просыпался и наводнялся людьми, мне очень хотелось быть незаметным. Если раньше я был

просто замкнут и одинок, то теперь взгляды людей, особенно мужчин, стали до жути неприятны.

Даже случайные прикосновения с кем-то раздражали. Потому я всё больше стал ходить пешком, ведь в транспорте было очень тесно.

А, чтобы отключаться от жизни вокруг, носил наушники. Слушая музыку, погружался в свои

мысли, и становился, по крайней мере, на половину прозрачным. Так мне казалось. А слушать я

любил флейту. Сколько себя помнил, флейта всегда была в моих руках. Сначала это была

сякухати*, потом бансури*, но самой любимой стала флейта NAF*. Я бережно хранил все флейты, подаренные мамой, хотя поиграть как следует удавалось редко. Ведь для этого нужно было иметь

укромное место, где можно было расслабиться, и ни о чём не думать. Со временем, я нашёл такое

место, только добираться приходилось на электричке, но иногда я позволял себе выбраться за

город. И под сенью деревьев, скрываемый от всех, я отпускал свою душу на свободу.

Мелодии рождались сами, унося сознание в сферы, где можно было просто чувствовать жизнь.

Здесь вся моя нынешняя жизнь, казалась просто плохим сном. Вот сейчас я вернусь домой, и меня

с тёплой улыбкой встретит мама. В этом месте было легко убеждать себя, что этот период жизни

тоже когда-нибудь закончится, и по законам кармы, я обязательно буду счастлив.

Так и текла жизнь, спотыкаясь о камни. Наступил мой шестнадцатый день рождения – двадцать

седьмое декабря. Никакой радости я конечно не испытывал, а про себя отмечал, что стал ещё

немного ближе к свободе. День прошёл, как обычно, вот только отец пришёл жутко злой. Я уже

готовился ко сну, как раздался крик из гостиной:

- Иди сюда, мелкий! - пришлось выйти.

- Вчера я оставлял в холодильнике пиво. Где оно? - гаркнул Том.

- Его там не было, ещё вчера ты выпил всё, - сказав это, я подумал, что напрасно, нужно было

промолчать. Потому, что отец разразился гневом.

- Потягиваешь моё пиво и думаешь я не замечаю? Ублюдок малолетний! - с этими словами он

занёс руку для удара, но я отреагировал моментально, и успел увернуться.

Это разозлило отца, ведь раньше я никогда не сопротивлялся. Матерясь, он кинулся на меня, как

на равного себе. Первые удары мне удалось отбить, но чем дальше заходило дело, тем жёстче

действовал отец. И вот уже я получаю в челюсть и в живот. Зазвенело в ушах, появился привкус

крови.

- Я научу тебя уважению, сукин сын! Твоя мать была сучка непокорная, и ты как кость в горле!

Все слова он сопровождал ударами, и я опустился на колени, ноги уже не слушались, а из горла

вырывались хрипы.

«Почему я так слаб?» - думал я, пытаясь встать снова и снова, - «почему не могу дать отпор?»

Глаза Тома метали злобу, он будто изливал на меня всю горечь своей жизни, не давая мне

подняться с пола. Но вдруг, он резко изменился в лице.

- Сегодня мне не повезло со шлюхой, - усмехаясь произнёс Том,

- Но ты мне её заменишь, - отец притянул Криса за волосы к себе.

- Шлюха, тебе тогда понравился мой дружок? Понравился. Сколько у тебя их ещё было, а?

Том принялся меня раздевать, и я понял, что на этот раз буду стоять насмерть. Барахтаясь на

полу, я задел ногой ножку стола, с него на мягкий ковёр упала бутылка пива, и не разбилась.

Выкрутившись, я ухватил её рукой, и размахнувшись разбил о голову отца. Тот пошатнулся, и упал

прямо на меня. Не без усилий, мне удалось сбросить тяжёлое тело, и пребывая в шоке я смотрел

как кровь папаши стекает тонкой струйкой с волос на ковёр. Голова кружилась, и подступала

тошнота, внутри нарастали паника и разочарование.

«Это конец» - думал я, а ноги уже несли меня прочь из дома.

Я бежал, не замечая ни людей, ни машин. Кто-то кричал вслед, но слова сливались с гулом в ушах.

Тело дрожало, и я не чувствовал земли. Я будто попал в параллельный мир. Реальность отступала, окутывая вязкой и давящей темнотой, и я понимал, что не вернусь домой – это конец. Либо отец

убьёт меня, либо я отца, и меня не устраивал ни один из вариантов.

«Кто же я в этом мире? Моя жизнь не нужна никому, теперь даже и мне». Остановился я потому, что упёрся в перила моста. Тяжело дыша, всматривался в тёмную воду. Она гипнотически

затягивала и звала. Мысль о том, что всё может закончиться тут, уже не казалась безумной. «Я

устал жить, устал верить, устал сожалеть»…

*Сякухати — продольная бамбуковая флейта, пришедшая в Японию из Китая

*Бансури – традиционная бамбуковая флейта Индии.

*Флейта NAF,она же Пимак – традиционная флейта северо-американских индейцев с

мягким, завораживающим звуком, успокаивающим и лирическим.

Глава 2

В Токио пришла настоящая зима. Давно уже не было так холодно. Кутаясь в шарфы и воротники

пальто, прохожие спешили в тепло. Кого-то семья ждала к ужину, кого-то любимый на свидании.

Город искрился светом фонарей и витрин. А лица людей отражали жизнь. Счастливую или не

очень, грустную или восторженную, но всё-таки жизнь. Лишь одно лицо выделялось пустотой и

безразличием. Моё.

Никто не замечал, стоящего за перилами моста мальчишку. Небрежно, не по погоде одетого, с

растрёпанными волосами, развивающимися на ветру, и пустым взглядом. Шаг. Всего один шаг и

больше не будет боли. И я сделал его уверенно, без сожалений. Ударяясь о воду, я уже не

чувствовал ничего. Тело даже не сопротивлялось, безвольно опускаясь вниз. Тьма густела, тесно

сжимаясь вокруг, и наконец, полностью поглотила моё сознание.

Я сижу на залитой солнцем поляне. Жмурюсь от яркого света, пытаясь закрыть его рукой. Тихим

эхом доносится голос, до боли родной и знакомый. Сердце замерло, я судорожно оглядываюсь

вокруг, пытаясь понять, кто же это. Вдруг передо мной проявляется лицо женщины.

- Мама! - я улыбался.

Душа наполнилась теплом и счастьем. Она тянет мне навстречу руку.

- Юки, это не конец, всё только начинается.

Её улыбка ослепительна, а рука так близко… ещё немного… Как только ладони касаются друг

друга, я чувствую резкий толчок… Трудно дышать… давит… так сильно сдавливает виски, грудь.

Ртом хватаю воздух, но он такой колючий… меня кто-то зовёт, но я уже не в силах слушать и

понимать. Сознание затопила тьма.

Жизнь постепенно возвращалась, хотя я так погрузился в темноту, что осознание себя, и все

обрушившиеся на меня звуки, были не выносимы. Моей первой реакцией было закрыть уши

руками. Гул в голове разрывал всё на мелкие кусочки. Я сильней зажмурился, и весь зажался. В ту

же минуту моей головы коснулась чья-то рука, и стала нежно поглаживать успокаивая. Мне, и

правда, стало теплей и спокойней. Глаза открыл с большим трудом: во-первых, ярко бил свет, во-вторых, всё тело ломило, казалось, на нём нет живого места, а на веках будто лежал тяжёлый груз.

Увидел перед собой красивое лицо, обрамлённое пепельными волосами до плеч, и тёмными

глубокими глазами. Парень улыбнулся мне, и как-то сразу вызвал доверие.

Удивительно, я ещё не осознал себя, но уже был поражён его красотой. Хотел спросить, кто он, но

заговорить получилось не сразу. Попытался откашляться, незнакомец помог мне сесть и подал