«Карточка, если он взял ее у вас, если она была в вашем кошельке тем утром, что ж, она помещает его туда, в дом».

  "Я понимаю."

  — И он был бы у тебя в сумочке?

  Ханна кивнула, да.

  «Как оказалось, это, вероятно, не имеет решающего значения. Других доказательств достаточно.

  Ханна перевела взгляд с Резника на бульвар и увидела мужчин, выгуливающих собак по скудной зелени Леса, медленное размытие машин. «Конечно, я знала, что он всегда прогуливал школу, попадая в неприятности, но это…» Она снова повернулась к нему лицом. «В это трудно поверить».

  — Да, — сказал Резник. "Я знаю, что Вы имеете ввиду."

  — А ты нет?

  Он медленно покачал головой. «Нет, в каком-то смысле, я так думаю. Это совсем не то, за что я бы его посчитал.

  — Вы не думаете, что это мог быть кто-то другой? Я имею в виду, с ним?

  — Это не то, что он говорит.

  "Я понимаю."

  Внизу возвращающийся домой поток машин замедлялся до минимума. — Мне пора идти, — сказала Ханна.

  "Я тоже."

  Ни один не пошевелился.

  — Что с ним будет? — спросила Ханна. — Сейчас, я имею в виду?

  — О, скорее всего, он попадет под опеку местных властей. Безопасное жилье где-нибудь. До суда».

  "А потом?"

  Резник покачал головой и отошел.

  Ключи Ханны были в ее руке. «Увидимся». Это была одна из тех вещей, которые вы сказали; это ничего не значило.

  — Да, — сказал Резник.

  Из окна своей машины она наблюдала за ним, плечи сгорбились больше, чем должны были быть, голова слегка склонилась. Она еще немного посидела, беспричинно размышляя, не повернется ли он и не найдет ли еще что сказать. Когда он этого не сделал, она повернула ключ в замке зажигания, развернула машину задним ходом и направилась вниз, чтобы присоединиться к движению. Она в последний раз увидела Резника, когда он уезжал в противоположном направлении. Этот молодой сыщик, думала она, такой самодовольный, тот, кто чуть не пригласил ее на свидание, — почему это никогда не были те, кому вы могли бы сказать «да»?

  Расследование прошло почти так, как и предполагал Резник; На следующий день Ханна прочитала отчеты в газете, хотя по юридическим причинам имя Ники не упоминалось. Ники был передан на попечение местных властей в ожидании суда. Ханна продолжала преподавать, писать стихи и писать отчеты о книгах « Точка останова», «Как насчет этого, Шэрон?» , и Макбет. На Резника, как обычно, надвигались другие вещи. Предполагаемый поджог кафе, специализирующегося на блюдах карибской кухни; тринадцатилетний юноша, который угнал фургон доставки и въехал на нем в автобусную очередь, в результате чего один человек погиб и еще четверо серьезно пострадали; одного врача обвинили в незаконном назначении лекарств, другого в организации незаконного аборта; банда девочек-подростков бесчинствует в подземных переходах центра города, грабя двух женщин и двадцатисемилетнего мужчину. Чуть меньше шести утра, в воскресенье, Резнику позвонили из дежурной бригады социальных служб: Ники Снейп был найден повешенным в душе в детском доме, где его держали.

  Двенадцать

  Здание было отделено от дороги парадом плотно уложенных елей. Его фасад из кирпича и бетона и высокие окна с решетками говорили о десятилетиях его использования в учреждениях: детский дом, оценочный центр, а теперь охраняемое жилье, которое было далеко не безопасным. Были планы продать его в частные руки; некоторая модификация и слой или два краски, и он станет идеальным домом для престарелых. Резник узнал машину полицейского хирурга у тротуара; машина скорой помощи была припаркована на повороте дороги, вплотную к входной двери. Он позвонил в звонок. Шесть тридцать: с востока сочился упрямый свет неба.

  Дверь открыл мужчина лет тридцати, худощавого телосложения с редеющими волосами. — Пол Мэтьюз, я… — Он взглянул на удостоверение личности Резника и отошел. "Мистер. Джардин занят с директором социальных служб, разговаривает по телефону, э-э… он попросил меня показать вам, где… где это произошло, а затем он хотел бы поговорить с вами позже. Перед тем, как ты уйдешь."