Резник подумал, что, вероятно, лучше этого не делать. Он задавался вопросом, было ли гороховое пюре первоначальным намерением Сильвера, или это просто произошло по пути.

  — Хорошо, а? — сказал Сильвер, указывая ножом на тарелку Резника.

  «Отличительный».

  Сильвер просиял. — Вот что я сказал, Чарли. Как должно быть всегда. Такая работа, как у тебя, не предполагает, что ты будешь готовить сам. Тебе нужен кто-то, кто сделает это за тебя».

  Так Эд Сильвер видел свое будущее? По утрам делал добрые дела для таких же бездомных алкоголиков, как он сам; во второй половине дня в качестве постоянного повара и дворецкого Резника.

  Нет.

  — Она была здесь, Чарли. Ты знаешь что?"

  — Джейн Уэсли?

  «Элейн».

  Воздух застрял в задней части горла Резника.

  "Ранее. Подошла к двери, не увидела, как я могу ее прогнать».

  — Она вошла в дом?

  — Ну, раньше половина принадлежала ей, Чарли. «Кроме того, она выглядела ужасно».

  "Больной?"

  «Лицо как выбеленный подгузник. Я усадил ее и заварил чай; подлил туда капельку джина. Резник задумался, чей это был джин, Эда Сильвера или Элейн? «Мы немного поболтали».

  Бьюсь об заклад, вы сделали!

  — У нее была адская жизнь, Чарли. С тех пор, как она бросила тебя. Адская жизнь».

  Резник отложил нож и вилку и отодвинул тарелку.

  «Ты еще не закончил! Есть еще одна отбивная, ожидающая, чтобы ее съели. Яблочный пирог в духовке, мистер Киплинг, не может их превзойти. Каждый раз победитель. Чарли…”

  «Давайте будем откровенны, — Резник встал, откинувшись на спинку стула, глядя вниз, — для вас нормально остаться здесь на некоторое время, пока вы не найдёте где-нибудь комнату или не решите двигаться дальше. Но мне не нужна няня, мне не нужна домработница, мне не нужна кухарка, а если бы я и хотела, при всем желании, я не думаю, что вы бы получили эту работу. Сильвер сидел совершенно неподвижно, глядя на него снизу вверх. - А жену я не хочу: тем более ту, что была у меня раньше.

  «Некоторые люди, — сказал Эд Сильвер через несколько минут, пытаясь уговорить Бада сесть к себе на колени с помощью куска жира, — не знают значения слова «благодарность».

  Когда кошка только понюхала мясо, но не подошла ближе, Сильвер засунул его себе в рот, встал и понес тарелки к раковине, чтобы помыть посуду.

  Бен Фрэнкс был в «Масляной лавке», отвлекся от запоздалого эссе с несколькими бутылками «Ньюкасл Браун», парой игр в бильярд и последние полчаса тусовался под ретро-пост-панк-группу с уклоном в регги под названием «Scrape the Barrel». Он увидел перед собой группу знакомых студентов и позвал их вслед, неуклюже пробегая мимо библиотеки, чтобы догнать их.

  Четверо из них, трое парней и девушка, пришли в Витрину, чтобы посмотреть фильм о безногом вьетнамском ветеране, погибшем в дорожно-транспортном происшествии и перевоплотившемся в буддийского священника кунг-фу, поклявшегося уничтожить колумбийские наркотики. лорды. Чак Норрис, сказала девушка, был лучше, чем вы могли себе представить. Особенно играя все девяносто четыре минуты на коленях.

  Каким-то образом, спускаясь по травянистому склону к общежитию, все пятеро были вовлечены в реконструкцию сюжета, в результате чего Фрэнкс вывихнул лодыжку, и оставшуюся часть пути домой его пришлось поддерживать. Внизу на уровне они решили, что он сможет ковылять сам, и через несколько шагов его лодыжка снова подогнулась под ним, он изобразил предсмертное падение и с грохотом упал среди мусорных баков. Театрально застонав и позволив поднять себя на ноги, рука Бена Фрэнкса задела что-то, и он призвал их остановиться.

  Он поднял его и повернулся в направлении верхнего света; он подул на него пару раз, смахнул упорного жука и открыл его. В его руке дневник Аманды Хусон.

  Тридцать семь

  Тонкий дневник в черном переплете и окантовке из искусственной кожи с металлическими уголками по четырем краям лежал на столе Скелтона, солнечный свет падал с безоблачного неба, бабье лето. Аккуратным почерком на предварительных страницах Аманда Хусон написала свое имя и оба адреса, университетский и домашний, вместе с соответствующими телефонными номерами. Ниже она указала номер своего паспорта, номер текущего счета, номер национальной страховки; номера телефонов ее банка, врача, дантиста; внутренние номера Департамента социальных наук и Центра здоровья. Столбцы с запросами размера платья, размера шляпы, размера обуви остались пустыми. В нижней части правой страницы она вписала имя и адрес своего ближайшего родственника, чтобы быть в курсе в случае несчастного случая или чрезвычайной ситуации. Внутри задней обложки была приклеена карточка донора органов, но необходимость проведения вскрытия полицией не позволила бы использовать ее.