Они поссорились, и Эрра позволила Кейт убить ее. О, она заставила Кейт потрудиться ради этого. Это была одна из самых тяжелых битв в жизни Кейт. Но, в конце концов, бабушка отпустила и позволила себе соскользнуть в забвение. За исключением нашей семьи, все было не так просто.

— Я хотел увидеть его своими глазами. От мысли, что именно в этом месте она предалась отчаянию, отринув всякую надежду…

Намтур позволил этому случиться и вытер влагу со своих глаз.

— Я знаю ее с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать. Она была такой сильной, такой полной жизни, сверкающим драгоценным камнем, пронизанным светом. Как мы могли позволить ей стать вялой тенью самой себя? Как мы могли так сильно подвести ее? Ее собственный брат…

Он сжал кулак, его голос сорвался.

— Ее собственный брат, — в его голосе клокотала ярость. — Он должен был терпеливо ждать у места ее упокоения. Он должен был построить резиденцию, он должен был обучить слуг для нее, и когда она проснется, он должен был мягко ввести ее в этот новый мир. Вместо этого он послал своих слуг за ней, как за каким-то грузом. Из-за него она думала, что этот драгоценный дар был потерян. Он позволил ей так думать. А потом…

Лицо Намтура исказилось маской свирепости. Если Намтур когда-нибудь доберется до Роланда, то мой дед умрет. И никакие его сверхкосмические силы ему не помогут.

Я протянула руку и коснулась пальцами его руки, чтобы вернуть его к реальности.

— То, что он сделал, было непростительно. Я понимаю это лучше, чем кто-либо другой. Я слышала его объяснения. Они звучали несерьезно, потому что я видела, что он сделал с моим дядей.

Из всех людей, кроме Кейт и Эрры, я была ближе всех к своему дяде. Он понимал меня так, как никто другой. Мы оба уставились в пылающую пустоту, оставшуюся позади, когда связь разрушилась. Мы оба преодолели это. Мы оба поклялись никогда больше не быть связанными.

— Это был не только Намтур. — Лицо Намтура потемнело. — Мы все использовали ее. Все королевство стояло рядом, когда она стала Прародительницей Чумы. Она пожертвовала собой ради нас самым худшим из возможных способов. Мы все это допустили. Я позволил это.

Я рассмеялась.

Он удивленно взглянул на меня.

— Как нахально с твоей стороны. Моя бабушка — королева Шинара. Никто ей не указ. Она сделала то, что сделала, потому что сочла это необходимым.

— Были времена, когда я мог бы оттащить ее назад. Вместо этого я подтолкнул ее. — Намтур покачал головой. — Я не повторю ту же ошибку снова. Я постарел, но я не умру, пока не буду уверен, что она не поддастся тьме. Она заслуживает всего этого счастья.

Смерть Эрры, должно быть, потрясла его до глубины души. Неприкрытые эмоции в его голосе и честное сожаление в его глазах заставили меня захотеть отвернуться. Я стала свидетелем его горя. Это было очень личное, и я вторгалась.

Я должна была вывести его из этого состояния.

— Итак, моя бабушка знает, что ты ее любишь?

Он заморгал, смутившись.

— Конечно, я люблю ее. Мы все ее любим.

— Я говорю не о любви друга или верного подданного.

Намтур ошеломленно уставился на меня, а затем схватил газету со стола и, свернув ее в трубочку, треснул меня по лбу.

— Злое дитя!

Хрясь!

— Бесстыдница!

Хрясь!

— Как такие идеи вообще приходят тебе в голову? Должен ли твой рот произносить каждую случайную мысль, которая мелькает у тебя в голове?

Я рассмеялась и уклонилась в сторону.

— Ты слишком протестуешь, дедушка.

— Твоя бабушка — моя названная сестра!

— Но не кровная.

Намтур замахнулся газетой.

— Ни слова больше!

Я подняла руки вверх.

— Я перестану, если ты сделаешь мне одолжение.

— Что удумала? После той глупости, которую ты наговорила? — Он бросил газету на стол. — О чем речь?

— Когда ты отправишься в новое королевство, заберешь с собой ребенка?

Намтур повернулся на стуле и посмотрел на Куницу.

— Здесь у нее нет будущего, — сказала я. — Она погибнет на улице.

— Можешь прекращать притворяться, — обратился к ней Намтур.

Куница открыла один глаз.

— Принцесса просит, чтобы я забрал тебя с собой.

Куница распахнула глаза.

— Она настоящая принцесса? Как в сказках?

— Да, — сказал Намтур с большой серьезностью. — Если ты хочешь, я возьму тебя с собой в ее королевство. Это страна еды и чудес. Я буду тебя кормить.

Хорошо.

— Я дам тебе одежду и научу тебя читать древние книги.

Тоже хорошо.

— Я сделаю тебя своим подмастерьем.

Хорошо… Погодите, что?

— Эмм… Я не об этом просила, — вмешалась я.

Намтур не обратил на меня внимания.

— Ты понимаешь, что это означает?

Куница села.

— В мире не будет равного мне вора?

— Дедушка, давай поговорим о ее…

Глаза Намтура просияли.

— Да. Но не только это. Тебе будет нелегко. Ты будешь плакать, ты будешь часто падать и захочешь все бросить. Твоему телу придется выдержать серьезные испытания, чтобы стать сильнее, и то же самое предстоит твоему разуму.

— Я не упаду, — возразила Куница. — И я не буду плакать.

Намтур встал.

— Иди сюда, дитя.

Куница соскочила с дивана и подошла ближе.

— У тебя есть имя? — спросил он.

— Это ужасная идея, — сказала я.

— Дейра. Хотя никто меня так не называет.

— Это хорошее имя, — одобрил Намтур. — Встань на колени.

Куница опустилась на колени. Намтур протянул руку и положил ей на голову.

— Дейра из Атланты, принимаешь ли ты меня как своего учителя? — спросил королевский убийца.

— Подумай дважды, — предупредила я.

— Да, — сказала Дейра. — Принимаю.

Магия ударила в них, вырвавшись из руки Намтура. В моем воображении они светились ярко-синим, Намтур темнее, ближе к индиго, а Дейра — светло-лазурного оттенка. Два синих цвета столкнулись, смешались и потекли обратно, связывая старика и маленькую девочку.

Ладно, все пошло не так, как мне бы хотелось.

— Можешь встать.

— Спасибо, мастер.

Дейра вскочила.

— Почему?

Намтур удостоил меня взглядом.

— Я стар и устал.

Верно.

— Кто позаботится о тебе, когда меня не станет?

— Она маленькая девочка.

— Она назвала себя Куницей в честь маленького злобного убийцы. Она не назвала себя в честь кроткого кролика.

Магия пульсировала во мне. Кто-то стоял у моей входной двери. Я отпустила внешнюю защиту. Мгновение спустя Дерек вошел во внутреннюю комнату. Наконец-то.

Я схватила «Даккан», свою сумку, лук и колчан.

— Я подниму щит Энки, — сказала я Намтуру. — Если ма'авиры прибудут, уходите через туннель. Все здесь можно заменить, кроме тебя и Дейры.

— Если они прорвутся, я обрушу это место на их головы. Оно станет их могилой. Если это случится, мы с дитем будем ждать тебя там, где твоя бабушка рассталась с жизнью. Сделай так, чтобы твое королевство гордилось тобой.

— Я так и сделаю, великий дядя.

— Я позабочусь о ее безопасности, старина, — сказал Дерек.

Намтур пристально посмотрел на Дерека. Взгляд был холодным и темным, сулящим смерть.

— Тьфу. Береги себя, Пастырь волков. И если опасность слишком велика, спрячься за ней. Данану Эдес-Шинар не нуждается в твоей ничтожной защите.

Глаза Дерека вспыхнули золотом. По нему было видно, что он хочет что-то сказать. Только их разборок мне сейчас и не хватало.

— Идем. — Я зашагала к двери.

Дерек последовал за мной. Мы вышли в коридор, пересекли дом и вышли через парадную дверь.

Шесть перевертышей ждали у моего крыльца, четверо мужчин и две женщины. Захара я уже знала. Остальных я видела на улице, когда Дерек с Асканио чуть не устроили свою идиотскую разборку, но, кроме этих, никто из них не выглядел знакомым.

Я обернулась и напряглась. Магия вырвалась из меня, пульсируя сквозь стену моего дома и искрясь на таппуме, глиняных табличках с древней клинописью, которые я прикрепила вокруг внутренней комнаты. Щит Энки возник с громким гудением, и на секунду полупрозрачный купол возвышался над домом. Он исчез почти мгновенно, превратившись в невидимый, непроницаемый барьер.