– Рейгар скоро вернется, уверена. Его уже уведомили о кончине его отца. Но в его отсутствие это несомненно моя забота, лорд Челстед, судить, когда не может он. Рейгар свершит над Брандоном Старком королевское правосудие, каким бы оно ни было. И я не отпущу Элберта Аррена, пока мы не получим письмо с присягой от Джона Аррена, с заверениями в мире между Долиной и Железным троном. Что же касается других лордов, которых мой муж счел нужным арестовать, чем дольше они остаются здесь, тем дольше их дома обдумывают возможность бунта. Я не хочу более давать им такой возможности. Их сыновья вернутся к ним, расскажут, что с ними обращались хорошо, и что все это недоразумение, которое скоро разрешится. Потому что вариантов у нас становится все меньше.
Челстед и Стонтон, несомненно, не ожидают, что останутся при Малом совете дольше Мерривезера. Их протесты неизбежны. Они знают, что их время истекает, и должны будут счесть себя счастливчиками, если Рейгар просто отправит их в отставку, вместо того чтобы сжечь в тронном зале. Прежде чем это затянулось, в комнату вошел гонец, сопровождаемый сиром Барристаном.
– Королева Элия и ее свита прибыли в город, ваше величество.
Рейла встала, поправляя черные юбки своего траурного платья. В последнее время она перекрасила столько платьев в черное, что ей понадобится новый гардероб, когда истекут положенные семь месяцев скорби.
– Тогда следует поприветствовать ее возвращение в Красный замок. Милорды, закончим на этом наш разговор.
Не дожидаясь ответа, она приняла предложенную руку сира Барристана и покинула их, чувствуя, как уходит напряжение из ее плеч и шеи.
Она одновременно чувствовала облегчение и неловкость от возвращения Элии. Рейла всегда любила Элию, она считала ее хорошей парой Рейгару, потому что всегда видела в Лорезе старшую сестру, более взрослую, мудрую и острую, как клинок. Она всегда хотела иметь сестер, когда была маленькой, желала даже, чтобы Эйрис родился девочкой. Потому что тогда не было бы пророчества, не было бы брака, и все было бы по-другому, если бы они стерпели мысль о женщине на троне.
И все же, хоть она относилась к Элии как к дочери, и любила Рейнис и Эйгона, она была бы глупо сентиментальной, если бы поверила, что все теперь будет хорошо. Элия была бессердечно обесчещена Рейгаром. Она всегда была доброй, нежной женщиной, но она была Мартелл, и их гнев кипел глубоко, и наносил удары быстро и жестоко. Пусть она и ненавидела Рейгара, и имела на это все права, но ненависть и обиды им сейчас пользы не принесут. Они должны были выступить единым фронтом, вдовствующая королева, королева-консорт и король.
Во имя Семерых, Элия должна это понять. Ради Эйгона, ради ее сына, если уж ей было неважно другое.
Элия прибыла в носилках, украшенных золотом и багрянцем, с сыном на руках и Рейнис рядом с ней, завернутой в один из развевающихся шарфов матери, словно в капюшон. Волосы Элии были длиннее, чем когда Рейла видела ее в последний раз, они водопадом спадали по ее спине, поверх великолепного алого платья, черными волнами, сияя темнотой в солнечном свете. На ней был тонкий золотой браслет, украшенный гранатами, который она надевала на свою свадьбу. Три головы дракона с герба Таргариенов яростно ревели на усыпанном ониксами и рубинами медальоне на ее шее.
Она выглядела настоящей правящей королевой, и Рейла ясно осознала свой возраст и внешность – она должно быть выглядела почти как призрак, бледная и исхудавшая, одетая в черное. И все же, она высоко держала голову и спокойно улыбалась, пока Элию спускал с носилок ее дядя, сир Левин, который спустил вслед за ней Рейнис, весело взвизгнувшую от радости.
Она знала, что театральный въезд Элии в город был не плодом тщеславия, но знаком принятия новой роли – люди, высыпавшие на центральные улицы, приветствовавшие свою королеву, принцессу и принца-младенца, не кричали бы так радостно, если бы Элия пробралась в замок в закрытой повозке, пряча лицо от стыда из-за поступков Рейгара. Все дело было в видимости, в конце концов. Простонародье должно было считать, что сами боги поставили править над ними Таргариенов, иначе, без драконов, какой им смысл сохранять верность Железному Трону? Каждая королева должна выглядеть, как сама Мать Небесная, а каждый помазанный король – как Отец.
– Ваше величество, – Рейла склонила голову, когда Элия остановилась перед ней.
– Ваше величество, наша благородная мать, – громко и четко сказала Элия, чтобы слышал каждый во дворе – публичная демонстрация уважения. – Благодарю вас за то, что послали рыцарей встретить нас и проводить до замка. Вы оказываете нам великую честь.
– Красный замок столь же ваш, как и мой, – с достоинством сказала Рейла, и между ними легло молчаливое согласие, что так будет всегда, всегда, когда на них направлены взгляды. Не должно было быть никаких признаков недовольства, никакого несогласия, никакой горечи между ними. Придворные ничто не любят больше сказок о битвах двух женщин – двух королев – друг против друга. Постоянные разговоры о скором прибытии леди Лианны и возможной «войне дам», что последует за ним, и так достаточно раздражали.
Лианна Старк была еще ребенком, и дом Старков никогда не был при дворе, или где-либо еще южнее Перешейка. Рейла никогда не встречала девочку, но по рассказам о ней, она не казалась похожей на коварную девчонку, когтями прорывающуюся к власти. С другой стороны, то же когда-то говорили о Мисси Блеквуд, которая как любовница обладала огромным влиянием. «Просто невинная юная дева». Рейла с удовольствием отправила бы Лианну Старк назад в холодные объятья ее отца и брата, но здесь решение полагалось принять Рейгару.
– Рейнис, – ласково поприветствовала она девочку, неуверенная, что Рейнис помнит ее – она не видела ее с рождения Эйгона. – Ты знаешь меня, милая?
Рейнис посмотрела на мать, потом сказала:
– Бабушка, – только прозвучало это как «бабутка».
Рейла впервые искренне улыбнулась с самых похорон Эйриса, и подозвала к себе Визериса – он прятался позади нее за сиром Джейме, за которым часто следовал по пятам, к раздражению юного рыцаря.
– А это твой дядя, принц Визерис. Поздоровайся с принцессой.
Визерис нерешительно шагнул вперед, настороженно глядя на Элию и сира Левина, но быстро и резко кивнул Рейнис, которая радостно склонила перед ним голову в темных кудряшках. Когда Рейнис родилась, Эйрис отзывался с открытым отвращением о ее дорнийской внешности, заявляя, что это делает ее неподходящей невестой Визерису, который конечно же заслужил жену с внешностью Таргариенов.
Мысль о свадьбе дяди с племянницей скрутила Рейле желудок, особенно когда она посмотрела на своего сына, мальчика шести лет, и его племянницу, которая была более чем вдвое младше. Ее дедушка думал о том, чтобы навсегда покончить с этой традицией, когда они с королевой Бетой организовали браки для всех своих детей, но ее родители избежали своих помолвок. Она желала бы, чтобы дед был более жестоким, твердым, желала бы, чтобы он отправил ее мать в Веру, а отца на Стену – все, что угодно, только не принимал с неохотой их брак.
Когда они с Элией наконец поговорили наедине, это случилось несколько часов спустя, после ужина и долгих выражений сочувствия и фальшивых улыбок половины двора, все они сгорали от любопытства, желая увидеть, как Элия воспринимает вероломство своего мужа. Наконец они смогли сбежать из пирующего зала, детей отвели в постель, и Рейла пришла в комнаты в башне, которые всегда принадлежали Рейгару и его жене во время их пребывания при дворе. Она сидела теперь у окна, наблюдая за дальними огоньками факелов в городе внизу, и прислушиваясь к отзвукам колыбельной, которую пела Элия детям перед сном.
Элия пришла, заплетя волосы в простую косу, ее лицо было умыто, роскошное платье было заменено на ночную сорочку. Она выглядела теперь моложе, ее глаза были темными и сверкали. Ее служанки тут же ушли, а дамы простились, и Рейла с Элией оглядели друг друга с настороженностью.
