Лифт открылся, и Тимофей, махнув рукой на прощанье, уехал.

Вот так встреча! И все так неожиданно… Главное теперь уложить все в голове.

Тимофей натянул капюшон пониже, надел маску и вышел из подъезда. А теперь надо бы и за продуктами. Как он и хотел.

Да вот только до номера он так и не дошёл.

Комментарий к Часть 16. Вы просто врач?

1. Ииииииии… Не ожидали? А я вот принесла вам героя из прошлого! Смотрите, как он сюда вписался:)

2. Ну не проживут же друзья без приключений, да и я не могу оставить все как есть… поэтому вот, думаем, во что Тимоха встрял теперь. Или он просто заблудился?

========== Часть 17. Улыбка отражения ==========

Тимофей почувствовал, как в нос ударил резкий запах паленой плоти. Он открыл глаза и обнаружил, что покачивается над полом со вскинутыми руками на серебряной цепи. Верхней одежды не было, плечи затекли, запястья больно жгло, а перед глазами все плыло от головокружения.

Тимофей с трудом поднял голову и увидел, что кожа под серебром уже покрылась ожогами и продолжала шипеть. Тимофей скривился от боли и попытался вырваться, но цепи были затянуты крепко. Зверев осмотрелся по сторонам.

Он висел в маленькой полу-заброшенной комнате. Немногочисленные железные ящики покрылись ржавчиной, на потолке с трещинами тускло горела одна единственная лампочка. Тимофей покачался и повернулся назад, разглядывая металлические шкафы. На специальных лотках валялись старые инструменты, скорее всего медицинские. Зеркало разбито на осколки, некоторые из которых валялись на полу. Вход прикрыт ширмой.

— Куда ж меня занесло… — задумался Тимофей.

Он купил продукты и направился к своим. Идти пришлось бы долго, поэтому он пошёл дворами и переулками, чтобы сократить…

И тут он вспомнил. Чёрный джип, который чуть не сбил его, ехал за ним по пятам, держась в отдалении. Тимофею ещё тогда показалось, что за ним следят!

А потом машина пропала. Тимофей несколько раз посмотрел по сторонам и только расслабился, как вдруг ему прямо в лицо брызнули усыпляющий газ.

Собственно, всё. Дальше темнота.

Тимофей поджал губы и призвал огонь, но пламя не отозвалось. Внутри было пусто, словно его там никогда и не было.

— Зашибись, — простонал Тимофей и опустил голову.

В глаза тут же бросился рисунок, сделанный мелом. Тимофей прищурился и, разглядев его получше, понял, что это пентаграмма. Класс, его решили принести в жертву или провести какой-то ритуал?

Тимофей поджал губы и повернулся, ещё раз осматриваясь. Надо что-то придумать, надо что-то…

Ширма отъехала, и в помещение вошёл человек, чьё лицо было скрыто в тени. У Тимофея все ещё кружилась голова от препарата, поэтому сфокусировать взгляд он не смог.

— Кто ты? — тихо осведомился Зверев.

— Неужто не узнал?

Герман Подольский вышел под свет. На чёрный свитер и штаны был накинут старый медицинский халат, на котором виднелись засохшие красные брызги. Тимофей посмотрел на себя, но никаких ран не заметил. Значит, кровь вряд ли принадлежит ему.

Герман оскалился.

— А это местечко ничего. Я случайно набрел на него и сразу решил обосноваться.

— Я почему-то так и решил, — отрешенно ответил Тимофей, пытаясь расшатать цепи.

Герман окинул его оценивающим взглядом и фыркнул.

— Как я и думал. Без своего огня ты ничего серьезного не представляешь!

— А ты опусти меня на пол, — со злостью прошипел Тимофей, грозно сверкнув глазами. — Тогда посмотрим!

Герман усмехнулся и прошёл к заржавевшей раковине. Тимофей не сразу её заметил, но, стоило на неё глянуть, сердце пустилось вскачь. Рядом с ней в лотке, стоящем в отдалении от остальных, лежали несколько склянок и один шприц.

— Ты ведь в курсе, что мне нужна твоя шкура, — протянул Герман. Парень взял в руки шприц и начал набирать неизвестный препарат. — Но теперь я понимаю, что не смогу одолеть тебя в бою один на один. Да что уж там, Вещие Сёстры отказали мне в помощи, испугавшись твоей силы!

Тимофей лихорадочно смотрел по сторонам и не отвечал. Наверняка именно пентаграмма не даёт пользоваться способностями. Тогда… Тимофей кинул взгляд на потолок, на протекающую трубу. Если он не найдёт другого выхода, нужно просто потянуть время.

Герман стукнул по шприцу, и Тимофей быстро отвёл взгляд в сторону, чтобы Подольский ничего не заметил.

— Но зачем всё это? — поинтересовался Зверев. — Ты так заморочился. Меловые рисунки, цепь… Я польщён.

Герман ядовито усмехнулся, подошёл к стене и засунул руку в отверстие между стеной и ящиком. Раздался звук какого-то механизма, и цепи немного ослабли. Тимофей хотел вырваться, но Герман опять дёрнул рычаг, и серебряные цепляешься затянулись сильнее прежнего, выдавив из Зверева крик.

Герман подошёл к Тимофею и осклабился.

— О да, я заморочился. Смотреть, как ты мучаешься, корчишься от боли и ничего не можешь с этим поделать - одно удовольствие!

Тимофей прищурился.

— И в чем смысл? Я ведь не превращусь, не используя своих сил.

— Ты меня явно недооцениваешь, волчонок. По-твоему, я это не предусмотрел? Я заставлю тебя превратиться, насильно запущу твоё превращение. И когда ты превратишься, шкура Огненного волка уже будет у меня!

— Ну попробуй, — хмуро ответил Тимофей. — Да вот только не думай, что я просто позволю тебе со мной покончить!

Герман сузил глаза и приставил шприц к чужому горлу. Тимофей сглотнул, но продолжил смело смотреть прямо в чужие глаза, и Подольский сплюнул:

— Изначально мне было жалко тебя убивать так мучительно. Честно. Но сейчас я координально поменял своё мнение. Из-за тебя погибли мои товарищи, из-за тебя меня теперь разыскивает и Королевский Зодиак, и проклятый Пард!

— Тебя разыскивают из-за твоих поступков, — мрачно возразил Тимофей. — Ты убил трёх человек, Герман! И это только в Клыково!…

Герман замахнулся рукой и ударил Тимофея кулаком по скуле. Голова Зверева с хрустом откинулась назад, и Подольский одним точным отработанным движением воткнул шприц в сонную артерию. Тимофей ощутил, как вены обжег препарат, и захрипел, а Герман отстранился и выкинул шприц в помойное ведро.

— Какой же ты правильный, волчонок. Аж тошнит! Тут ты виноват, здесь ты. А ты не задумывался о том, что не тебе осуждать других?

Тимофей помутнённым от боли взглядом посмотрел на Германа.

— Что? — переспросил Зверев.

— Ты ведь понимаешь, о чем я. Ты когда-нибудь задумывался о том, что все, кто тебя окружают, страдают? Вокруг происходят страшные события, а вокруг тебя гибнут люди. Они тянутся к тебе, но умирают и падают к твоим ногам.

Тимофей ошарашенно моргнул и на миг даже забыл, что должен сбежать. Что-то в нем предательски отозвалось на этот монолог, что-то тревожно всколыхнулось.

— О чем ты говоришь? — осипшим голосом спросил он.

Герман ухмыльнулся.

— А ты хочешь, чтобы я перечислил? Подумай сам. Дорогие тебе люди страдают, ведь ты притягиваешь к себе смерть. Она касается их, ранит, играет с их жизнями, а тебя одаривает своим воздушным поцелуем и уходит, не причинив вреда. Скажи мне, какого это, Тимофей? Какого видеть чужие страдания, понимать, что ты к этому причастен и ничего не можешь с этим поделать?

— Заткнись… — прошептал Тимофей.

— Что?

— Заткнись!

Кап. Кап. Кап.

Когда упала ещё одна капля, Тимофей ощутил, как огонь внутри него вспыхнул, превращаясь в необузданный пожар.

Цепи начали плавиться, и Герман отскочил в сторону, в тревоге распахнув глаза.

— Быть не может! — воскликнул Подольский. — Пентаграмма блокирует любые силы!

Тимофей опустился на пол, и огонь хлынул из него, освещая помещение золотисто-рыжим светом. Пламя стелилось по стенам, наполняло воздух жаром. Склянки и железные лотки с шумом полетели на пол.

Герман зажмурился и протер заслезившиеся глаза, но Тимофей не чувствовал никакого дискомфорта. Огонь сверкал в его глазах, тёк в его венах и развевал одежду и волосы. Он сам был огнём - неистовым, неугасаемым, яростным.