«Пилоты», теоретически, подчинялись государствам Земли, но, пользуясь дырами в законах, они обходили антимонопольные постановления, нещадно прижимая старые корпорации на Земле. Вышедшие в космос компании соглашались на уступки на родной планете, но на внеземном пространстве суверенитет государства над той или иной территорией считался спорным вопросом. Рано или поздно это должно было привести к кризису – и привело, в ходе которого семь космических корпораций (не только из числа «Пилотов») объявили о своей независимости.
Параллельным процессом шло развитие корпораций Земли, старающихся выйти в космос, сделать свой бизнес транспланетарным. Эти корпорации, попадая под полный нормативный контроль Земли, а также под жесткую конкуренцию в космосе со стороны «Пилотов», разделились на две условных группы. Первая группа корпораций – это «корпорации-конформисты», старавшиеся жить по старым законам, лоббируя свои интересы в государствах, и сращиваясь с ним – поглощая его по ходу дела.
Вторая группа корпораций – колонисты дальних миров. Не в силах конкурировать с «Пилотами», они наращивали свою долю на космическом рынке при помощи работы в «белых» участках. Иными словами, эти компании активнее всего открывали новые месторождения, строили новые колонии. Риски их были велики, но политика оправдалась, постепенно сделав их равноправными игроками на этом поле. Конечно, это лишь преувеличение, гиперболизация с целью объяснить основной принцип, но общие тенденции были таковы.
Государства, некогда пытавшиеся подавить силой «Пилотов» в мирах Солнечной Системы, со временем превратились в бессильные марионетки
«корпораций-конформистов» – стратегия этих компаний в долгосрочной перспективе позволила им просто перевернуть чашу весов в свою сторону – еще бы, ведь государства по-старинке располагали лишь теми ресурсами и людьми, что были на их физической территории, а весь колониальный «профит» уходил корпорациям.
Это не могло не вынудить общество преобразоваться, повиноваться переменам, которые, временами, называют даже революцией4, построившей современность.
Правительства прекратили свою работу в области инвестирования во внешние и внутренние проекты, защиту, здравоохранение, законопроизводство и другие присущих полноценным государствам дела. Государства, порой, обращаются в новую коммерческую компанию, являющуюся филиалом компании покрупнее. В функции такой компании входит уборка улиц, поддержка зданий в надлежащем состоянии и другие работы, связанные с облагораживанием и обслуживанием земли.
Есть мнение, что такой строй продлится очень мало, а затем сменится вновь старым, как это было сотни, тысячи лет назад. Однако, я могу точно сказать, что новые государства будут называться не по территории или национальности, а по компании, которая являлась материнской для него. С другой стороны, Земля настолько интегрирована в своей «дифференциальной» форме, что можно ожидать очень больших потрясений в случае смены режима в обратном направлении – что наносит невероятный вред экономике. Локальные конфликты всегда были намного более полезными для сильных мира сего.»
Тем временем, я почти добрался до вестибюля: большого зала, имеющего входы во все «гражданские» помещения на корабле. В отличие от жилого отсека, откуда я шел, здесь постоянно вещало радио самого корабля, сообщая новости, погоду, время до прибытия на те или иные станции. В перерывах играла обычная музыка-заполнитель пространства: ненавязчивая, без настроения, не нагруженная словами или инструментальными соло.
Сегодня я будто взглянул на него заново. Когда я заходил на борт, да и когда просто перемещался между отсеками, мне всегда приходилось сталкиваться с толпой, рыскающей по данному объему. Сейчас здесь были только те, кто собирался высадиться со мной – т.е. те, кто готовился к пересадке на экраноплан к конечной станции.
Остановившись на пару секунд, дабы оценить пространство, вскоре я направлялся к двери, ведущей в посадочную зону. Как только я дошел дотуда, музыка прервалась, и какой-то из помощников капитана четко объявил в микрофон: «Уважаемые пассажиры, корабль проходит мимо порта станции «Асука» в сторону «Востока». Если Вы следуете далее, пожалуйста, приготовьтесь к посадке на шаттлы, отбывающие в 00:00 по Нью-Йорку. Расчетное время прибытия шаттлов в док «Асука» – 00:14. Расчетное время бытия в док «Восток» – 00:41. Расчетное время прибытия в док «Энцелад-2» – 1:23» – здесь я и закончил слушать, так как мой путь лежал на «Энцелад».
Там, на Энцеладе, как мне казалось, было хорошо. Это не захолустье системы, но и не древний тесный мегаполис Земли с непомерно высокими темпом и стоимостью жизни. Из крупного города, говорят, сложно переехать в мелкий, но работа, предложенная мне, была слишком предпочтительной среди остальных занятий: она не была гнетущей или малооплачиваемой. Читал я книжки про «Энцелад-2»5, про его развитие, предназначение, про историю: все это было интересно, но мне хотелось посмотреть вживую, ощутить его воздух.
Распахнулись ворота, ведущие к ангарам, и люди повалили на свои шаттлы, боясь не успеть. Времени было немного – всего двадцать пять минут. Я так же немедленно проследовал в ангар, достал билет и сверил номер корабля. «Все верно, PSX(1)» – подумал я и двинулся к очереди, образовавшейся у его трапа. К счастью, она быстро продвигалась. Так быстро, что не успел я оглянуться, как меня попросили показать билет. Оглянувшись, я заметил, что за мной почти не было очереди. Всего три-четыре человека – это все. Итого, на мой взгляд, нас было всего человек пятнадцать-двадцать. Лишь двадцать посвященных, которым дан доступ на Энцелад.
А доступ этот было получить не так уж и просто, наверное. По крайней мере, мне хотелось, чтобы было так. Хотелось быть избранным. Мой взгляд снова опустился на уже порванный билет, который освежил в моей памяти номер своего сидения. Я мигом нашел его и устроился поудобнее, поставив пожитки в ногах. На меня нахлынуло какое-то благоговение и предвкушение перед путешествием.
Когда волнение и суета посадки-пересадки отступила, я, наконец, обнаружил небольшой иллюминатор, закрытый шторой. За мощным стеклом этого окошка во внешний мир в тот момент открывался вид на ангар, на то, как люди садятся в свои шаттлы из посадочной платформы корабля-экраноносца. Больше всего людей следовало на Асуку – и не удивительно, ведь это была крупнейшая станция во всей Антарктиде. В отличие от Энцелада-2, она уже была открыта для свободной эмиграции (конечно, только под эгидой осуществляющей деятельность там компании).
Те трое-четверо человек пребывали в салон, пока, наконец, ко мне подсел другой путешественник. На самом деле я был немного сбит с толку, ведь вокруг было достаточно свободного места: рассчитан этот салон был на двадцать-тридцать человек. Впрочем, какой билет у него – то и место он занимает. Сознательный человек – это хорошо. Этот сознательный человек выглядел довольно типичным, в моем представлении, бизнесменом. Он был одет в темно-синий-сероватый костюм, дорогие ботинки, светлую рубашку и, конечно, какой-то глупый галстук с совершенно неуместным и нелепым рисунком. По своим мимолетным ощущениям я могу сказать, что он был очень опрятен, особенно на пересадках. Вероятно, сказывался опыт деловых поездок. Лицо его говорило о том же: идеально выбритое, с наличием небольших шрамиков и белых пятен из-за долгого отсутствия солнца в условиях космического перелета.
Все это мне сказало мое боковое зрение и аккуратные повороты головы в его сторону, но довольно скоро мною была совершена критическая ошибка: я устремил свой взгляд прямо на него. Он ответил тем же и сказал:
– Ну, что будете делать на Энцеладе? – без тени смущения деловитым голосом и интонациями в стиле «игроков с Уолл-стрит» прогремел сознательный гражданин. – Меня зовут Морган Фолкс, – он протянул мне руку. Я, признаться, немного оторопел от этого: моя скромность и застенчивость были слишком явными всю жизнь.
