*
(Из неопубликованной брошюры: Жизнь города.)
Городской закон № хх: если между гаражами, выстроенными во дворе, есть щель, то обязательно найдутся личности, которые будут всовываться в неё и мочиться.
Подыматься в квартиру не хотелось и я исполнил на практике приведенную выше народную мудрость. На месте этого мелкого преступления был застукан прогуливавшей мимо парочкой. Пригляделся, ага – это же Татьяна. Держит под руку по видимому того племянника, анонсированного вчера вечером Миколой. Дама со мной не поздоровалась, но в выражении лица читалось: что, уписался от зависти? Ветерок донёс обрывок беседы: в Москве огромный простор для реализации своих талантов. Ха, кто бы говорил; сама и работает реализатором в торговле.
*
Пиво люблю. Но позволяю себе побаловаться лишь изредка; во-первых – постоянно за рулём, во-вторых – пивной животик… Эстетствуем.
Рядом существует укромное местечко; пройти минут десять, спуститься в полу-подвальчик, и есть возможность забыть нестрогое табу. Кружка живого пива и пару бутербротиков… Мои любимые, называю их – ностальгия по студенчеству: чёрный хлеб, сверху маслецо, пару колец лука и три пряные кильки. Объедение, кто понимает. Сдул пену и наслаждайся.
*
Вспомнив фразу Татьяны о большом выборе деятельности в столице, задумался: какова вероятность наших пожеланий и вероятности их реализации. Неплохая игра получилась.
Простейшее: захотелось тебе молока; берёшь немного денег, шагаешь в магазин и «кушать подано». Реализация – 95%. 5% скинем на отсутствие продукта в магазине, или на то, что тебя, допустим, переедет трамвай или другую чушь. Это арифметика.
Посложнее: надо любви. Универсальное: – «взял денег», проходит безотказно лишь на уровне рынка секс-услуг. Что-нибудь поконкретнее и поискреннее – попадаем на расчёты похлеще уравнений матфизики. Множество условий и множество неожиданных ответов.
Самое сложное: собственно сами «баблосы». Они-то понятно нужны всем и всегда. Истоки, т.с., реализации наших грёз. В принципе способ добычи денег и определяет самобытность личности. Продавая свой физический труд, становишься рабочим. Надёжно, но скучновато. Зарабатывая умом (по мнению пролетариата, ничего не делая), приобщаешься к божественным функциям, ибо, по сути, материализуешь мысль. Со временем таких материализаторов набралось ой как много и далее их количество только увеличивается, так что толкаться и изощряться приходится не переставая. Все законы, придуманные уже и разрабатываемые, призваны как-то разрулить эту постоянную сутолку. Но не поспевают. Я вот, например, в основном верчусь вне этого круга. Живу поэтому более по своему Катахизису, который, конечно же, соотношу с общепринятыми нормами. Так, пожалуй, делают многие. В моём списке допускаются не совсем чистинькие вещи, но подлость исключена. Но если, какая-нибудь сволочь подлостью не гнушается, то наказать гада – святое дело.
*
Чихнул два раза. Подтверждение выбора? Или грипп пытается совершить комбег?
*
(Некоторые Святые дела, не отмеченные в Писании, но употребляемые нами в жизни)
– Попариться в баньке и потом принять пивка.
– Покурить после плотного обеда или хорошего секса.
и т.т.
– Не прощать обмана и предательства.
Хотя последнее, пожалуй, не отсюда. Создатель всегда проповедовал смирение, как путь спасения. Может и мне не оригинальничать?
*
– Можно? –
В нависшей надо мной долговязой фигуре с полной ёмкостью в руке я с удивлением признал … Алексея. Экс-адьютант Хозяина – Семёна Леонидыча – волею каких-то судеб предстал пред моими очами.
– Да, пожалуйста, присаживайся.
Начали с «то да сё», как сам (?), где (?). Мне же не терпелось подвести Алексея к разговору о Владике. Исподволь исполнить это не удалось. Тогда я заказал по кружке пива, себе и собеседнику, ещё и по шницелю – завтрак перманентно перетекал в обед, и спросил без обиняков: что за фрукт сей Владислав. Я вроде по накатанному «кантачил» с ним, но чувствую засаду; говорит он много, а движения чуть-чуть.
Алексей согласился:
– Да, словесный энурез у сего типа присутствует. – И пояснил. – Это юмор. -
Я усмехнулся, чтобы поддержать устанавливающуюся доверительность в нашей беседе. И ещё отметил: да ты, похоже, урологический клиент: ведь обычно чем болеют, о том и шутят.
*
Тут уместно обнародовать некие размышления, которые изначально исходят от СП, но и мне не чужды. Суть их в восприятии внешних проблем через внутреннее состояние – совсем не ново, да? Это если в духовной переработке – пресловутый эксизстенциализм в чистом непонятном виде. Мы часто с СП обсуждали этот термин. До конца суть его так и не открылась нам. Пока. Был придуман тогда такой приёмчик: добавить своё прилагательное и уже сложившееся словосочетание трактовать на свой удобный и вольный манер.
Продолжаю в этом русле: если брать за основу наши телесные терзания от болезней или ещё от каких немощей, то, согласитесь, что с ними жизнь или, если не так пафосно, скажем, манная каша не будет казаться такой же вкусной, как при полном здравии. Ну, каша кашей – съел и забыл. А для людей при возможностях и рычагах? Иногда неожиданный мелкий неприятный геморрой может повлиять на взаправду эпохальные решения.
Такое явление мы с СП и назвали геморроидальным эксизстенциализмом, при котором все наши размышления и тревоги по сути сводятся к преодолению или считаются с преодолением реально существующего недомогания.
*
За соседним столиком, где тихо до этого заседал ещё один мужской дуэт, обозначилась активность. Кучерявый полный мужик средних лет, театрально взмахнув рукой, громогласно заявил:
– Да раньше я одним махом семерых посылал на хрен! –
Нэт знал проявившегося пивного трибуна. Александр, ещё года три назад хаживал в крутых «бизняках». «Мерин», шофёр-охранник, – всё серьёзно и взаправду. Но что-то не так пошло и богатство куда-то улетучилось, словно и не было ничего, а если и было, то – хлипкие декорации для маленького акта в середине жизненного спектакля.
Александр не застрелился и не спился; а мог бы, и окружающие приняли бы такой исход, как закономерный. Он просто стал снова Шуриком, вернулся в оставшуюся родительскую квартирку и отдался тихому пришибленному существованию. Все, побывавшие «наверху», и потом свалившиеся незапланированно вниз, в глазах окружающих выглядят дурочками. Шурик скорее всего замечал жалостливо-сочувствующие взгляды, но не чурался их. Напротив, ходил и смотрел на других так, словно ему известна некая тайна, и по сравнению с этим знанием всё извне – никчёмное мельтешение.
Его собеседника тоже звали Шурик, не местный и не известный. По сравнению с «нашим» Шуриком он имел вид скользкого типа: как-то нервно дёргался, глаза бегали.
Они перекинулись ещё парой фраз, неслышных соседям. Вдруг Шурик№2 вскочил, достал «трамвик» и направил пистолет сначала на Шурика»№1, а потом на нас, на бармена, т.е. стал описывать такие полукруги.
Я и Алексей не сразу просекли серьёзность момента. Видимо благостное выражение всё ещё оставалось на наших лицах и, чтобы его сбить, прозвучал выстрел. Заряд прошёл в 15-20 см от моей головы и, попав в картину на задней стене, расколол стекло на мелкие осколки, со звоном разлетевшиеся вокруг.
Э! Да это «крези». Мы, как по команде встали, подняв руки перед собой: успокойся. Хотя понятия не имели, из-за чего возбудился Шурик№2.
Колокольчик на открывающейся входной двери разорвал всеобщее оцепенение. Рука с пистолетом мигом крутанулась по направлению входа и, ударившись в движении об неучтённый столбик-колонну, самообезоружилась.
Первым среагировал на изменившуюся оперативную обстановку Алексей. Он метнулся к хулигану и провёл вполне удовлетворительный хук справа, после чего тот, словно боксёрская груша, сорвавшаяся с крепёжной петли, с глухим звуком рухнул к ногам своего тёзки.
Шурик-эксбизнесмен наклонился к упавшему (оценивал его состояние?), поднял пистолет, валявшийся рядом, и протянул его почему-то мне.
