«Если бы Гроувс и Догерти были замешаны…»

  — Пошли, Чарли. Мы этого не знаем».

  «Кажется довольно неопровержимым, что Гровс — гей, по крайней мере, бисексуал».

  — Где ваши доказательства о Догерти?

  «Около тридцати интервью с людьми, которые работали с ним, некоторые из них довольно долго. Выпили с ним, пообщались. Не много, а немного. Ни разу, никаких разговоров о девушке. Женщина. Ни разу."

  — Значит, он гей?

  Резник пожал плечами. Из-за чего Скелтон так разволновался? — Это указание.

  "Которого? Что он не любит женщин? Что ему не нравится секс? Может быть, он очень закрытый человек. Может быть, это его гормоны. Если бы наша сексуальность определялась степенью близости, что бы это оставило нас?» Скелтон снова сидел за своим столом и пальцами строил клетки. — Если подумать, Чарли, на последние пару полицейских операций ты не привел с собой никого, представителей противоположного пола. Не существенно, не так ли?»

  Резник обнаружил, что извивается чуть больше, чем было удобно. Либо Скелтон обвинял его в том, что он долгое время сидел взаперти, либо во врожденной предвзятости, он не был уверен в чем. Возможно, это было и то, и другое. Или просто игра? Нет. Единственные игры, которые, как он мог себе представить, интересуют Скелтона, имели строгие правила, требовали предельной концентрации и бдительности, были важны для победы и совершенно не приносили удовольствия. Веселье, подумал Резник, не было концепцией, в которую верил суперинтендант.

  Бедная Кейт!

  «Я уверен, что между ними что-то происходило, — сказал Резник. «Что-то, что заставит Догерти уйти пораньше, больше, чем эта сменная работа. Я видел лицо Гроувза, когда предположил, что они, возможно, поссорились.

  — Любовная ссора, Чарли? сказал Скелтон пренебрежительно.

  «Мог бы последовать за ним из бара через улицу. Во-первых, если бы Догерти знал, кто напал на него, это объяснило бы, почему он смог приблизиться, нанести первый удар».

  — Сзади, Чарли?

  Мысль создала возможности, которые ни один из мужчин не был готов полностью рассмотреть. Скелтон выдвинул один из ящиков стола и достал синюю папку, несколько аккуратно скрепленных бумаг.

  «Статистика министерства внутренних дел. Рост зарегистрированных сексуальных преступлений с пяти процентов до двадцати восьми тысяч в 89-м, с тех пор более или менее держится». Скелтон перелистнул две страницы. «Расследуйте эти дополнительные пять процентов, тринадцать сотен случаев, от половины до трети обвинений в непристойном поведении мужчин. Общественные туалеты одного города. Можете себе представить, что говорили по этому поводу геи. Знаешь." Скелтон повернулся к другому листу, фотокопии журнальной статьи. «Судебное преследование и преследование геев», — прочитал Скелтон.

  «С уважением, сэр…»

  «Пусть СМИ пронюхают об этом, — сказал Скелтон, — у них будет полевой день. Геи режут себя в туалетах. Так называемому молчаливому большинству понадобятся наблюдатели, вооруженные всем, от зеркал до видеокамер, и все, кто находится слева от Кооперативной рабочей партии, будут организовывать демонстрации и пикетировать полицейские участки от имени своих угнетенных братьев».

  Резник позволил воцариться вокруг них небольшой тишине. За ним проехала машина с опущенными окнами, ревущими громкоговорителями. Дальше по коридору не совсем разборчиво доносились знакомые ругательства. Телефоны, их срочности перекрываются.

  — Если бы у него была мотивация, сэр. Рощи. Возможность."

  — Да, — сказал Скелтон, теперь приглушенный. "Я согласен. Мы должны это проверить. Но, Чарли, сдержанно, сдержанно, будь осторожен с тем, кого ты используешь. И помните, если в этом что-то есть, что нам остается с нападением на Флетчера? В больнице, Чарли, я все еще думаю, что там мы найдем ответы.

  — Да, сэр, — сказал Резник, поднимаясь на ноги.

  «Неправильная реклама, Чарли, — сказал Скелтон, когда Резник подошел к двери, — она может только помешать».

  Патель беспокоился об информации, полученной из больницы, возился с компьютером, открывал файлы, находил факты для перекрестных ссылок и приходил к выводу, что их слишком мало. Если и существовала четкая связь между Флетчером и Карлом Догерти, он не мог ее определить. Помимо очевидного; не считая того, что они выжили. В случае Догерти, просто. Его состояние по-прежнему вызывало беспокойство.

  Нейлор и Линн Келлог разговаривали по телефонам в противоположных концах офиса.