Мама протянула ладонь, на ней стоял бумажный дракон. В каждой из четырех лап красовалось по жемчужине.

– Знакомься, это Друкневир, символ страны, откуда родом тот самый мальчик.

   Я слегка подался вперед, чтобы разглядеть его получше, как вдруг, фигурка вспыхнула. Я бросил изумленный взгляд на маму. Она завороженно наблюдала за тем, как алые языки пламени вздымались все ниже и ниже, пока, как бы иронично это не прозвучало, не обратили дракона в горстку пепла.

   Она высыпала ее на окаймленное выгравированными узорами фаянсовое блюдце, стоящее на прикроватной тумбе и, тяжело вздохнув, отряхнула ладони друг о друга.

– Помню как-то раз я и моя подруга детства Тали пробрались поздней ночью в библиотеку, ту, что в южном крыле. Мы прошмыгнули мимо задремавшего оберегателя и по хлипкой деревянной лестнице забрались на верхнюю полку высокого стеллажа в запретную секцию. Там то мы и наткнулись на одну очень интересную вещицу. Это был древний свиток. Когда мы раскрыли его, перед нами предстал огромный, покрытый толстой чешуей дракон. Он был начерчен чем-то вроде угля, и парил высоко-высоко в небесах в окружении множества иероглифов. Только вот нам так и не довелось разглядеть его как следует. Тали громко чихнула, из-за чего поднялось густое облако пыли, лестница задрожала, и мы полетели вниз.

– А что было потом? – обняв колени и устроившись поудобнее, спросил я.

– Потом нас заставили латать корешки на книгах. А их ведь там, по меньшей мере, несколько сотен, и каждая так и норовит рассыпаться прямо у тебя в руках. Кажется, весь тот год я только и делала, что отдирала клей от пальцев…

   Немного поразмыслив, я сказал:

– Если драконы и впрямь существовали, не понимаю, каким образом они уживались на одной земле с простыми людьми. Им, наверняка, приходилось держать их в страхе, чтобы те знали свое место.

– Вовсе нет, люди боготворили их и всячески почитали. Потому между ними царил мир, годами не уступающий самой Земле. Разумеется, каждый человек, будь то ребенок или глубокий старец, слыхивал множество историй о чудовищных тварях, несущих в размеренную людскую жизнь хаос и кровопролитие. Но все это лишь проделки литературы, не более того.

– Например, о тех, кто сторожит сундук с сокровищами? – взглядом я указал на покрытые сажей жемчужины.

– Или о тех, кто повстречается на пути отважного рыцаря, держащего путь к замку, где заточена его возлюбленная принцесса. Так или иначе, дракону всегда будет уготована гибель.

– Но разве такова участь столь величественного создания? Даже будь у него, куда привязать мошну, толку от нее никакого. Так какой ему прок от золота или принцесс?

   (Наверное, потому отец и считает, что это все бредни.)

– Не будь так категоричен, рассуждая над плодами чьего-то воображения. Писатель подобно заправскому ювелиру, ограняет чувства, таящиеся внутри каждого из нас. И тогда, на свет появляются преисполненные доблестью подвиги.

– Мама, а отец шел ради тебя на подвиги?

– Конечно, – улыбнувшись, ответила она. – И к счастью, ни один дракон не пострадал.

   Чьи-то быстрые шаги гулко отдались по коридору, и в следующее мгновение дверь распахнулась. Палата наполнилась радостными возгласами. Это была Тефи. Она тут же бросилась обнимать маму. Вслед за ней вошел Нембус. Он уселся в кресло в дальнем углу комнаты и уставился на светильник, там вихрем вращалась необыкновенная голубая жидкость. Быть может, это был вовсе и не светильник. Изредка в нем виднелись силуэты красивых ярко-темных рыб. Они плавали туда-обратно, кружась друг с другом в ритмичном танце. Но раз от раза сталкивались с прочным, как сталь, стеклом, на котором поблескивал свет мерцающих глаз.

   Тефи была изрядно вымотана. Она водила усталый взгляд по извилистым загогулинам, украшающим потолок так, будто бы впервые за весь день осталась наедине со своими мыслями. И что-то явно тяготило ее, не давало покоя. Наконец, мама решила прервать наступившее молчание.

– Как прошло первое занятие с мистером Альферацом? – поинтересовалась она.

– Неплохо, – равнодушно ответила Тефи. – Я думала ты преувеличиваешь, да нет, старик и впрямь чудаковатый. То и дело что-то бормочет себе под нос. А этот его взгляд… – произнесла она, вздрогнув от пробегающих по спине мурашек. – Сродни двум серым айсбергам…

– Что ж, мистер Альферац и впрямь производит смешанное первое впечатление, по себе знаю. Но главное то, что никто и никогда не посмеет усомниться в его наставническом мастерстве. Не переживай, у тебя будет достаточно времени, чтобы успеть привыкнуть к нему. Отец заключил соответствующий договор. У вас есть целых четыре месяца до начала первого вступительного испытания.

– Не понимаю, с чего вдруг отец решил, что я нуждаюсь в дополнительных занятиях? На предварительном испытании я показала свой лучший результат, никто и близко не подобрался.

– Никто и не думал умалять твоих заслуг. Но, видишь ли, этого может оказаться недостаточно. Предстоящий путь тернист и усеян множеством препятствий. Однако, предначертан самой судьбой. Герб династии непременно будет затмевать тебя и бежать впереди, а вслед за ним и спрос. Вопрос лишь в том, по силам ли тебе угнаться за ними? Ну, что скажешь?

– Скажу, что это несправедливо, – буркнула Тефи.

– Увы, тут ничего не попишешь. Если тебя это утешит, не тебе одной уготована подобная ноша. Мистер Каллисто не молодеет. Придет день, когда он передаст свои полномочия Венере. Уверена, он позаботится о том, чтобы ей уделяли как можно больше внимания.

   Тефи нахмурилась и отвела взгляд в сторону. Она выглядела напряженно, так, будто бы вот-вот разрыдается.

– Так я и думала. Ты явно чем-то удручена… ну же, милая, не томи, что у вас двоих стряслось на этот раз?

   Собравшись с мыслями и смахнув рукавом накатившиеся слезы, Тефи ответила:

– Венера говорила гадости об отце… вообще-то не только она, много кто говорит… за спиной, но от того не легче. Непонятно, кому можно доверять, а от кого следовало бы держаться подальше.

   Мама огорченно покачала головой.

– А я ведь говорила, что урезание ресурсов не воспримется народом так, как оно виделось вашему отцу. Но он поступил по-своему, впрочем, как и всегда… Теперь дети говорят о политике, вот так время… Справедливости ради, мистер Каллисто тоже является полноправным членом совета. Не удивлюсь, если он выставил себя перед Венерой и Беллатриксом борцом за рабочий класс.

– Почему бы отцу просто не признать, что это решение было ошибкой? Пару месяцев, и все обо всем забудут, – вмешался я.

– Потому что это единственное верное решение. Я лишь хотела сказать, что он не совсем корректно преподносит информацию народу. Точнее, совсем никак не преподносит…

– Зато пресса пестрит глупыми заголовками, – отметила Тефи.