ее дрожание?

Она напрягла все мышцы и тело, сжала руки в кулаки. Дрожь прекратилась.

– Неправильно, – сказал Калеб. – Расслабься.

Расслабься. Если бы Зои не была в таком отчаянии, она бы громко рассмеялась. Как, по-вашему, можно расслабиться – в такой-то ситуации? Она ощутила на себе взгляды ребят, а также их любопытство, снисходительность, сочувствие, облегчение, что они не были на ее месте.

У Зои не получалось расслабиться. Если бы она поддалась внезапному чувству, то заплакала бы, а это было бы ужасно.

– Забудь о ней, – снова сказал ей шепотом Калеб, так, что только она его слышала. Он прекрасно знал, что с ней происходило. Но от этого легче не стало.

Еще чуть-чуть, и Зои была бы готова убежать прочь. Но потом она услышала в своей голове голос матери, так отчетливо, будто та стояла сейчас рядом с ней.

«Люди не имеют значения, – говорила Ирмхильд Салливан. – Сконцентрируйся на музыке».

В прошлом с помощью этих слов она помогала Зои избавиться от страха перед игрой на флейте на сцене.

«Другие не имеют значения, – подумала теперь Зои. – Важна только Сильвер». И теперь она почувствовала, как плечи сами собой опустились, руки расслабились, взгляд обратился внутрь, а дыхание стало спокойным.

«Пассивное положение» – так Калеб называл положение тела, которое нужно принять, чтобы приблизить к себе лошадь. Поскольку таким образом ты показываешь ей, что не представляешь для нее никакой опасности, но при этом указываешь направление.

– Хорошо, – сказал Калеб.

Она слышала тихий стук копыт Сильвер, а затем бархатистый нос лошади оказался перед ней.

Зои подняла голову, но не посмотрела на Сильвер. Взглядом она бы только заставила лошадь отстраниться. Она лишь подняла руку и погладила блестящую серебристую шею лошади.

– Спасибо, Сильвер, – пробормотала она.

Громкие аплодисменты за манежем. Обычно ее это злило. Всем остальным из класса по искусству верховой езды удалось с первого раза установить коммуникацию с лошадью, только у Зои это до сих пор не получалось. Но взглянув на своих одноклассников, она не увидела на их лицах ни насмешки, ни снисходительности, а только искреннюю радость от того, что узел наконец развязался и ей удалось выполнить это упражнение.

– Я отведу Сильвер на выгон, – сказал Калеб после занятия. – Пойдешь со мной, Зои?

Она немного неуверенно кивнула. «К чему это?»

Калеб подождал, пока остальные отошли на такое расстояние, чтобы никто не подслушал их разговор, и начал говорить.

– Как у тебя дела? – спросил он.

– Что это за вопрос такой? – Зои раздраженно теребила свои светлые волосы. – Я худшая в классе, как у меня могут быть дела?

Он покачал головой, улыбаясь, будто это было совсем абсурдное заявление. Очевидно, что между Зои и остальными ребятами в классе зияло расстояние длиною в световые годы.

– Нельзя сравнивать себя с другими, – сказал Калеб. – Они выросли с лошадьми и ездят на них много лет. А для тебя все в новинку.

– Когда я упражняюсь с Шаманом, все идет как по маслу, – сказала Зои. – Он сразу же понимает, чего я хочу, и делает все в точности как я ему говорю. Но с другими лошадьми не получается, вообще ничего не получается.

– Какая чепуха! Сегодня ты сделала огромный шаг вперед. А в следующий раз будет еще один. Или, возможно, через раз. У нас куча времени.

Они оказались у выгона. Зои открыла калитку, провела Сильвер на пастбище и надела на нее уздечку.

Пока лошадь заходила в загон, Зои услышала позади себя тихое фырканье и почувствовала горький, неповторимый запах Шамана. Она повернулась и обняла большого черного мустанга за шею.

– Ну что, старина? Как дела?

Несколько недель назад жеребец совсем поплохел. Даже Калеб, которому тот принадлежал, не мог заставить его пойти на выгон. Других лошадей Шаман к себе тоже не подпускал. Поэтому он весь день провел в конюшне в полном одиночестве.

С самого начала Шаман подпускал к себе только Зои. Никто не понимал, почему он доверял именно ей, почему даже позволял ездить на себе верхом, в то время как она не имела ни малейшего понятия о лошадях. Даже Калеб не мог это объяснить.

Но после того как Зои увела Шамана из Сноуфилдс и сбежала с ним в лесную глушь, чтобы спасти его жизнь, жеребец изменился. Он все еще был застенчивым и пугливым, но позволил увести себя на пастбище и больше не вырывался.

Однако, как и прежде, никому не разрешалось гладить и ласкать его, кроме Зои. Он относился к Калебу с недоверчивой осторожностью; от всех остальных он сбегал, стоило им взглянуть на него.

Зои зарылась носом в гриву Шамана и ощутила его бархатный мех на своей щеке. Когда она была с ним, то понимала, что перейти в эту школу было правильным решением.

Зои отошла от мустанга, и ее взгляд упал на Калеба. Его лицо было полно печали и тоски. Было время, когда Шаман слепо доверял ему, когда Калеб был для него всем. Как теперь Зои.

Но после тяжелого несчастного случая на соревнованиях Шаман перестал доверять Калебу, которому до сих пор не удалось вернуть доверие лошади.

Печаль Калеба тронула Зои, но на волне ее сочувствия присутствовала и капля удовлетворения. Ведь ей удалось что-то, чего не получалось у Калеба, несмотря на его глубокие знания лошадей, – она спасла Шамана. Если бы Зои не было, этот мустанг не смог бы остаться в Сноуфилдс, возможно, его даже усыпили бы.

Но тогда Зои стало стыдно за это чувство. В том, что Шаман ей доверял, не было ее заслуги. Его расположение пришло к Зои само собой.

Калеб кивнул, будто хотел подтвердить что-то, чего Зои не высказала.

– Смотри, тоже его не разочаруй, – сказал Калеб тихим голосом.

Как, черт возьми, он всегда угадывал, о чем она думала?

Когда Калеб ушел, Зои еще раз взъерошила гриву Шамана, затем нежно похлопала его по шее.

– К сожалению, мне нужно идти, – прошептала она.

Темно-карие глаза Шамана с золотыми прожилками посмотрели на Зои с полным разочарованием.

– Не смотри так на меня, – сказала она ему. – Я бы сама с радостью погуляла с тобой. Но, к сожалению, меня ждут домашние задания.

Горы домашних заданий, если точнее. Ей еще нужно было написать эссе по английскому, выучить новые французские слова и подготовить реферат о политике.

В Сноуфилдс предъявлялись высокие требования не только к урокам верховой езды, но и ко всем другим предметам. В конце концов, по окончании школьного года ученики должны были быть в состоянии сдать те же выпускные экзамены, что и в обычной школе.

У Зои всегда были хорошие оценки, и она, к счастью, привыкла к тому, что домашние задания и экзамены шли почти бок о бок. Раньше Зои несколько часов посвящала игре на флейте, но теперь использовала это время для тренировочных занятий с лошадьми и особому уроку естественного искусства верховой езды. Занятия с флейтой были все же не такими разочаровывающими, как занятия у Калеба.

Она подумала о комнате в здании интерната, где ученики делали уроки. Это был большой светлый зал, в котором никогда не бываешь один. Но несмотря на это, Зои всегда чувствовала себя там ужасно одинокой.

Она просто не успела ни с кем познакомиться. Возможно, дело было в том, что она приехала в школу-интернат через пару недель после начала учебного года. Ее одноклассники уже наладили контакты и завязали дружбу. Зои была им не нужна.

Иногда Зои сидела с тетрадками и книгами на кровати в спальне. Там было четыре кровати, но целыми днями в комнате никого больше не было. Зои была по-настоящему одна. Так было проще, чем оставаться одинокой среди других людей.

Шаман ткнул ее носом в плечо. Затем он вскинул голову и заржал, словно желая привлечь ее внимание к ясному синему небу. Деревья на опушке леса сияли яркими осенними красками: желтым, оранжевым и красным.