— Приятно познакомиться, — сказала София.

— Она член моей семьи и как нельзя лучше подготовлена для такого задания.

Красный отблеск пробежал по глазам Софии, и на долю секунды я увидела очертания длинного горизонтального зрачка, прежде чем он сузился в обычную для человека круглую форму. Оборотень-мангуст. Как и Барабас.

Альбинизм среди людей был редкостью, примерно один случай на семнадцать тысяч. Среди млекопитающих он встречался чуть чаще, примерно один на десять тысяч. Альбинизма среди оборотней не существовало. Альбиносы были подвержены высокому риску солнечных ожогов и рака кожи, а нехватка пигментации в глазах порой вызывала проблемы со зрением, требующие хирургического вмешательства. Существовала теория, что Lyc-V устранял альбинизм еще в утробе, хотя не было единого мнения, как именно он это делал. Я видела тысячи перевертышей. И ни единого альбиноса среди них.

Был лишь один способ, благодаря которому София могла существовать, и это способ был ну очень незаконным. Барабас знал об этом лучше, чем кто-либо. Что вы с Кристофером сделали, и как, ради всего святого, вам это сошло с рук?

— Подготовлена для чего? — спросила София.

— Сопровождение телохранителя, 24/7, одна неделя, — сказал Барабас.

— Переработка?

— Полторы ставки.

— Доплата за риск?

— По ситуации, в зависимости от уровня угрозы.

София сощурила глаза.

— Я хочу все это в письменном виде, с детализированной шкалой доплаты за риск.

— Идет, — кивнул Барабас.

Святые боги, он создал маленькую женскую версию самого себя.

София улыбнулась.

— Кого я буду охранять?

— Меня, — сказала Куница.

— Привет. Я София. — Дочь Барабаса протянула руку.

Куница пожала ее.

— Привет. Я Куница. Что у тебя в сумке?

— Нагайна.

Какой отец, такая и дочь.

— Что такое нагайна? — спросила Куница.

София запустила руку в рюкзак и вытащила кобру. Большая и черная, она обернулась вокруг ее руки и поднялась, демонстрируя ярко-желтую грудку. Куница замерла.

— София, ты пугаешь клиента, — заметил Барабас.

— Не бойтесь. Она порядочная египетская кобра. Они довольно послушные и не плюются ядом. — София улыбнулась. — И они не едят сосновых куниц. — Она опустила змею обратно в сумку.

— Вы в этом уверены? — спросила я у Барабаса.

— Вполне. Несмотря на свой возраст, София обладает значительным опытом, и Кунице будет комфортнее с ней.

— Это не мирное задание. Они обе будут в опасности.

— И именно поэтому София как нельзя лучше для него подходит. — Барабас улыбнулся, чуть сверкнув зубами. — Она способна полностью посвятить себя заданию. Днем они будут проводить время здесь, в Гильдии. Ночью они будут у нас дома. Если возникнут проблемы, мы с моим супругом их уладим. К тому же, мы живем в уникальном сообществе. Уверяю вас, там вполне безопасно.

Я в курсе.

— Важно, чтобы никто не допрашивал ее об убийстве, включая Асканио Ферара.

София хрустнула костяшками пальцев.

— О, об этом не беспокойтесь.

У Конлана явно был зуб на Асканио, да и София, судя по всему, тоже от него не фанатела. У него явно был талант наживать себе врагов среди детей.

— У Стаи есть свой интерес в этом деле? — спросил Барабас.

— Пока не знаю. Зато у мистера Ферара он точно есть. Это все усложняет?

— Отнюдь, — возразил Барабас. — Влияние Стаи на нас не распространяется.

Как и все, кто покинул Стаю вместе с Кэрраном и Кейт, Барабас располагал особым статусом, и я на это рассчитывала.

— Отлично. Здесь ее одежда и туалетные принадлежности. — Я вручила сумку Барабасу. — Оплата должна покрыть питание, поэтому, пожалуйста, убедитесь, чтобы она ела что-нибудь, кроме печенья.

Барабас кивнул.

— Конечно.

— Тебе нравятся медовые маффины? — спросила София Куницу.

Я обожала медовые маффины, которые готовила приемная мать Кэррана, Матильда. Я бы сейчас убила за один из них, а съев его, расплакалась бы прямо здесь в кабинете.

Глаза Куницы загорелись.

— А они вкусные?

— Очень вкусные.

— Тогда они мне нравятся.

— У меня есть парочка в кабинете. — София протянула ей руку.

Куница спрыгнула со стула, подмигнула мне и взяла Софию за руку. Они вышли из кабинета.

Это подмигивание сулило проблемы.

— Она очень хорошо умеет сбегать, — предупредила я.

— София очень хорошо умеет предупреждать побеги. Обещаю вам, мисс Райдер, с ней будут хорошо обращаться. Она будет выкупана, накормлена и уложена вечером спать, и что важнее всего, она будет под постоянным наблюдением.

На этот счет меня терзали смутные сомнения, но тут я ничего не могла поделать. Я обо всем его предупредила. Я наняла их выполнить работу и должна была дать им ее сделать.

Телефонная линия и близко не находилась рядом с Марта-стрит.

Я прикинула, что с вероятностью пятьдесят на пятьдесят Стелла отправит меня в погоню за призраками. Очевидно, она либо не доверяла мне, либо решила отомстить за то, что я ее кинула. Достаточно справедливо, очко в ее пользу. Я уважала ее за осторожность и за то, что она пыталась поквитаться. На ее месте я бы сделала то же самое.

Улей находился в глубине ущелья — эдакой трещины в земле примерно в три мили длиной и в четверть глубиной, именуемой расщелиной. Улей притягивал к себе железо, собирая его с помоек и заброшенного завода «Форд Мотор». Местность вокруг него лежала в руинах, и карабкаться вверх-вниз с поврежденной ногой и отбитым плечом по развалинам было еще тем удовольствием.

В магический прилив я бы просто призвала Тургана и отправила его исследовать расщелину. Орел бы заметил кабель за считанные секунды. Но без магии, смотреть через глаза Тургана было не вариант. Он был разумной птицей, но все же просто птицей. Попросить его найти кабель самому, было все равно, что спросить у Лесси, не застрял ли Тимми в колодце[4]. Слова вроде «кабель» ничего не значили для орла.

Вместо этого я больше часа пробиралась сквозь обломки и заброшенные здания, прежде чем наконец нашла ее — единственную телефонную линию, ныряющую в Улей от столба, который возвышался на вершине разрушенного трехэтажного здания. Крыша здания исчезла, оставив внутреннюю часть открытой, а высокий деревянный столб был прикреплен к остаткам верхнего этажа бетонной насыпью. Взбираться на упомянутый столб с поврежденным бедром оказалось примерно так же весело, как прижимать к себе дикую кошку, но после того, как я пару раз соскользнула вниз и выругалась на полудюжине языков, я, наконец, перерезала линию, спустилась и села на край осыпающегося верхнего этажа, свесив ноги над пропастью.

Передо мной раскинулся Улей, уходящий глубоко вниз и достигающий здесь всего нескольких сотен футов в ширину. Со дна тянулся лес изогнутых металлических шипов, поднимающихся вверх по склонам. Всюду высились груды отбросов из металлолома между остовов брошенных машин, медленно поглощаемых пропастью. Между остриями пик и горами хлама клубился туман, своими длинными щупальцами стараясь дотянуться до заброшенных зданий на другом краю. Где-то вдалеке над Ульем промелькнула птица. Отсюда она походила на аиста, но ее вид был обманчив. Улей дал жизнь стимфалийским птицам с железными перьями, режущими похлеще бритвы.

Болела нога. Другие части тела болели тоже, но нога требовала отдельного внимания, как только я доберусь домой. Таблетки Ника лишь немного уменьшили боль, но не смогли ее заглушить. Посидеть на месте, казалось, непозволительной роскошью.

Я позволила себе небрежность. Мне следовало предугадать бросок Джаспера сверху, но я этого не сделала, сосредоточившись на спасении мальчишки. Теперь я за это расплачивалась.

Передо мной мелькнуло лицо Дугласа. Оно того стоило.

Будь я подростком, то я бы просто пристрелила Джаспера. В то время использовать обрез или винтовку не составляло для меня труда. Я была хорошим стрелком. Конечно, не таким хорошим, как Андреа Медрано, но достаточно метким. Я могла попасть в цель из лука с лошади на скаку. Теперь же огнестрельное оружие было для меня недоступно.