Подойдя к воде, он повертел головой, но заметил лишь несколько отдыхающих, которые мирно бродили по берегу, щелкали фотокамерами, да изредка кидали камушки в озеро. Вдруг вдалеке он заметил бегущего Сержа и бросился на встречу.

– Что произошло? Где Санара?

– Она нашла раненую чайку и хотела ей помочь, – ответил Серж, чуть сбив дыхание. – Я попросил ее этого не делать, и она вроде бы согласилась.

– И что, где она, почему вы здесь?

– Маленький чертенок умеет отвлекать внимание. Куда она делась, я не понял, но решил, что она побежала вдоль берега, – произнес Серж, обернулся и указал направление. – Мы были там. Вы ее видели?

Диалькин отрицательно покачал головой.

– Значит, придется вернуться.

Тут сквозь листву прибрежных деревьев прорвались лучи яркого света. Спустя мгновение в отдалении раздался рев, и едва различимый шум. Мужчины бросились туда, где, по их мнению, находилась Санара. Они не ошиблись. Она выбежала им на встречу, с радостным криком отпуская чайку.

Когда птица взмыла в небо, Санару настигла расплата за доброту. Она увидела бегущих к ней взрослых, и сразу почувствовала сонливость. Она вяло помахала им, опускаясь на колени, не в силах справиться с подступившей слабостью. Даже испуганные глаза отца и озабоченное лицо синьора Мулинье не смогли удержать ее у границы бытия. Санара закрыла глаза и повалилась на землю.

Диалькин слышал едва различимый шум где-то впереди, хотя, казалось, лес оставался безмятежным. Ощущение опасности овладело им неожиданно и стало неуклонно нарастать. Он подхватил дочь на руки и быстро побежал в сторону стоянки поезда. Серж обогнал их, по-молодецки набирая скорость.

– Надо предупредить охрану и увозить людей, как можно быстрее.

Диалькин молча бежал следом. Он пытался ускорить бег и не сбить дыхание. Единственное о чем он думал в этот момент – успеют ли они убежать.

На поляне, где разместились отдыхающие, царила благодать и только у самого поезда трое мужчин и две женщины о чем-то оживленно спорили, вызывая вялый интерес у собравшейся публики. Мало ли, что может быть, перепили немного, с кем не бывает. Серж уговаривал начальника поезда и руководителя службы охраны начать срочную эвакуацию, ссылаясь на то, что надвигается буря. Ему вторила Мари. Им возражали, объясняя, что синоптики дали точный прогноз на весь день и никакой бури не предвидится.

Диалькин вбежал на поляну и кинулся к жене. Она пыталась успокоить Сержа и Мари. До вагона оставалось метров двадцать, когда Диалькин споткнулся и едва не упал. Он замедлил бег и тут воздух сотряс мощный удар. Стекла вагона, у которого стояли спорщики, разлетелись мерцающим фейерверком. Люди едва успели присесть и накрыться руками. В этот миг на крышу вагона запрыгнуло нечто.

Жук, похожий на гигантского богомола десяти футов ростом, перебирал четырьмя лапами, с лязгом проминая металл крыши. Клешни по бокам изредка пощелкивали, но самыми страшными казались передние серповидные лапы. Он развел их в стороны, озирая недоумевающих туристов. Жук заверещал и щелкнул клешнями так, что над поляной пронесся ветерок.

И тут началась паника.

Серж потянул женщин под вагон и в этот момент богомол спрыгнул вниз. Одна из его ног разорвала тело начальника поезда и пригвоздила к земле останки. Охранник, не понимая, что делает, выхватил тазер и выстрелил в бестию. Контакты отскочили от панциря и разлетелись в разные стороны, увлекая за собой тонкие металлические провода. Богомол развернулся и одним ударом отшвырнул мужчину. Раздался глухой удар и тело бедняги, словно тряпичная кукла, свалилось у колес вагона.

Диалькин молча стоял напротив ужасной твари не зная, что делать, а в это время за спиной раздавались вопли и рев. Но, это уже была не паника престарелых миллионеров – на поляну со всех сторон рвалась смерь, в облике тварей, которых мало кто видел в этом мире.

Богомол медленно наступал, изредка оглашая округу стрекотом. Диалькин, на каждый шаг противника к нему, делал небольшой отступ назад, крепче прижимая к себе спящую Санару. Он не хотел оглядываться, и только по звукам догадывался, что происходит позади. Над поляной раздались выстрелы, а вслед за ними лязгнули сцепки вагонов. Колеса чиркнули по рельсам.

Жук задрожал всем телом, занес саблевидные лапы и сделал пару быстрых шагов вперед. Диалькин снова отступил и слегка повернулся, закрывая собой Санару. Он услышал крик Урсулы, а вслед за ним шипящая огненная змейка петлей обвила тело богомола. Чудовище замерло, резко повернуло голову, будто на шарнире и присело на задние лапы. Жуткий трескучий визг пронесся над поляной, когда тело твари, словно молодое деревце, переломилось в объятиях огненного лассо.

– Быстрее в вагон, – раздался крик Мари.

Она как заправский ковбой, ловко поддернула огненный хлыст к себе, и тот, теряя яркость, волнами опустился к ее ногам. С последним завитком, с хлыста слетели искры, и он погас. Мари быстрым движением скрутила хлыст.

– Санара, – прокричала Урсула и устремилась к мужу.

– Куда, стойте!

Мари схватила обезумевшую от ужаса мать, но не смогла удержать и кинулась следом, понимая, что поезд начал движение, и возможно, они не успеют запрыгнуть даже в последний вагон. Диалькин обежал поверженное чудовище и, когда передал Санару в руки Урсулы, неожиданно почувствовал удар в спину.

Боль пришла мгновение спустя.

Урсула ойкнула и отшатнулась. Красные капли брызнули на белые джинсы Санары и ее светло-бежевое платье. Из груди Диалькина торчало острие саблевидной лапы чудовища. Он захрипел, оседая. Его взгляд терял осмысленность. Из последних сил он прошептал:

– Спасай дочь!

Диалькин обеими руками ухватил торчащее из груди острие и стал отступать, волоча за собой бьющегося в ярости разорванного жука. Чудовище клешнями загребало землю, а второй саблевидной лапой пыталось дотянуться до Урсулы. Богомол заверещал и все мерзкие твари, что собрались на поляне, как по команде, замерли и повернули головы в сторону выживших, а затем, не торопясь, ступая по останкам своих жертв, двинулись к вагону.

– Диалькин, – шептала Урсула, не осмеливаясь подойти к мужу.

Тот отступал в сторону разрушенного туристического лагеря, волочил жука за собой, и что-то бормотал. Шея Диалькина начала светиться, а бормотание становилось громче. Он раскинул руки в стороны, и они резко вспыхнули белым пламенем. С пылающих пальцев на землю с шипением стали падать огненные капли, которые сжигали траву и заставляли дымиться землю. Жук заверещал и задергался, уже не пытаясь сопротивляться или нападать. Лапа, воткнутая в спину Диалькина, почернела и осыпалась мелким пеплом, казалось, чудовище сгорает изнутри.

Вся мерзость, что смело наступала на остатки выживших секунду назад, зафыркала, заурчала и стала отступать, некоторые бросились прочь, не дожидаясь финала.

Мари поняла, что происходит, схватила обезумевшую от горя Урсулу за плечо и потянула к поезду.

– Быстрее, он спасает нас! – прокричала Мари. – Уходим. Он выпускает палу!

Урсула, как во сне, повернулась и побежала. Вот и поезд. Она видела, как Серж помог Мари запрыгнуть в вагон и тянет руку к ней. Но бежать с ребенком на руках и постоянно оглядываться непросто. Она поняла, что не успевает, и рванулась из последних сил. У самого вагона она подбросила Санару, и крепкая мужская рука ухватила воротник детской курточки. Когда дочь исчезла в дверном проеме, она замедлила бег и, тяжело втянув воздух, распласталась по насыпи.

Урсула слышала крик Сержа и ощущала боль в разбитых коленях и руках. Она поднялась, и ее охватило странное безразличие, которое сменили видения страшных бестий и ощущение безумного абсурда. Кошмар казался реальным, а в другой миг странным и далеким. Непонимание происходящего, страх, и скорость, с которой все случилось, погрузили ее в болото безумия.

“Нужно только дойти до Диалькина, взять его за руку и все закончится. Он может все, он мой мужчина, он мой любимый, он бог огня” – крутилось в ее голове.