«Это было всего лишь замечание, вроде. Что-то, что заставит его двигаться.
Резник не сводил глаз с лица Дивайн. "Вы сказали."
"Да сэр."
"Что ты сказал?"
— Я… сказал, что это был за тип, который даже не мог поднять его, когда его шлюха умирала от этого. Сэр."
Резник на мгновение подпер лицо рукой и медленно сел. Он полагал, что черствость больше не должна его удивлять. Тем не менее, на несколько секунд у него перехватило дыхание.
— Сэр, если позволите, сэр. Я не думаю, что это было просто то, что я сказал. То, как он бросился к этой стене, ударившись о нее головой, как он это сделал». Голос Дивайна затих. Он заставил себя попробовать еще раз. — Это я его вытащил, сэр. Спроси Нейлора, он…
«На днях я просматривал ваш отчет, — сказал Резник. «Только что-то заставило меня взять его из файла, уже не помню что. Были показания пяти свидетелей, все свидетельствовавшие о применении чрезмерной силы. Таксист, который сказал, что он такой же расист, как и любой другой мужчина, но он не думал, что такие вещи могут сойти с рук, пока вы на дежурстве.
Дивайн начал считать у себя в голове; остановился, опасаясь, что Резник увидит, как шевелятся его губы.
— Вы выкрутились из этого с выговором наедине и извинениями на публике, и звезды, должно быть, сияли у вас за спиной в тот день, потому что у этого юноши было достаточно кокаина, чтобы половина города онемела в его коллективном носу. Но когда вас перевели ко мне, я вас честно предупредил. Осмелюсь сказать, ты помнишь?
Дивайн закрыл глаза, не понимая, что он делает. Он сказал: «Да, сэр. Я помню."
Резник встал. «Выйди и напиши это».
Дивайн продолжал стоять в нерешительности.
— Что-то еще ты хочешь сказать?
Дивайн посмотрел на Резника с непониманием. «Этот Маклиш-с. Спроси меня, он сломался. Мне не нужна причина, чтобы что-то делать. Знаешь, что он делал, когда мы его привозили? Намочил ногу Нейлора!
Десять
«Я собираюсь выяснить, кто ходит по округе и насвистывает песенник Гленна Миллера, — сказал себе Резник, — и позабочусь о том, чтобы он получил на Рождество немного Эллингтона». Может быть, это была она. Женщины свистнули? В прошлом это считалось неженственным, особенно на публике. Как курение. Теперь, когда вы гуляли по центру города, каждая вторая женщина, которую вы проходили, держала в руке зажженную сигарету. Те, кому меньше двадцати пяти, моложе. Что они говорили ему по Радио Четыре в то утро? Поколение курящих школьниц-подростков, использующих никотин, чтобы справиться со стрессом из-за отсутствия перспектив работы и заражения СПИДом.
Сюзанна Олдс сидела на стуле со стальным каркасом и провисшим холщовым сиденьем и не насвистывала. Ей тоже не было и двадцати пяти; юриспруденция была ее второй карьерой — Резник не был уверен, какой была первая, но он думал, что это как-то связано с маркетингом. Может быть, она стояла посреди пешеходной зоны и выпрашивала у прохожих информацию о том, какие газеты они читают, какой у них размер ноги, какую марку печеных бобов они купили.
"РС. Олдс.
Она встала со вздохом нетерпения и бросила окурок сигареты в теплую гущу кофе. Люди, поздно начавшие вторую карьеру, не любят ждать.
"Извините за задержку. По крайней мере, у вас была возможность поговорить со своим клиентом.
У нее была бледная кожаная сумка размером с толстый бумажник, свисающая на тонком ремешке с ее левого плеча; она подняла с пола такую же сумку и понесла ее в правой руке. Шагая в ногу с Резником, она была ненамного ниже его роста, пять-десять или даже пять-одиннадцать.
«Что должно было быть предоставлено еще вчера. Ваши основания для задержки в лучшем случае надуманные.
— Откуда у тебя Маклиш? — спросил Резник. — Он спросил о вас лично или как?
"Или что. Я был дежурным юристом, который взял трубку. Не то чтобы… — Она замолчала, когда Резник подумал о том, чтобы открыть для нее дверь, передумал, подождал, пока она откроет ее для себя, и последовал за ней.
— Не могу поверить, что ваш суперинтендант собирается просить о продлении, а это значит, что какой-то бедолага из королевской прокуратуры должен пойти в суд и попытаться добиться еще трех дней предварительного заключения.
