Он приказал продеть ремень через пятки Батиса и привязать его к колеснице. Подобрав вожжи, подобный Ахиллу, влачащему Гектора вокруг Трои, он пустил коней вскачь и пронесся вокруг Газы, разбросав по камням клочья своего врага.

Газа была самым большим в этой части мира хранилищем ладана. Александр нагрузил им доверху судно, которое отправил в Македонию в подарок своему старому наставнику, суровому Леониду, написав ему так:

«Тебе не придется больше упрекать меня в том, что я расточаю слишком много ладана, ибо я завоевал страны, откуда он происходит, и могу теперь употреблять его столько, сколько пожелаю. И ты тоже не скупись больше для богов».

Ворота в Египет были открыты перед ним.

Во время осады Тира, когда Александру было необходимо собрать как можно больше сил, он обратился к жителям Самарии и Иерусалима с просьбой предоставить ему такую же помощь, какую они оказывали до сих пор своему повелителю Дарию.

Самаритяне послали ему подкрепление из восьми тысяч человек, и Александр заверил их, что им не придется сожалеть о том, что они предпочли его дружбу добрым отношениям с персидским царем.

Евреи же Иерусалима ответили, что никогда не обратят оружия против него; как бы дорого им ни стоила эта клятва, они не могли помыслить о том, чтобы нарушить ее, пока Йадда жив.

Разгневанный Александр велел передать верховному жрецу, что сразу же после победы над Тиром он пойдет с войском на Иерусалим, чтобы научить евреев, кому они должны теперь повиноваться. И когда после Тира он взял Газу, Александр сдержал свое обещание и с большим отрядом направился к Иерусалиму, находившемуся в пяти днях хода. Узнав о его приближении, евреи Иерусалима подумали, что пришел их конец, и страх разлился по улицам, домам и храмам, но верховный жрец, проведя ночь в размышлении, сказал им наутро, что им следует рассыпать по городу цветы, открыть все ворота и ничего не страшиться со стороны Александра, ибо этот государь станет их защитником. Он приказал всем священнослужителям надеть церемониальные облачения, а народу одеться в белое, возложил себе на голову тиару и облекся в лазурную, шитую золотом ризу, взял золотой нож, на клинке которого были выгравированы имена Неназываемого – их бога, и, став во главе народа, двинулся навстречу Александру.

Увидев эту огромную процессию и возглавлявшего ее человека, Александр был заметно взволнован и призвал меня. «Это он, – сказал он мне, указывая на верховного жреца евреев, – тот человек с золотым ножом, которого я видел во сне в Дионе».

Отделившись от нас, он поспешил навстречу верховному жрецу и стал на колени перед ним. Воины-гетайры, окружавшие царя, подумали, что он утратил рассудок; наконец Парменион уговорил Александра подняться, спрашивая, почему он, перед кем все склоняются, простерся ниц перед еврейским жрецом, которого обещал покарать войной.

«Я простираюсь не перед этим жрецом, – ответил Александр, – но перед богом, чьим пророком он является; ибо этот самый человек в этих же самых одеждах предстал передо мной во сне, когда мы собирались покинуть Македонию, и его голос мне сказал, что персидский царь будет побежден мною, так как его бог станет во главе моих войск. Аристандр предрек мне, что я встречу этого человека на пути к египетскому царству; и вот чудо свершилось. А потому я отныне не могу сомневаться, что одержу победу над Дарием, разрушу Персидское царство и что все мне удастся так, как я хочу».

Тут он обнял верховного жреца и других священнослужителей среди радостных криков толпы, желавшей царю эллинов всевозможного процветания. Йадда, которому перевели слова Александра, ответил, что нет ничего удивительного в том, что царь увидел его во сне. «Ибо наши пророки, – сказал он, – знали тебя еще до твоего рождения и предсказали твой приход».

Сопровождаемый шествием жрецов, Александр вступил в Иерусалим, вошел в храм евреев и совершил жертвоприношения так, как его научил верховный жрец. Затем тот раскрыл священные книги и поручил перевести Александру касавшееся его предсказание из видений пророка Даниила, которые тот имел во время своего вавилонского пленения. И вот каково было это пророчество:

«Под конец же времени сразится с ним царь южный, и царь северный устремится как буря на него с колесницами, всадниками и многочисленными кораблями и нападет на области, наводнит их и пройдет через них. И войдет он в прекраснейшую из земель, и многие области пострадают, и спасутся от руки его только Едом, Моав и большая часть сынов Амоновых. И прострет руку свою на разные страны; не спасется и земля Египетская. И завладеет он сокровищами золота и серебра и разными драгоценностями Египта; Ливийцы и Ефиопляне последуют за ним. Но слухи с востока и севера встревожат его, и выйдет он в величайшей ярости, чтоб истреблять и губить многих. И раскинет он царские шатры свои между морем и горою преславного святилища; но придет к своему концу, и никто не поможет ему».[7] (35)

Чтение этого пророчества весьма обрадовало Александра, и на другой день он приказал собрать народ, чтобы узнать, каких милостей от него ждали.

Йадда объяснил, что он хотел соблюсти клятву, данную Дарию, не из привязанности к персидскому монарху, но из верности богу евреев, заповеди которого запрещают клятвопреступление. Но он сказал также Александру, что еврейский народ много страдал под владычеством мидийцев и персов и что его история так длинна потому, что бесконечна череда его несчастий. Евреи вынесли рабство и рассеяние, осквернение культа и разрушение храмов. Век за веком они терпели гонения. И тот, кто пришел избавить их от персидского ига, был для них посланцем их бога. Они хотели только одного: чтобы им позволили жить по их древним законам и один раз в семь лет освободили от дани, которую они будут платить в остальные годы. И еще Йадда попросил Александра, чтобы тот, когда завоюет Вавилонию и Мидию, как обещают пророчества, разрешил евреям, обосновавшимся в этих странах, также жить согласно их священным законам; и, наконец, чтобы те евреи, которые, возможно, поступят на службу в его армию, могли бы совершать жертвоприношения так, как велит их религия.

Александр удовлетворил все эти ходатайства; и тогда многие евреи увидели в нем своего освободителя и попросили принять их в его войско.

Сухопутная армия и флот продвигались бок о бок. Друг царя Гефестион командовал флотом, который шел вдоль побережья; затем корабли повернули вверх по реке Нилу. Царь Александр во главе своих войск шел через пески. Персидские гарнизоны разлетелись, как птицы из-под ног охотника, а те, кто не бежал достаточно проворно, были перебиты. Сатрап Египта Мазак (36) сдал без боя укрепленный город Пелузий, сторожащий вход в священную страну, и вручил победителю казну: восемьсот золотых талантов.

Узнав от своих жрецов, что время порабощения завершилось и немилости богов пришел конец, народ Египта устремился навстречу освободителю, путь которого превратился в длинную ликующую процессию. Войскам было запрещено грабить население.

Флот и сухопутная армия соединились в Гелиополе, городе Солнца, поблизости от великих пирамид. Царь Александр расположился на постой в священном городе Мемфисе.

Я, Аристандр из Тельмесса, долго беседовал со жрецами, дабы установить, что пророчества действительно исполнились. Мемфисские жрецы дали мне имя «Вожатый обретенного сына Амона».

Первым религиозным деянием Александра было принесение жертвы быку Апису; жрецы объявили народу, что после десяти лет без государя фараон, о котором говорили пророчества, наконец пришел. В назначенный день, при огромном стечении народа, Александр был объявлен фараоном.

Мемфисские жрецы, главный пророк Амона, специально прибывший из Фив, божественная поклонница Амона, земная супруга бога и жрецы основных святилищ Египта провели Александра в храм, называемый Хаит-Ка-Пта – «дом двойника Пта», откуда произошло слово Египтос, бог Пта – начало всего, он руководит всякой деятельностью людей. Внутри дома двойника Пта было совершено помазание в присутствии одних посвященных. Верховный жрец бога Пта, великий глава ремесленников, окруженный многочисленными жрецами и младшими жрецами, освободил Александра от одежд. Затем Александр принял ритуальное очищение; верховный жрец Пта возложил на него руки и помазал елеем в тех местах тела, где проходят токи жизни, разума, силы и воли. После этого Александра облачили в царские одежды; его подвели к трону бога Пта, на который он воссел. На шею и руки ему надели освященные ожерелья и браслеты. На голову ему возложили убор бога Гора, а затем Амона-Ра с солнечным диском, покоящимся на бараньих рогах, затем белую корону юга и красную корону севера и, наконец, царскую тиару, составленную из двух корон, на лбу которой изображена свернувшаяся кобра. В руки ему дали скипетр с головой овна и крест жизни, и когда перед ним воскурили фимиам, были впервые произнесены вслух имена нового фараона, которые затем вырежут на камне всех храмов и иных зданий, которые он построит или восстановит за время своего царствования: