норму. Когда все вокруг померкло, я увидел глаза. Родные, тёплые. Они лучились спокойствием. И

я долго вглядывался в них, прежде чем понял кому они принадлежат. Музыка во мне иссякла. Я

устало опустил флейту. Открыл глаза. В комнату проникал свет уличных фонарей, а передо мной

тот самый взгляд, что был минуту назад, только наяву. Должно быть померещилось.

Замешкавшись на минуту, не сразу вспомнил, где нахожусь. Всё верно. Крис стоит в дверях

комнаты. Своей комнаты. А я тут… смущённо опустил глаза. Пусть думает, что хочет. Я не буду

оправдываться. Медленно встал – у меня порядком затекли ноги. Сколько ж я тут просидел?

Попытался молча пройти мимо брата, но Крис остановил меня, нежно обняв за плечи.

- Прости меня, – его тихий голос пробирал до самого сердца.

Глава 11

«Крис, старший»

Этот мальчишка пленил меня навсегда. Теперь я знал, что найду в нём всё, чего мне не хватало в

этой жизни. Как же я раньше дышал без него? Разве можно вместить столько счастья, сколько

чувствует моё сердце рядом с ним? Его пальцы ловко управлялись с флейтой. Она была его

продолжением, его голосом, его душой. Сегодня я открывал для себя брата заново. Такого

тонкого и нежного. Сегодня он ручеёк, но завтра станет мощной рекой. Он определённо украсит

мир собой, и я бы хотел за этим наблюдать. Музыка постепенно успокаивалась, и в невероятно

красивых переливах, умолкла.

Он открыл глаза. Похоже, не совсем понимая, что я не призрак, потёр глаза. Молча встал, и чуть не

прошёл мимо. Я обнял его сзади за плечи. Кристофер не сопротивлялся. Я заговорил тихо, не

хотелось так сразу разрушать волшебство, навеянное музыкой.

- Прости. Ты появился в нашей жизни внезапно. Я бесился, что ты получил отцовскую заботу и

любовь, а нас он просто выбросил из своей жизни, как мусор.

- Любовь и заботу? – с усмешкой спросил брат, – Хм… если бы не Джулия, я бы ещё долго не

вспомнил, что это такое.

Он повернулся ко мне. Его глаза потемнели, и казались очень уставшими. Стало понятным, что в

его жизни было много боли.

- Я не был желанным ребёнком для отца, – внезапно крупные слёзы потекли по его щекам. Я взял

из его рук флейту и отложил в сторону. Сжал эти хрупкие ладони в своих руках.

- Я рядом, малыш, – и похоже он мне поверил. Напряжение в его теле нарастало. Чувствую, он еле

стоит на ногах. Я сел на пол, и потянул его за собой. Кристофер с испугом посмотрел мне в глаза, опустил голову, и больше не поднимал на меня свой взгляд. Почему? Я понял это лишь спустя

целый рассказ о его жизни.

Первые слова ему давались с трудом. Тело дрожало, руки стали ледяными. Рассказ был путаным, обрывочным. Я чувствовал, что он сейчас проживает все события заново. У меня волосы на голове

вставали дыбом от услышанного. Как же горько я ошибался всю свою жизнь. Мои детские

фантазии таяли. Я видел ясно, что тогда, сидя в кресле с газетой, отец был равнодушен к нам. А я

принимал это за семейные вечера. Если хорошо подумать, то я не помню его ласки или улыбки.

Мне так этого хотелось, что я придумал себе семью. И всю жизнь считал, что с его уходом потерял

что-то важное. Я думал, что этот мальчишка прожил за меня моё счастье, но оказалось совсем

наоборот. Это я мог стать не любимым сыном, и получить всю ненависть отца. Это меня бы он

избивал. Это меня он мог сломать, и кем бы я стал? Хватило бы мне мужества остаться таким же, как Кристофер, добрым и чутким? Осталась бы во мне вера? Если бы отец сейчас был жив, ручаюсь, что сам убил бы его за это. Во мне было столько ненависти к этому человеку. Мама

никогда не должна узнать об этом. Это всё просто не мыслимо. Моя реальность настолько

изменилась, что все терзания о своей любви выглядели смешными. Терять близких людей

страшно. Я нашёл своего человека. Верю, что это настоящая любовь. А настоящая любовь не

может быть безответной.

Я сжимал в своих объятиях любимого человека, опасаясь, что, если отпущу, он разобьётся на

тысячу осколков от боли и разочарования. В ответ он обнимал меня за талию, прижимаясь щекой

к моей груди. Я гладил его волосы и похоже, Кристофера это успокаивало. По моим щекам тоже

текли слёзы. Говорить громко я так и не решился.

- Малыш, родной мой, я всегда буду рядом. Тебе не нужно больше справляться одному.

- Я не хотел ничего этого рассказывать, не хотел вас разочаровывать, или ещё хуже; вызывать

жалость. Я боялся, что ты… - голос его был хриплым после слёз.

Я прикоснулся пальцем к его губам.

- Не говори ничего такого. Это не влияет ни на что, кроме того, что теперь я знаю настоящего тебя.

Я никогда не предам твоё доверие. Я не такой, как он. Когда-нибудь мы оба простим его. Только, я не хочу, чтоб мама знала об этом. Это слишком больно.

- Я понимаю.

- Ты многое пропустил в этой жизни из-за него. Мы обязательно всё наверстаем, – я улыбнулся.

Он поднял на меня свои опухшие от слёз глаза. Они доверяли мне, и я был счастлив.

- Крис, я скучал. Тебя так долго не было.

Приятно было услышать такое признание.

- Я тоже, малыш, очень.

- От тебя пахнет кофе.

- Да, я был сегодня не аккуратен. Вся рубашка в пятнах.

- Не сердись. Я тут немного пользовался твоими вещами, – виновато сказал Кристофер.

Я рассмеялся. Это было так по-детски.

- Отныне я открыт для тебя полностью, и буду рад разделить с тобой всё, – в эти слова я вложил

больше смыла, чем он мог себе представить.

- А то озеро в тетради, оно существует?

Я снова захохотал.

- Почему ты смеёшься?

- Потому, что твой симпатичный носик побывал и там.

- Просто я очень скучал, – он немного смутился.

- Очень скоро я отвезу тебя туда.

- Здорово.

- Тебе нужно отдохнуть. Пойдём, умоем тебя.

Мы вышли в ванную. Я помог ему освежиться. Вытер мокрые волосы. Кристоферу не по себе, что я

вижу его таким беспомощным и слабым. Он даже не представляет какой он сейчас трогательный

и милый. Уложил его в кровать. Укрыл одеялом. Провёл рукой по волосам, убирая чёлку с глаз. Но

отнять руки он мне не дал.

- Побудь со мной немного.

- Конечно. Только переоденусь, – я ведь с дороги как примчался весь в мыле, так и предстал

перед ним лохматый с пятнами от кофе на рубашке.

Мигом принял душ, переоделся в пижаму, и вернулся в комнату брата. Кристофер ждал меня. Я

забрался к нему под одеяло и лёг, обнимая сзади за талию. Он накрыл мою ладонь своей.

- Спи, малыш, я завтра не пойду на работу. Так что подумай, чем нам заняться.

- Угу… Мама звала меня Юки, – его голос стал тихим и немного тоскливым.

- Что это значит?

- Снег. В день, когда я родился, шёл густой снег. Она говорила, что я чист как первый снег.

- Можно я тоже буду звать тебя Юки? – это имя показалось мне таким нежным, и оно так

подходило ему.

- Да, мне бы хотелось этого. Имя Кристофер я оставлю тебе, ведь ты получил его первым, – он

рассмеялся.

- Ну спасибо, – я тоже улыбался.

- Спокойной ночи, Юки, – я поцеловал его в макушку.

- Спокойной ночи, Крис.

Юки (это имя как-то сразу стало мне привычным) быстро уснул. Он сегодня много плакал, и

потому громко сопел, его носик дышал с трудом. А вот я никак не мог уснуть. Конечно, после

сегодняшней встряски мне стало легче. Я признал свои чувства. Точно знаю, что он мой человек.

Что будет с нами дальше, покажет время. Само собой, не буду на него давить своей любовью.

Пусть растёт и развивается, я просто буду рядом. Если есть шанс нам быть вместе, это обязательно

случится. После того, что произошло с ним в прошлом, у меня нет права на ошибку. Я не могу

потерять его доверие. Думаю, смогу себя контролировать.