– Неужели его не пытались найти? – удивилась Альда.

– Конечно, пытались. Время от времени находились алчные глупцы, которые отправлялись на поиски сокровищ, но, ясное дело, возвращались с пустыми руками. А некоторые и вовсе не возвращались.

Потом Тулуза стала столицей Нарбонской Галлии. При Августе римляне построили новый город, к северу от старого. Остатки акведуков, бань, храмов и форум сохранились до наших дней, если хотите, я вам потом их покажу.

В середине III века в Тулузу пришло христианство. Папа Фабиан поручил христианизацию Галлии святому Сатурнину, который вскоре принял мученическую смерть. По легенде, языческие жрецы пытались заставить его принести жертвы своим богам, а когда Сатурнин отказался, привязали его к бешеному быку, и пустили того по городским улицам. Преемником Сатурнина стал епископ Иларий, построивший на могиле мученика деревянную церковь и назвавший её без особой фантазии Бычьей церковью.

А потом случилось нашествие племён, именуемых тервингами, иначе – визиготами. Они истребили вольков, потеснили римлян и сделали Тулузу столицей своего королевства. Это были жестокие времена. Визиготы исповедовали арианскую ересь и были нетерпимы к иноверцам, они разрушали христианские храмы, а верующих убивали. К счастью, господство варваров длилось сравнительно недолго, меньше ста лет.

Новая беда пришла из-за Пиренеев. На полуострове высадились арабы, которые с лёгкостью сломили сопротивление визиготов, захватили Нарбо и хлынули на восток. Эд, герцог Аквитанский, бросил клич с призывом собраться под его знамёнами для борьбы с арабами. Пока собирались войска, арабы успели осадить Тулузу, но город защищался до подхода Эда, и объединённое войско франков, аквитанцев и басков разгромило арабов, которые потеряли четыре тысячи воинов, а их вождь аль-Самх-ибн-Малик-аль-Хавлани погиб.

Успехи Эда Аквитанского вынудили Карла Мартелла, тогдашнего короля франков, подтвердить независимость провинции. Но долго сопротивляться растущему могуществу франков Тулуза не могла и, в конце концов, вынуждена была войти в состав государства Карла Великого. Первыми графами Тулузскими были Корсон и кузен Карла Великого Вильгельм.

После смерти Карла Великого и раздела его империи, Тулуза отошла под руку его внука, Карла Лысого. В IX веке Тулузу разграбили викинги.

В одиннадцатом веке в Тулузе появилась нынешняя правящая династия графов. Её возглавил Раймунд IV, один из вождей Первого Крестового похода. Он не вернулся – умер от раны, полученной при осаде Триполи.

Воспользовавшись тем, что хозяин Тулузы был за морями, её захватил Гийом де Пуатье, который объявил себя наследником титула графа Тулузского. Гийом построил новую крепостную стену и вскоре тоже отправился сражаться с мусульманами. Однако в отличие от Раймунда, через полтора года он вернулся на родину, где, между прочим, прославился как первый поэт, сочинявший на языке ок, за что получил прозвище «Трубадур».

Сторонники Раймунда не смирились с узурпацией власти, население Тулузы встало на сторону Альфонса, малолетнего сына Раймунда IV, и Гийом сбежал. Альфонс же, повзрослев, в знак благодарности горожанам уменьшил налоги и предоставил им широкие права по управлению городом. Именно тогда в Тулузе возник Капитул, который и поныне правит Лангедоком совместно с графами Тулузскими.

Кстати, а вы знаете, зачем аббат Сито прибыл в Тулузу? Нет? Это любопытно.

Аббат решил, что наш граф недостаточно усерден в искоренении ереси, ну, и наложил очередной интердикт на него и весь капитулат. С одной стороны, нашему графу к отлучениям не привыкать, а с другой, всё-таки неприятно. Балансировать между могучими силами у графов Тулузы в крови, поэтому, получив грамоту об отлучении, Раймунд, что есть духу, поскакал в Рим, каким-то чудом добился приёма у папы Иннокентия и убедил его в том, что уж кто-кто, а он – верный католик. Папа давно сомневался в искренности своих легатов и подозревал, что они ведут свою игру, поэтому разгневался и повелел аббату снять незаконный интердикт, а в знак особого расположения подарил Раймунду драгоценное парадное облачение.

Узнав об этом, аббат пришёл в бешенство, но против воли папы идти не посмел, и вот он здесь, чтобы торжественно объявить о снятии интердикта. Но это всё-таки повод. Аббат – умный и расчётливый человек, он понимает, что судьба Крестового похода решится не в Безье или в Каркассоне, а в Тулузе. Тот, кто будет обладать Тулузой, в конечном счёте, станет хозяином Лангедока. Так было, так есть, так будет. Поэтому легат – обычный шпион, который обманом проник в укреплённый лагерь противника, чтобы высмотреть его слабые места.

– И кто же в Тулузе исполнит роль блудницы Раав?[4] – спросил я.

– Епископ Фулькон, – пожал плечами де Кастр. – Это известно всем, да он и не скрывает, кому служит.

– Выходит, что история Лангедока – это история войн? – спросила Альда.

– Конечно, нет, ведь я рассказал про огромный, непредставимый нашим слабым разумом пласт времени. Со времени основания Тулузы сменились десятки поколений, и многие из них прожили свой век в мире.

Подумай лучше вот о чём: великие вожди и простые воины обратились в прах, даже имена их унесла река времени, но что изменилось? Ради чего жили и умирали эти люди? Солнце всё так же встаёт на востоке и уходит за край мира на западе, Гаронна берёт начало в Пиренеях и несёт свои воды в море, а люди в поте лица добывают хлеб свой насущный. Первый крик новорождённого и последний вздох старика – бесконечная череда перерождений, лишённых смысла и цели. В земном бытии нет спасения для души.

– тихо сказал я.

– закончил де Кастр. – Ты понял меня, целитель Павел и я рад этому. Грядёт новая война, я провижу, что она будет страшнее всех прежних, и судьба этой войны решится в Тулузе. Поэтому моё место здесь, и твоё тоже. Провидение привело тебя в мой дом не случайно. Сказано в Писании:

– Но ведь Христос заповедал любовь! – воскликнула Альда. – Как же так?

– Телесная оболочка человека – суть творение дьявола, и деяния людские от врага. Римская церковь объявила нас за эту мысль еретиками, но ведь

Де Кастр взглянул на расстроенную Альду и досадливо крякнул:

– Вот ведь я дурень старый! Наговорил всякого на ночь глядя! Дитя моё, забудь то, что я рассказал. Мы, старики, видим всё в чёрном цвете. Даст Господь, беда обойдёт нас стороной, и дело закончится миром.

Альда через силу улыбнулась, но я-то видел, что епископ в свои слова не верит, и война всё-таки будет. Да, собственно говоря, она уже идёт.

Впервые с начала путешествия мой сон был глубок и спокоен, и, проснувшись на рассвете, в предутренней неге я подумал, что каким-то чудом перенёсся на ложе своего дома в Константинополе. Я чувствовал себя бодрым, отдохнувшим и полным сил, и решил начать день с гимнастики, рекомендованной Гиппократом. На галере для занятий не было места, а в лагере крестоносцев мне пришлось отказаться от упражнений, потому что вокруг меня немедленно собиралась толпа зевак. Одни утверждали, что я жонглёр и готовлюсь к представлению, другие спорили с ними, доказывая, что я исповедую какой-то неведомый языческий культ и жреца тёмных богов надо сжечь на костре, пока он не навлёк беду на всё войско.