Этот конкретный клуб находился недалеко от Рэдфорд-роуд, более или менее напротив того места, где раньше располагались квартиры Хайсон-Грин, пока их не снесли бульдозерами, а землю не сдали в аренду под другой супермаркет.

  Боже, даже мысль о том, что Совет построит больше домов. Тот факт, что клуб располагался над помещением некоего информационного бюро Службы пробации, лишь добавлял пикантности.

  Норман Манн остановился у подножия лестницы и глубоко вдохнул 216.

  — Как думаешь, Чарли? Стоит вдохнуть, а?

  «Зрелище пахло лучше, чем многие незаконные вещи, — подумал Резник, — и, вероятно, причиняло гораздо меньше вреда, но это было все, на что он был готов пойти».

  Ступени на лестнице местами потрескались и оголились. По мере того, как они поднимались выше, басы из записанного регги заставляли стены вибрировать.

  Норман Манн жестом пригласил Резника и Шэрон остаться в конце лестничной площадки, подошел к двери и постучал. Последовал долгий и довольно мучительный разговор, которого Резник не мог расслышать.

  «Мы подождем там внизу», — сказал Манн, когда голова, с которой он разговаривал, удалилась и дверь резко закрылась.

  В том, что когда-то было офисом службы пробации, висела сорокаваттная лампочка на изнашивающемся отрезке кабеля. Чудом все еще работало. Он пролил свет на старый письменный стол, пустые коробки, клубки пыли, стопку бланков, ожидающих вечного заполнения и подписания тех, которые не были разорваны мышами для их гнезд. Голодный кот подумал бы, что он умер и попал в рай. Резник подумал, что в следующий раз, когда Диззи сожмет мои брюки, потому что думает, что я посадил его на короткий паек, я приведу его сюда и запру.

  Ричи заставил их ждать. Когда он, наконец, появился в дверях, на нем был джемпер с V-образным вырезом в тонкую рубчик яркого цвета и узкие брюки, которые даже в тусклом свете сияли, когда он двигался. Он был худощавого телосложения и настолько бледен, насколько может быть чернокожий, не становясь Майклом Джексоном. Он стоял, прислонившись к дверному косяку с банкой лагера в руке. — Кто это? — сказал он, указывая на Резника и Шэрон кивком головы.

  Норман Манн представил их.

  — Марлен Киноултон, — сказал Резник.

  — Мы хотели бы найти ее.

  — Шлюха! Я бы хотел сначала найти ее. Синтаксис был правильным, но в корне акцент был не более карибским, чем если бы он спустился в яму в шестнадцать, что, вероятно, он мог бы сделать, если бы к тому времени они уже закрывали их.

  — Она тебе должна? — спросил Норман Манн.

  «Она должна всем».

  — Вот почему она держит голову опущенной? Может, уехала из города?

  «У нее даже не хватило ума сделать это. Я видел ее толстую белую задницу только сегодня днем».

  "Вы уверены?" — спросил Резник.

  "Я не слепой".

  «Тогда ты бы поговорил с ней», — сказал Норман Манн.

  — Она должна тебе и все такое.

  "Она садится в эту машину, не так ли?"

  "Какая машина?"

  "Я не знаю. Большая белая машина. Она работает, не так ли? Занимается бизнесом. Уезжайте, пока я ничего не успел сказать".

  — Вы никак не могли ошибиться? Вы уверены, что это была она?

  "Ага."

  Где? "

  "Вокруг рядом с ее домом."

  — Значит, у тебя есть ее адрес? — сказал Резник.

  "Сколько это стоит?"

  Оба мужчины смотрели на него, и Ричи смотрел в ответ достаточно долго, чтобы показать, что они не собираются его запугивать. Затем он немного глотнул свою банку.