Али подняла голову и увидела матушку, которая смотрела на нее, улыбаясь. Она моргнула и рассмеялась, поднимаясь на ноги и отрываясь от сердце-древа.
– Но сначала ты проверила теплицы.
– Проверила, – подтвердила матушка, нежно взяв ее за руку и поцеловав ее в волосы. – Думала, что найду тебя спящей под лимонным деревом с книгой на коленях, моя мечтательная девочка.
– Мне нравится их запах, – ответила Али, когда они отошли от чардрев и пошли к горячим источникам. – Запах лимонов – тебе не кажется, что они пахнут морем?
– Морем? – матушка задумалась, она видела это по блеску в ее нежных фиолетовых глазах, таких, как у нее. – Алисанна, ты всего дважды была в Белой Гавани. Что ты знаешь о море?
– Я читала о нем, – ответила Али, решив не натягивать чулки и натянула сапоги на босые ноги. К чему было стараться, ей всего равно скоро переодеваться. – Я бы хотела однажды отправиться в путешествие морем, ты бы не хотела, матушка? Теон говорит, что когда ты на корабле, это как будто на лошади или в повозке, только оно колышется не только сбоку на бок…
Веселая улыбка матери пропала при упоминании Грейджоя.
– Теон уже много лет не был на море.
Теон много лет нигде не был, с тех пор, как его отец восстал с Железными островами против королевы и юного короля, в короткую войну, которая продлилась меньше года, прежде чем их сокрушили и снова подчинили Железному трону. Али не помнила той войны, она была совсем маленькой. Но когда отец и дядя Нед вернулись, они привезли с собой Теона в качестве воспитанника. Теон не поедет домой, пока не умрет его отец, сказал ей Берон. Она не могла себе представить, каково это было, и как бы он ее не раздражал, она думала, что будь на его месте, тоже была бы не очень приятной со всеми.
– Знаю, – сказала она, махая на прощание детям, игравшим в прудах. – Он просто играет в железнорожденного в борделях, так сказал Криган…
– Криган еще ребенок, и ему нечего делать в борделях, – матушка неодобрительно понизила голос, когда они покидали богорощу, – и я уже подумываю отправить его назад в Ров Кейлин. Он приехал сюда учиться с кузенами, а не ходить за Грейджоем, как щенок.
Али решила в таком случае не рассказывать о гадкой шуточке в крипте. Криган был глупым и невыносимым, но он все равно был ее другом, куда больше, чем Теон. И они с Бероном всегда ладили – она жалела Берона иногда, его самым близким братом был Бран, который был очень милым, но ему было всего семь. Точно недостаточно взрослый, чтобы ездить верхом, охотиться и тренироваться со старшими мальчиками. В основном он любил только карабкаться по стенам и бороться с Арьей, как два каких-то одичалых.
– Ты когда-нибудь была в море? – спросила она матушку, когда они шли через полный людей замок, поднимаясь по винтовой лестнице.
– Только на Драконий Камень и обратно, – коротко ответила матушка, не делясь деталями. Она не любила говорить о своей жизни до Винтерфелла, ни куда она ездила, ни что она видела, ни какой была жизнь в Красном замке. Иногда она рассказывала Али о Рейгаре и Визерисе, о первом очень редко, а о втором, думала Али, недостаточно часто. Она знала, как больно было матушке от того, что ее сводный брат не навещал ее с тех пор, как вырос, но Али встречала этого мальчика, нет, на самом деле взрослого мужчину, только однажды, когда ей было десять, перед смертью отца. Они тогда гостили у отца тети Кет, лорда Хостера. Визерис ее ненавидел. Он был совершенно любезен и вежлив со всеми, но после пира, когда она должна была быть в постели, а вместо этого гуляла по темным коридорам с Арьей, изучая…
– Она мне не сестра, – рявкнул он на матушку, когда они стояли в отдаленном алькове, тихо споря друг с другом. – Фиолетовые глаза и пара серебристых прядей не делают ее Таргариен.
– Конечно же нет, – спокойно ответила матушка. – Она Старк, как и ее отец, но все же она твоя сестра, Визерис, твоя родня…
– Старки мне не родня, – яростно отрезал он. – Как волки не родня драконам. Просто маленькое отродье, которое он заставил тебя породить взамен его дочери-шлюхи…
Она услышала, как матушка резко вдохнула от ужаса, но прежде чем она успела расслышать матушкин ответ, их нашел дядя Нед и увел их с Арьей в спальню. Арье было только пять, она была слишком мала, чтобы понять, что услышала, но Али проплакала весь остаток ночи. Это было ложью. Конечно это было ложью. Это неправда, заверяла она себя. Он просто сказал это, чтобы обидеть матушку, он был зол на нее за то, что она вышла за отца, за то, что ей пришлось покинуть его.
Но факт все же был в том, что она не была единственной дочерью своего отца.
Когда они подошли к спальне Сансы, ее кузина-племянница стояла совершенно спокойно, с выжидательной улыбкой на лице. Швея и ее помощница стояли склонившись рядом с ней, поправляя подол нового платья Сансы. Для них всех должны были сшить новую одежду в подготовке к поездке на юг. Через месяц, в его шестнадцатый день рождения, должно было закончиться регентство Эйгона Таргариена, и он женится на Маргери Тирелл, а принцесса Рейнис присоединится к Старкам в Риверране после турнира в честь именин ее брата, официально коронации и свадьбы, для подготовки ко второму и последнему путешествию на Север, где она станет готовится к собственной свадьбе и жизни в роли леди-жены Берона.
Али встречала раньше Рейнис – они все ее встречали. Принцесса прожила в Винтерфелле чуть больше двух лет, отбыв как раз перед ее пятнадцатилетием. Теперь ей было семнадцать, и на следующий год к этому времени они с Бероном уже будут женаты. Мысль, что Берон, Берон, который был ей как брат, раздражающий и в одинаковой мере добрый, вдруг будет женат и может даже зачнет сыновей с принцессой Таргариен, была совершенно невозможной для нее. Когда Берон и Рейнис в последний раз стояли рядом, она возвышалась над ним, и не колебалась напоминать об этом другим.
Али сомневалась, что в их жизни когда-нибудь будет настоящая любовь, как та, о которой поют певцы, но по крайней мере, это будет интересный брак, чтобы следить со стороны.
– Мы закончили, миледи, – сказала швея, поднимаясь с усталым вздохом. Санса вежливо поблагодарила ее – Санса всегда была так вежлива, что Али было немного не по себе, что ее превосходит манерами девочка, которой не было и одиннадцати. Но они с Сансой одинаково любили сладости, певцов и сказки, как они с Арьей одинаково любили лошадей и прогулки вне замка. Ей никогда не хотелось сестер, потому что у нее были они, и она никогда не хотела с ними расставаться. Она знала, что должна была желать себе сильного лорда, за которого должна была выйти замуж, но Али не видела ничего плохого в том, чтобы продолжать жить здесь, как всегда, мирно и довольно, и все вместе, все они.
– Арья, пожалуйста, перестань кататься по кровати, – сказала Кейтлин с ноткой веселья, хотя она тщательно сжимала губы, чтобы не улыбнуться. – Твоя очередь на примерку.
– Мне не нужно больше платьев, – проныла Арья, но все же скатилась с кровати и с неохотой забралась на стул, встав на него и скорчив рожицу Сансе, которая куда хуже их матери скрывала свое хихиканье.
– Ты растешь как трава, – сказала матушка, взлохмачивая волосы Арьи, которые были длинными и прямыми, как у Али, только чуть более светлого оттенка коричневого. – Мы же не хотим, чтобы ты бегала в юбках, которые едва достают тебе до колена, милая.
Арья отчаянно посмотрела на Али, как будто ее готовили к жесточайшей пытке, и швея начала укладывать ткань и скреплять ее булавками и иглами. Али не удержалась от улыбки в ответ, и Арья показала ей язык.
– Почему Али не пойдет передо мной? Она любит платья, – жаловалась она.
Она была права, Али любила платья. Мода ей нравилась также, как Сансе и Джейн Пуль, им нравилось рассматривать разные ткани и цвета, слушать истории о неприличных модах при дворе и о всяких легкомысленных штучках, которыми им, как Старкам, не следовало интересоваться. Но это не значило, что она хотела всю жизнь провести, просто сидя и будучи красивой. На свете было столько всего, что можно было сделать и увидеть, чтобы тратить на это время.
