– Достойные поступки войну не выигрывают, – Станнис посмотрел мимо нее в окно, где загорелись первые звезды. – Ходят слухи, девица Старк ждет бастарда Рейгара.
Джейн напряглась, опуская кубок.
– Роберт верит в это?
– Какая разница? – рявкнул Станнис. – Мы могли узнать, что девчонка давно мертва, и даже это его не остановило бы.
– Дело не только в ее добродетели, – ровным голосом ответила Джейн. – Он разорвал соглашение о помолвке между двумя великими домами – да еще и с вооруженным отрядом! Это все равно, как если бы он выкрал невесту со свадьбы в деревне. Если бы это была твоя невеста…
– Роберт не интересовался моими брачными планами, пока это не послужило ему на пользу, – пробормотал Станнис.
– О да, – ответила Джейн, стараясь как можно больше подавить насмешку в голосе. – Уверена, ты умирал от желания жениться, милорд.
– Я советовал ему принять предложение Ланнистера, – Станнис встал. – Ему всего-то надо было жениться на Серсее. Мы выглядим самыми большими дураками королевства, что упустили такой шанс из-за упрямства Роберта.
– Тайвину Ланнистеру верить нельзя, – заспорила она. – Если он так просто мог бросить Таргариенов после стольких лет рядом с Эйрисом, он так же быстро мог обернуться против тебя и твоих людей. Это могла быть уловка. Он мог предать вас в бою, передать Роберта в руки королю…
– Откуда тебе знать о Тайвине Ланнистере? – потребовал он. – Ты просто девчонка восемнадцати лет.
– Это не значит, что я не права, – она тоже встала, отодвигая стул со скрипом. – Слухи о том, что Лианна Старк беременна – это тоже может быть ложь Таргариенов. Они заявляют, что она беременна, надеясь, что Роберт сдастся.
– Ты не знаешь моего брата, – мрачно ответил Станнис. – Думаешь, Роберт принял бы объедки другого мужчины?
– Она человек, а не кусок мяса на кости, – голос Джейн щелкнул, как хлыст. Несмотря на всю свою гордость, Станнис выглядел пристыженным, щеки загорелись. – Но я понимаю, что может быть трудно такое принять. В конце концов, я ведь всего лишь девчонка восемнадцати лет.
Она ожидала, что они больше не будут говорить до самого отбытия в Штормовой Предел на следующий день, но к ее удивлению, ночью он пришел в ее спальню.
– Я нехорошо себя чувствую, милорд, – сказала Джейн, не отрываясь от книги. – Я не могу…
Он проигнорировал, забираясь в постель рядом с ней, и, к ее удивлению, больше ничего не сделал, только лег на спину и уставился в полог кровати. Джейн подняла голову от книги.
– Ты говорил мне в первую неделю нашего брака, что предпочитаешь спать один.
– В той комнате разбито окно, – ответил он. – Сквозняк неприятен.
За какого ужасного лжеца она вышла замуж, почти с нежностью подумала Джейн. Как будто Станниса можно потревожить сквозняком. У него самого в венах лед. Селия однажды спросила, не приходит ли он к ней в постель в полной броне, просто на всякий случай. Джейн зло посмотрела на сестру, но потом рассмеялась, хотя и пыталась прикрыть смешок кашлем.
– Понимаю, – она закрыла книгу и затушила свечу. – Надеюсь, теперь тебе достаточно тепло.
На это он не ответил. Они некоторое время лежали в молчании, и Джейн сглотнула.
– Расскажи мне, как умер Коннингтон?
– Тарли подошел к Эшфорду раньше нас, был хорошо подготовлен, – резко начал он перечислять. – Роберт все равно попытался пробиться, и мы знали, что подходила остальная армия Тиреллов. Мы отошли меньше чем через четыре часа после начала атаки. Коннингтон погнался за нами с двадцатью всадниками. Он убил Кафферена и вызвал Роберта на поединок. Подумал, что покончит с восстанием здесь и сейчас.
– Роберт победил, – прошептала Джейн.
– Это было быстро, – ответил Станнис. – Коннингтон не был зеленым юнцом, но он был зол. Слишком зол. Человек, который позволяет ярости вести себя обречен. Роберт одним ударом выбил его меч, а вторым – пробил череп.
– Я слышала, Грифон был талантливым военачальником, когда не глупил, – Джейн осмелилась коснуться мужа рукой. Он не отстранился. – И близким другом короля. Рейгар будет в гневе.
– Роберт жаждет его гнева. Он хочет, чтобы тот выбрался из столицы и вышел на поле боя. Думаешь, он согласится на меньшее, кроме встречи с ним в битве?
– Нет, – она вздохнула, подумав. – Не думаю.
Она послушала его дыхание, ровное и медленное, и позволила далеким отзвукам волн убаюкать ее. Когда она проснулась перед рассветом, ее голова лежала у него на плече, и он не отстранялся.
========== Рейла VII ==========
283 З.Э. – Винтерфелл.
Рейла проснулась в одиночестве, и ей понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, почему. Спальня ее мужа была тиха и пуста, только огонь потрескивал за решеткой камина. Она подумала, что он должно быть разворошил его перед уходом. Только тогда она вспомнила, что Рикард должен был уехать на рассвете, он собирался в замок Сервин, чтобы встретиться с лордом Меджером относительно какого-то пойманного разбойника. Замок Сервинов был достаточно близко, и все же на дорогу туда и обратно понадобится целый день. Она присела, потирая глаза, и оглянулась на знакомую вмятину в постели рядом с ней.
Это было странно, думать о муже с какой-то дружественностью, а не страхом или ужасом. Рикард был верен слову, и с самой их брачной ночи не звал ее к себе. Но это не значит, что она не приходила по собственной воле. Не каждую ночь, даже не очень часто, но не один раз за последние месяцы, уже достаточно много раз, чтобы перестать просыпаться в панике и страхе от того, что заснула рядом с мужчиной. Они с Эйрисом никогда не спали вместе, даже в их первую брачную ночь. В тот темный день Эйрис забылся пьяным сном почти сразу же после всего, и она вскочила и убежала в собственную комнату, едва сдерживая слезы.
И все же на утро после свадьбы она не только проснулась рядом с Рикардом Старком, но и, к ее изумлению, их ноги были сплетены, ее рука лежала на его покрытой шрамами груди, а его рука – на ее талии. Конечно, не стоило удивляться, что два тела в одной постели прижались друг к другу в холодную весеннюю ночь, но… Рейле никогда не было спокойно рядом с мужчинами, только не так. Когда она была королевой в суровой роскоши, с короной на голове – это было совсем другое дело. Она могла как щитом закрыться этим ощущением. В роли же жены? Той, кто лежит обнаженной рядом с мужем? Это было совсем другое.
И она не могла сказать, что все ее страхи волшебным образом испарились, и что теперь сердцем она испытывала девичью любовь к мужчине, которого, если честно, едва знала. Но она доверяла ему, и это было по-новому, по-иному, и каким-то образом ободряло. То, что она не проводила каждую секунду в его обществе напряженной и озабоченной, ожидая нового удара, обвинения или оскорбления. Прошлой ночью они даже побеседовали после… После того, ради чего пришли в постель. Это было странно, лежать в темноте с распущенными волосами, просто беседуя с мужчиной о прошедшем дне, хозяйстве, о том, что случится завтра. Они с Эйрисом никогда так не разговаривали – они вообще не разговаривали.
Ей нравилось говорить с Рикардом, потому что он слушал ее, как бы глупо это не звучало. Он не обращался с ней как с раненой птичкой, с которой надо было вести себя деликатно, но и не вел себя с ней, как с полоумной дурой, которая не разбиралась в истории и политике. Он вел себя так, словно то, что она говорила, имело значение, даже если он не был согласен. Он находил ее слова интересными, и он никогда не перебивал и не отчитывал ее. Прошлой ночью она что-то сказала – она даже не могла вспомнить, что – и он нашел это смешным, и нет, он не расхохотался, но громко вздохнул и напрягся, сдерживая смех.
Она почему-то странным образом испытала за это гордость. Это было смехотворно – почему она должна была волноваться, находит ли он ее забавной? Это был брак, а не пьеса в балагане. Но это было мило. Она не любила его, но она не была против его общества. И не была против его тела. Он был удивлен, когда она пришла к нему, через неделю после свадьбы, заявляя о своих правах жены. Часть ее была в ужасе, как бы по-детски это не звучало, что он испытает отвращение и прогонит ее. Он не прогнал.
