Отец, вот кто играл с ними, кто учил их новым вещам, кто водил их плавать в Водные Сады, кто показывал ей и Оберину, как карабкаться по деревьям, прежде чем его здоровье начало подводить. Он читал им, и пел им, и она никогда при этом не считала его меньше мужчиной, чем он был. Он не был их правителем. Мать была. Он был ее консортом, как бы необычно это не было для остальной части Вестероса. Элия обожала его в том числе и потому, что он ничего от них не ждал, не то, чтобы у него не было амбиций или обязанностей – он просто не налагал их на своих детей.

Конечно, теперь она была королевой-консортом с собственными детьми, будущее которых уже продали, теперь она считала иначе, теперь она думала, как же тяжело было ее матери иногда, как бы она хотела, чтобы та была еще рядом. Рейгар был бы не ровня Лорезе думала она, нет, она знала. Ее мать могла сурово смотреть в глаза Тайвина Ланнистера в его собственном доме, и пусть она не могла заставить Старого Льва дрогнуть, она не была той, кто отвернет взгляд первой. Теперь Оберина звали Змеем, но именно их мать научила их терпеть. «Мужчины, вроде Тайвина, не имеют терпения», – сказала она как-то Элии. «Как только ты вручишь им топор, они начинают рубить деревья. Они не ждут, пока прекратятся дожди, корни пересохнут, а кора отойдет. Для них время – еще один враг, которого надо поразить, а не союзник».

Элия умела ждать. Она умела ждать, говорила она себе, она ждала, она ждет, она будет ждать, пока не прекратится дождь, пока не кончится буря, пока не поднимется солнце и не станет снова гореть высоко в небе над ними. Сначала восстание. Потом Рейгар. Она не позволит ему отобрать у нее Эйгона. Эйгон все еще в опасности. Он не обязан быть сыном своего отца или внуком своего деда. У него будет другой путь, просто не тот, что предвидит себе Рейгар, она это знала. Пусть даже у Лианны будет сын, а не дочь, она не позволит случиться второму Танцу. Никогда. Она позволит Рейгару совершить те же ошибки, что его предки.

Эйгон теперь уже ходил, и с каждым днем он становился больше, уже достаточно большим, чтобы кричать при виде нее и бежать ей навстречу вместе с Рейнис, когда она входила в комнату. Но он был слишком груб с котенком Рейнис, которого она звала Балерион, хотя звучало больше похоже на Барон, когда она говорила, и ей уже приходилось разнимать драки брата и сестры, теперь, когда Эйгон уже был достаточно большой, чтобы щипаться и шлепать в ответ.

– Я хочу к Визерису, – заявила Рейнис, прижимая мяукающего черного котенка к груди, пока Элия пристраивала Эйгона с игрушками. – Я хочу Виззи и Варга.

Элия понятия не имела, кем или чем был Варг, пока минут через десять не вспомнила, что своего серо-белого котенка Визерис назвал Вхагар. Она оставила Эйгона с кормилицей, и взяв Рейнис за маленькую ручку повела ее в поисках своего деверя и его кота-дракона. В последнее время все, о чем говорил Визерис, были драконы. Наверное, это был возраст. Оберин с ума сходил по лошадям в семь лет. Он сломал руку вскорости после дня рождения, когда его сбросило с седла, и она была втайне рада, что он был заперт внутри, и они могли больше времени проводить вместе. Они писали друг другу «тайные» послания на неправильном валирийском, притворяясь, будто сражаются с невидимым врагом, будто они шпионы и убийцы.

Визерис и Вхагар были с Лианной, где в последнее время часто можно было найти мальчика. Элия хотела быть ему больше матерью, но она не могла заменить Рейлу, и у нее были собственные дети. Она хорошо относилась к Визерису, но не всегда было легко забыть, что он был сыном Эйриса, как и Рейгар. Лианна была юна и во многом все еще невинна, пусть даже сама она так не считала, и Элия никогда не старалась сохранять между ними то же расстояние, как между девочкой и собственными детьми.

Лианна сидела на низкой каменной скамье в молчаливых коридорах Девичьего Склепа, глядя, как Визерис дразнит своего котенка веточкой. Сир Джонотор Дарри стоял неподалеку и, судя по его виду, мечтал оказаться на поле боя в поединке с самим Робертом, вместо того, чтобы терпеть эту пытку. Элия не посочувствовала его страданиям. Она отпустила Рейнис, которая выпустила вырывающегося Балериона, и побежала к Визерису, крича от восторга, с новым Черным Ужасом у ее ног. Элия присела рядом с Лианной. Они уже беседовали раньше, конечно же, но никогда не сидели рядом, две женщины, жена Рейгара и любовница Рейгара.

– У моего отца была кошка, когда я была маленькой, – вспомнила Элия через некоторое время. – Не могу вспомнить ее имя.

– Уверена, ее звали не в честь валирийских богов, – пробормотала Лианна, и Элия коротко посмеялась.

– Нет, я так не думаю.

Лианна вдруг дернулась, и Элия оглядела ее.

– Ребенок?

– Он пинается все больше и больше перед закатом, – Лианна не отводила глаз от смеющихся детей. – Ему не нравится ночь.

– Ему… – Элия осеклась. Мальчик. Чего она бы хотела больше? Чтобы Рейгар оказался неправ или девочку Уотерс? Повстанцы не сплотятся вокруг Висении, сказала она себе. Будет она похожа на Рейгара или нет. Она не будет законнорожденным сыном. Висения никогда не сможет претендовать на трон брата. Только не после Рейниры. Не при наличии Рейнис. Девочка – не угроза. Девочка – не опасность. Но девочка значила бы, для Рейгара, что все было не зря. Что великое благо будет достигнуто. И она не была уверена, что смогла бы это стерпеть. – Вы думаете, это будет мальчик.

– Я знаю, что это он, – твердо, упрямо сказала Лианна. – Это мальчик, я чувствую это, я знаю, это мальчик. Мой сын. – Она поколебалась и добавила. – Я бы назвала его Брандоном, но не могу. Это не будет правильно. – Ее бесстрастное лицо чуть дрогнуло, и Элия едва не обняла ее, но она понимала, что меньше всего на свете Лианна Старк хочет, чтобы она видела ее плачущей, поэтому она поднялась на ноги и пошла судить гонки, которые решили устроить Рейнис и Визерис, позволив девочке спокойно взять себя в руки. Дождь капал на крышу над ними, ровный и ничего не чувствующий.

Позже Элия подняла на руки спящую дочь, котенок цеплялся за ее юбки, и она посмотрела, как Лианна отправила Визериса к себе, на ее лице было пустое выражение.

– Я однажды спросила Рейгара, что он будет делать, если это будет сын, – теперь, наконец-то, Лианна Старк посмотрела на нее. – Он сказал, что тогда мы попытаемся снова.

Лицо Рейнис, прижавшейся к ее груди, было теплым и мягким. Элия поправила дочь и сказала, тихо, но твердо.

– Если это будет сын, я поговорю с королем.

Она ничего не могла сказать больше, потому что Дарри стоял поблизости.

Лианна почувствовала, что под словом «говорить» имелся в виду не просто разговор. Она коротко кивнула с мрачным пониманием и отвернулась.

========== Лианна VII ==========

283 З.Э. – Королевская Гавань.

Лианне позволялась одна прогулка в день с тех пор, как ее уложили ждать. Она думала, что иначе сошла бы с ума. Она не помнила, чтобы в детстве бывала рядом с беременными, и почти не представляла, как все это происходит. Несмотря на возражения мейстера, она предпочитала покидать Девичий Склеп и ходить в богорощу, как будто бы помолиться. На самом деле она уже многие месяцы не молилась старым богам. Она боялась сидеть перед сердцедревом, покрытым теперь весенней листвой. Она боялась, что боги отвергнут ее, покинут, как, думала она, она покинула их.

Сегодня ее сопровождал сир Левин. Она знала, что не нравилась ему, когда только приехала, не больше, чем всем им остальным, но Лианна думала, что в последнее время он к ней смягчился. Он никогда ее не поторапливал, и если она заговаривала с ним, он отвечал. Он был очень похож на свою племянницу-королеву. Лианна пыталась понять, с чего принцу Дорна было выбирать жизнь королевского гвардейца, но когда она видела его с Элией и принцем и принцессой, становилось ясно. У нее не было своих дядей и тетей, у ее матери была только одна старшая сестра, леди Бранда, которая вышла замуж за лорда из Штормовых Земель. Лианна помнила, что встречала ее раз или два, она умерла, когда Лианне было девять или десять.