— Ты уверен в этом? — сказала Линн, придвигаясь ближе и устремив на него свой лучший взгляд.

  Но Шейн не собирался пугаться. — Я сказал, не так ли? Конечно." Эти жесткие, ломкие глаза заставили Линн назвать его лжецом.

  — Что ж, в таком случае, — сказала Линн, — нам также нужно знать ваше имя и адрес. Никогда не знаешь, когда мы можем захотеть проверить».

  «Шейн Снейп, — сказал Резник, — это интересно». Линн и Шэрон сначала отчитались перед Регом Коссаллом, а затем напрямую перед Резником. Все трое были в его кабинете, небо за окном медленно темнело к вечеру.

  «Подошел к задней части мотоцикла, большой, как жизнь», — сказала Линн.

  — Да, — сказал Шэрон. — Дал этому Джерри Ховендену алиби. Резник посмотрел на двух офицеров, один на другого. — И ты ему не поверил?

  Шэрон покачала головой.

  — Не Ховенден, конечно, — сказала Линн. «Врет до зубов, если вы спросите меня. Скрывать что-то, я бы поставил на это.

  — И он в списке Бранча? Политический?

  Линн скривилась. «Маргинал, правда. Насколько известно, не является членом какой-либо экстремистской группы. Тусуется с ними, вот и все. Пару раз был замечен на митингах. Ничего криминального не зафиксировано».

  «Хорошо, давайте проследим за этим. Как только мы получим дополнительную информацию, проверим контакты Ховендена с остальными, посмотрим, подходит ли он кому-нибудь еще, кто выглядит интересным.

  — А Шейн Снейп? — спросила Линн. «Вы хотите, чтобы мы обработали его как обычно, или…»

  «Я мог бы обойти сам», — сказал Резник. "Есть слово."

  "Правильно." Линн задержалась у двери после того, как прошла Шэрон Гарнетт. — Насчет той ночи, — тихо сказала она. «Все те вещи, которые я говорил… Я знаю, что это сложно, я, вероятно, усложнил это, но это не будет мешать… Я имею в виду, мы можем работать вместе, это не остановило это?»

  «Нет, — сказал Резник, — конечно, нет, все в порядке».

  "Ты уверен?"

  "Конечно."

  Телефон Резника зазвонил, и когда он потянулся к нему, Линн выскользнула за дверь и закрыла ее за собой.

  Тридцать пять

  Было около семи утра, когда Резник понял, что думает о Ханне, что думал об этом уже несколько минут, с тех пор, как вытащил непокорного Диззи из центра самого удобного кресла и сел со своей второй чашкой кофе. кофе дня. Он мог видеть, как она сидит на той скамейке в Дендрарии, повернув к нему лицо и устремляя на него этот серьезный взгляд, когда она читала свою лекцию об отказе и о том, как его не принимать. В ней школьная учительница, подумал он; эти искренние, серьезные глаза. А потом зазвонил телефон и это была она. Резник чувствовал себя неловко, как будто это произошло из-за мыслей о Ханне.

  — Чарли, еще не рано?..

  — Нет, нет, я давно не спал.

  "Хорошо. Только… смотрите, ужин в пятницу. Вы еще не забронировали где-нибудь, не так ли?»

  В живот Резник втянуло холодом воздух: она передумала. — Нет, еще нет, — осторожно сказал он.

  — О, хорошо, потому что…

  — Еще кое-что всплыло.

  "Нет. да. Ну, не совсем».

  Резник изо всех сил пытался скрыть разочарование в своем голосе. Последнее, чего он хотел, это еще одна лекция об отказе. — Не волнуйся, может быть, как-нибудь в другой раз.

  — Нет, — сказала Ханна, — дело не в этом, в пятницу все еще хорошо. Просто… ну, я чувствую себя глупо после того, как поднял такой шум из-за того, что тебе решать…

  — Это не имело значения, все в порядке, я…

  «Дело в том, что этот фильм идет на Бродвее…»