– Невинные лишились жизни, – сказала она. – Сир Герольд… Люди, которых он убил… Люди, которых убил Эртур… Это не должно было… Роберт думал, я в опасности. Он до сих пор думает, что я в опасности.
Лицо Рейгара потемнело при упоминании Роберта.
– Эти люди могли причинить тебе вред, Лианна. Ты не можешь представить их жестокости…
– Они думали, что спасают меня от чудовища! – воскликнула она. – Жестокость – они думали, ты жесток! Все это… мы должны все исправить, Рейгар. Я не могу… То, как люди смотрят на меня…
– Кто? – Спросил он. – Никто здесь… Лианна, если тебе кажется, что ты в опасности…
– Конечно я не в опасности! – она сопротивлялась желанию толкнуть его, ударить, сделать что-то, что угодно. – В этом весь смысл! Я не в опасности, другие люди в опасности! Хорошие люди! Невинные люди, Рейгар! Ты думаешь, я… Я слышала. Что у нас может быть война. Этого не может… Ты не можешь допустить войну. Только не с Штормовыми Землями… Не с моим отцом.
– Войны не будет. – Сказал Рейгар. – Если Баратеон восстанет, мы их уничтожим.
– Что, если восстанет мой отец? – потребовала она. – Что если… Что если уже слишком поздно? Что если…
Он заткнул ее поцелуем, и она сопротивлялась в начале, но потом покорилась, прежде чем отступить.
– Еще не слишком поздно, – горячо сказал ей Рейгар, страстно, и он снова был ее драконьим принцем, ее серебряным принцем, мужчиной, который, как она думала, спасает ее, или помогает ей спасти себя. – Я помирюсь с твоим отцом. Я устрою так, что тебе не о чем будет волноваться. Нечего бояться. Не сомневайся, Лианна. Это… – он поймал ее руки в свои, сплел их пальцы. – Я люблю тебя, а ты любишь меня.
– Но что если… Что если мы сделали ошибку? – она не вырвала руки, но напряженно посмотрела на него. – Что, если был другой способ, лучший способ, если бы мы подождали…
– Подождали, пока ты не выйдешь замуж за человека, которого ненавидишь? – потребовал он. – Как это может быть ошибкой? Я говорил тебе о своих снах, о песни льда и пламени…
– Ты никогда не объяснял мне, что это было! Ты думаешь, что нам суждено быть вместе, но ты даже не объяснял почему, как, и боги, твои боги, они могут быть неправы, – хрипло сказала она. – Что, если они не хотели, чтобы все было так. И твоя жена…
– Ты… – он поколебался. Он до сих пор что-то скрывал от нее. Она видела.
– Я не хотела думать об этом раньше, – сказала Лианна. – Я хотела тебе верить. Верить, что ты лучше знаешь. Но ты не смог сказать мне, что Элия не была… – она даже не знала, как это сказать. Было ли это чувство вины? Она не могла сказать, что теперь чувствует. Гнев и страх, предательство и боль, и вину, да. В основном за себя, но и за других. За сира Аксела. Свою семью. Элию. Может быть даже за Роберта, как она не презирала. Она не хотела всего этого.
– Элия – хорошая женщина. Добрая женщина. Я не буду отрицать, что она была… расстроена, но в будущем, когда придет время, она поймет, что это к лучшему, – сказал Рейгар. – Это займет много времени, конечно, но у нас есть время, Лианна. Время, пока все привыкнут.
Она вовсе не была в этом уверена.
– Я дура, – сказала она, быстро моргая. – Может быть не потому дура, что влюбилась в тебя, но что меня тако легко было уговорить. Я должна была заставить тебя послать весточку, когда уехала с тобой, я должна была… Боги, ты должен был… Мы должны были найти другой способ быть вместе. Я не хотела этого.
Он снова поцеловал ее, и этот поцелуй был таким сладким и тоскливым, что она поцеловала его в ответ, потому что если бы не ответила, то она думала, что сломалась бы и начала плакать как ребенок, и его руки были на ее талии, и недавно завязанная шнуровка была развязана, и прежде чем Лианна успела подумать, что должна это остановить, должна его оттолкнуть, должна накричать на него и обругать, за то, что он заставил ее поверить, что все будет так легко – но она не могла. Она не хотела. Она хотела притвориться, что они… Она не знала, что. Возможно, что они все еще в богороще в Харренхоле. Она хотела притвориться, что все правильно, просто и свободно.
Она хотела притвориться, что все еще чувствует себя свободной.
Ее бедное новое красивое платье, скомканное на ее талии. Рейгар шептал и бормотал тысячи извинений в ее ухо, пока брал ее. Лианна собрала руки за его шеей и воткнула ногти в кожу его головы. Она притворилась, что причиняет ему боль, чтобы наказать. Она притворилась, что так ей покажется, что все правильно. Его корона все еще была у него на голове. Она была холодна под ее пальцами, но перина под ней была такой мягкой.
Рейгар лежал рядом с ней на спине, тяжело дыша, словно они только что ездили верхом. Лианна крутила и крутила золотой обруч в своих руках. Ей хотелось выбросить его в окно. Ей хотелось расплавить его, и заставить его это выпить, подумала она. Как она могла быть так на него зла, и все же уже простить его наполовину? «Потому что ты глупая маленькая девочка» – сказал тот голосок в ее голове. «И нет ничего, что ты не простишь, и ничего, что ты не сделаешь, если только сумеешь хоть чуточку наслаждения из этого получить». Так она когда-то думала о Роберте. Эгоистичный, высокомерный дурак, который думает только о своих желаниях и мечтах, только о своем удовольствии, о своей жалкой радости.
Она не жалела, что не вышла за него, несмотря ни на что. Должна ли была? Она думала, что если бы она была хорошей, примерной девушкой, она бы звала его во сне, крича, что она не хотела, чтобы так все случилось, что он ее лорд-супруг. Она думала, что ее брачная постель была бы для нее несчастной. Он бы просто брал и брал, пока не осталось бы ничего, кроме горечи и гнева. А потом жизнь стала бы несчастной для него, потому что ему не будет ее достаточно, когда она станет холодной и жестокой, и не будет одаривать его улыбками и смехом.
Через несколько часов она встретит отца и брата, и она не знала, что случится. Лианна не думала, что для нее все хорошо закончится. В ее мечтах ранее она думала, что со временем, они поймут, так Рейгар говорил обо всем. Со временем. Люди начнут все понимать, со временем. Они приняли Эйгона и его сестер-жен, и назвали его своим единственным королем, который правит всеми, со временем.
И впервые за все это время, она задумалась, а сколькие погибли, со временем. Скольких убил Эйгон, чтобы люди склонили головы и приняли его. Скольких убила Висения? Рейнис? Сколько земли было выжжено драконьим пламенем, сколько могил было выкопано, сколькие погибли от меча, от петли, от огня, под камнями разрушенных городов?
– Ты думаешь, я прощу тебя? – почти сонно спросила она Рейгара. Комната была слишком теплой, она чувствовала себя жаркой, голова кружилась.
– Ты уже простила, – сказал Рейгар. Его рука лежала на ее груди. Под ней стучало ее сердце, ровно и медленно. Она не боялась его. Она хотела. Так было бы понятнее, чем вот так. – Ты знаешь, что я люблю тебя? – ее грудь поднималась и опускалась под его пальцами.
– Ты уже знаешь, – горько сказала Лианна. Она присела, ее голова кружилась. – Тебе надо идти. Ты должен подготовиться к вечеру. Пожалуйста, – сказала она, и он тоже поднялся и забрал у нее корону. – Ты не сможешь льстить моему отцу. Ты не сможешь ни в чем его уговорить. Ты должен сказать ему правду. И… позволь мне разобраться с Брандоном.
– Благодарю тебя за совет, – сказал Рейгар, поправляя корону. В его голосе был почти сарказм, но он смягчился, когда посмотрел на нее. – Я поступлю, как должен поступить король, Лианна.
– Тогда будь королем.
Они собрались не в одном из многих кабинетов замка, но в маленьком, отдаленном пиршественном зале в Твердыне Мейгора. Рейгар сидел за один концом стола, королева Элия и вдовствующая королева Рейла сидели справа и слева от него. Лианна сидела рядом с Рейлой, напротив мрачного Марка Графтона, рядом с ним сидел Ричард Лонмаут, прямо глядя на нее. Элия пробормотала что-то слугам о том, чтобы принести напитки, как вдруг дверь снова открылась. Лианна напряглась, когда вошел ее отец, одетый во все черное, и с ним ее брат. За Брандоном шли два стражника, и его руки были скованы перед ним, но он выглядел невредимым, хотя и бледным и худым, его волосы были длиннее, чем она помнила. Его борода была только что пострижена. Она начала было подниматься с места, но Рейла коснулась прохладными пальцами ее запястья, и она снова присела.
