Забавно было понимать, что мы с Саске думаем примерно в одном направлении, обсчитывая варианты развития событий. Как бы по легенде денег у нас с братом слишком много быть не должно. Если повести детей к приказчику, то можно опоздать на дежурство, которое начнётся минут через двадцать, как следствие: сбить график, получить нагоняй и пристальное внимание к своим персонам, чего было нежелательно делать. Откладывать тоже не вариант — мы должны по-тихому свалить и если эти дети будут нас поджидать или пристанут к клонам, то могут раскрыть.

— Купите хотя бы немного, — показала девочка мешочек примерно в четыре моих кулака объёмом.

Хиси вообще-то стоили недёшево, за такой мешочек крестьяне просили тысячу рьё. А потом в других странах купцы продавали хиси по цене минимум от тысячи рьё за пиалку, продавали и дороже, в зависимости от размера плодов и дальности от Дождя. К слову, наша с Саске официальная зарплата, как охранников в этом караване, на двоих составляла около трёх тысяч за месяц, плюс можно было есть хиси сколько влезет. На деле оказалось, что охрана ела «неликвид», то есть эти плоды на месте сортировали, и самые мелкие, сколотые или царапнутые отдавали на наш стол. Дёшево и сердито.

Неудивительно, что если кто-то в крестьянской семье был шиноби, даже пусть генином, то это была как манна небесная. По сути, можно получить половину месячной зарплаты охранника в караване за единоразовый выгул собак в Конохе. Протектор самой занюханной гакурезато — это пропуск в мир больших денег и зарплат. Как-то я раньше об этом если и задумывался, то не в таком ключе. Всегда было странно, зачем нукенины продолжают носить протекторы на видном месте? Типа снял и тебя никто не узнает, гуляй себе. Но теперь мне многое стало понятно. Официально тут не было какого-то сильного сословного деления, например никто Саске не сказал, что «чего ты, деревенщина, носишь меч, тебе не положено». Всё опять упиралось в деньги. Оружие стоило недёшево, и заполучить нормальный меч — это реально могло быть мечтой или накоплениями после многих миссий. Впрочем, я и сам «поднимался» вначале без особой поддержки и помню, как это — считать каждый рьё и вести скрупулезную бухгалтерию, думая, на чём лучше сэкономить.

— Они не прокалённые и не очищенные ещё, мы просто хотели размер показать вашему торговцу, — подал голос мальчик, — купите хотя бы за триста рьё. Они правда очень вкусные.

— Ладно, мы возьмём, — решился я. — Нам как раз выдали аванс. Скажите, где вы живёте? Может быть, мы сможем уговорить приказчика заехать на ваше озеро или к вам поближе. Покажем купленные у вас хиси. Но сниматься с места мы будем нескоро, так что не стоит тут ходить и раздражать ваших местных ребят. Мы дадим вам свои последние деньги, сами, знаете, из Страны Травы, в деревне выросли. Но деревенские должны помогать друг другу, верно, аники?

— Да, — отрывисто бросил Саске.

— Наш дом ближе к горам там, дальше, — махнула рукой девочка. — Но караваны мимо не ходят. Отец раньше приносил хиси на торги сюда, у него всё в первую очередь скупали.

— Это всё, что есть, — порывшись по карманам, я нашёл монетами триста двадцать рьё, отдал девочке и заглянул в мешок. Я видел, что дети не врали, но проверить, что там они продают, стоило. Хотя бы для них самих.

— Идём, аники, мы уже опаздываем к старшему, — поторопил меня Саске. — Наше дежурство начнётся скоро. Мы скажем приказчику про вашу проблему, но не рассчитывайте на слишком многое.

— Спасибо, — ответила девочка, сжимая в кулаке деньги. Я вспомнил, что когда-то почти столько же было и у меня, когда я покинул свою деревню без названия и отправился в Коноху.

— Надо положить хиси к нашим вещам, чтобы не мокли, — озаботился я.

— И зачем тебе эти хиси? — спросил Саске, наблюдая, как я прячу мешочек под плащ-дерюгу. — Достали уже…

— Они вроде как полезные, — протянул я. — Отдам Шикару. Сделает какую-нибудь вытяжку или настойку. Может, так съест. Это же вроде приправы…

— Шикару? Не Сакуре? — удивился Саске.

— Сакуре? — переспросил я. — Ну, можно ещё и Сакуре купить, тут ты прав, — и подколол: — Отдам ей и скажу, что это ты предложил.

Саске очень выразительно на меня посмотрел, и я захихикал, пользуясь тем, что ничего он мне сделать не сможет.

— Я просто очень хочу, чтобы у моего аники появилась девушка, тогда мой аники не будет таким хмурым и недовольным.

— Тц… — только и фыркнул Саске.

Больше о Сакуре на всю улицу было говорить опасно — можно было себя выдать, да и я нарушал границы личного пространства Саске очень последовательно и постепенно.

— Идём в наш сарай, — внезапно предложил он, — сложишь там подарок для своей Шикару, — Саске с ехидцой выделил имя мелкой Нара.

Это что, он вроде как пошутил? Вот это прогресс!

— Готовы? — капитана Ямато было сложно узнать с «тазиком» на голове, в кожаном «пончо» до колена и типа «татуировками» на лице, из-за которых он больше походил на Канкуро. — Раздевайтесь.

Мы с Саске кивнули. Обмен на клонов происходил в небольшой пещере за деревней, в которой Шин и Ямато нас уже поджидали. Здесь добывали горючий сланец, и мы все как бы пошли запастись топливом: взяли мешки и короткие кирки.

Я стянул с себя свой балахон, сапоги, которые не позволяли пропускать чакру и, например, забираться по стенам, шляпу-тазик. А Ямато сообразил печати и очень классно «выдавил» из пальца мою копию. «Сайто-Пиноккио» моргнул и начал облачаться в мои «противодождевые» вещи. То же самое проделал и Саске со своим древесным клоном. Прикольно, что эти «Буратины» вполне материальны и не просто из чакры и оболочки состоят. Такого даже кунаем пырнёшь, ничего ему не сделается, разве что чакру потратит, чтобы симулировать. Шаринганом, правда, сразу видно, что он не настоящий человек, скорее воспринимается «человеческой марионеткой» Сасори, но шаринганы нынче в большой цене и редко встречаются. Надеюсь, мой «индийский брат» не любит сырость и мокроту и не пробежит мимо…

И всё же какое блаженство натянуть на себя свои ниндзя-ботинки! Ха! Словно ноги стали дышать! Сложно выразить ощущения, когда нормально чувствуешь землю или там камни под ногами и можешь контролировать свою чакру. То совсем не понимал, что это такое, то теперь жить без неё не могу… Вот человек, тварь такая — ко всему привыкает!

— Съешьте это, — Ямато протянул нам с Саске ладонь, на которой белели тонкие семена, похожие на веретёнца овса.

— Что это? — подозрительно сощурился Саске.

— Что-то вроде маячков, чтобы я вас мог найти, если мы разделимся, — пояснил Ямато.

— Ещё это держите, — Шин распечатал из свитка маски, наподобие тех, которые были у шиноби страны Дождя. Они ещё и половину лица закрывают, кроме плюсов погружения и свободного дыхания под водой.

Мы экипировались в свою одежду, наши клоны набрали сланец и вышли из пещеры.

— Всё чисто, выдвигаемся, — словно к чему-то прислушался Ямато. Я вспомнил, что он ещё и на связи со своими клонами. Это хорошо, по крайней мере, мы будем в курсе, что было в лагере.

* * *

До Аме мы добрались за несколько часов. Я вёл Шина, Саске — Ямато. Луна должна была быть в первой четверти, но из-за туч после заката наступала почти кромешная тьма. Ещё и начало противно моросить. Примерно к одиннадцати вечера мы достигли границы водоёма, в центре которого виднелись высокие шпили башен Аме. Город всё же худо-бедно освещался, особенно в сравнении с темнотой вокруг, да и с шаринганом всё было значительно виднее…

Хотя…

После того, как я отключил додзюцу, мир моментально погрузился во тьму. А город исчез. Это получается, что реально ночью можно было мимо пройти и не заметить такой кусок апокалиптической неоготики с небоскрёбами под семьдесят метров высотой, тогда как в основном строительство в этом мире не превышало пяти-шести этажей?

— Сайто, ты это видишь? — прошептал Саске. — Это не свет… Это… чакра.