"Да? Ну, там есть девушка, чьи гражданские права были сильно ограничены, когда ваш клиент избил ее и изнасиловал.

  "Ждать."

  "Нет."

  "Подождите минуту."

  "Почему?"

  «Мой клиент, эти предполагаемые преступления, ему предъявлено обвинение? Неважно, предстал перед судом, признан виновным, приговорен».

  — Единственная причина, по которой он этого не сделал, — девушка сняла обвинения.

  «Возможно, она передумала. При свете дня решила, что поступила опрометчиво, выдвигая обвинения в гневе. Кто знает?"

  "Как насчет этого? То, что с ней произошло, было настолько ужасным, что она не могла вынести того, чтобы снова пройти через это, на глазах у свидетелей, зная, что он будет там, наблюдая за ней».

  «Мелодраматично, инспектор».

  «Лучше, чем быть самодовольным».

  — И грубо.

  Резник заставил себя стоять прямо и неподвижно и с усилием восстановил контроль над своим дыханием. — Мне очень жаль, — сказал он.

  "Извинения приняты."

  «Ему сделали официальное предупреждение, — сказал Резник, — о его будущем поведении».

  — К девушке?

  Резник кивнул.

  — Насколько вам известно, он видел ее снова?

  "Нет."

  — Он предпринимал какие-либо попытки?

  — Я так не думаю.

  «Тогда как можно истолковать установку полицейской машины в конце его улицы? Точно."

  «Я объяснил…»

  — Ты ничего об этом не знаешь.

  "Точно."

  Сюзанна Олдс плавно поднялась на ноги. — Если бы я был на вашем месте, инспектор, я бы изо всех сил пытался это выяснить. В этом случае мне удалось убедить мистера Кэрью, что неформальный подход может быть лучшим; если он даст еще повод для жалоб, я подозреваю, что он не будет столь милосерден. О… — остановившись у двери, в уголках ее улыбки мелькнуло тепло, — … и тут же пятно варенья… Длинным накрашенным ногтем она провела линию по шелку своей блузки. «… угол вашего носового платка и холодная вода, это должно помочь. Добрый день, инспектор. Я знаю выход».

  — Где Линн Келлог? — спросил Резник, сердито проталкиваясь в комнату уголовного розыска.

  — RSPCA, — сказал Нейлор. «ПДСА. Один из тех."

  Дивайн сидел в самом дальнем конце комнаты, половина его лица была похожа на разбитую тыкву через несколько дней после Хэллоуина.

  "Ты!" — сказал Резник, тыча пальцем. "Мой кабинет. В настоящее время."

  Информация об Аманде Хусон кропотливо собиралась, систематически комментировалась, систематизировалась. В качестве учений это было менее чем экономически эффективным, тяжелым для персонала, необходимым:

  «Мэнди», — сказала студентка из ее группы общественных наук. "Бог! Раньше она ненавидела, когда я ее так называл. В любом случае, да, она была просто, знаете, довольно прямолинейной вместе. Все, чего она хотела, это получить 2.1 и вернуться в реальный мир. Она уже потратила слишком много своей жизни впустую, вот что она сказала. Мэнди. Боже, я до сих пор не могу это принять. Аманда.

  Лектор постучал по мундштуку своей трубки и начал тупым концом перочинного ножа очищать ее изнутри. «Она была более серьезной, чем многие наши студенты, это надо сказать. Постарше, видите ли, не постарше, а постарше. Здесь по выбору, по настоящему выбору, не так, как многие из них, прибывающие на порог прямо из школы просто потому, что забыли выйти из автобуса». После дноуглубительных работ последовало пополнение, трамбовка. «Большой позор, немного подтянулась на последнем курсе, возможно, даже получила первое».