Но к друзьям возвращаться, – зная, что там Вит, и лишь предполагая, что он им напеть мог, – не могла. Я ведь в таком состоянии, что даже честь свою перед этим уродом отстоять не смогу!

Козел! И напилась я по его милости. Шампанского он мне, видите ли. Нормальный вообще? Типа: «ой, прости дорогая подруженька, что я тебя чуть не изнасиловал! Мир?» – так он себе представлял свой бесценный дар?

И кстати шампанское это – редкостная дрянь!

Если бы не этот засранец, я бы уже давно дома была! А то стояла посреди клуба в одиночестве, чувствуя себя виноватой, за то, что между прочим Виталя сделал.

Я ведь ему даже намеков никогда не кидала. Вроде бы… Сейчас я вообще мало в чем могу быть уверенна на сто процентов.

Может, я действительно сама виновата?

Блин, это дурацкое чувство вины на постоянной основе мне вечно жить мешает. Как преступница какая-то отсиживалась в уголке бара. А потом на кой-то черт его увидела…

Он… просто… Не знаю, как объяснить, зачем я к нему подошла. На секунду показалось, будто ему не все равно. Не все равно, что мне плохо. И даже что мне попросту грустно. Стало даже как-то стыдно, что нарушила его веление, и напилась.

Да кто он такой вообще, чтобы мне что-то велеть?!

Однако все же подошла. И не ошиблась. Кажется, ему и правда было не все равно. Почему?

Мне вдруг становится не по себе. Может он все же маньяк?

Не успеваю как следует развить эту мысль, потому что рядом со мной притормаживает внедорожник. И я вздрагиваю, когда стекло заднего сиденья вдруг приходи в движение:

– Ну и далеко ты собралась? – раздается властный баритон, что в приглушенных звуках ночного города кажется еще более чарующим.

– Д-домой, – бормочу я, чувствуя, что у меня ноги подкашиваются.

– Садись, я подвезу.

– М-м, – качаю головой. – Я как-нибудь сама…

Ощущаю угрозу в том, как незнакомец из клуба порывисто дергает дверь, и буквально выпрыгивает из машины:

– Как же, интересно? Пешком? – довольно резко спрашивает он, будто я обязана ему отчитываться.

– Хоть бы и пешком, – отмахиваюсь, стараясь казаться невозмутимой, однако по инерции пячусь от наступающего на меня амбала. – Вам что за дело?

Проглатываю образовавшийся в горле ком, когда лопатки вдруг упираются в прохладное стекло. За спиной начинает устрашающе моргать неоновая подсветка, и я понимаю, что прижата к рекламному щиту. А надо мной, словно отвесная скала, нависает этот чертовски пугающий мужчина.

Хотя… я не его боюсь. Почему-то. Наверно потому что слишком пьяна. И мозг работает вполсилы.

Это-то и пугает. Не могу здраво мыслить. Однако пятая точка, в отличие от мозга, очевидно, ощущает некую опасность, исходящую от этого человека. Не зря же меня слегка потряхивает. Но вот все остальное мое тело реагирует на него весьма странно.

Хочется, чтобы он снова поцеловал…

И, кажется, я даже отдаю себе отчет, что с таким как он, дело не ограничится поцелуями.

А он почему-то больше не задает вопросов. Смотрит своими чернючими глазами, будто и без слов все знает. И от того становится как-то неловко.

Опускаю взгляд, пытаясь заставить себя протрезветь. Так нельзя! Сколько я за свою жизнь слышала историй о всяких клубных знакомствах… Ни до чего хорошего это не доводит. Я не говорю о «долго и счастливо», – уж не настолько я наивна. Просто я ведь сама себя уважать после такого перестану. Однако как же хочется попробовать… с ним. Не думаю, что мне посчастливится еще хоть раз его повстречать. Так почему не воспользоваться случаем? Оно ведь и к лучшему, если мы больше никогда не встретимся…

Черт, Ася! Остановись же!

Но моего подбородка касаются горячие шершавые пальцы, вмиг выгоняя из головы все протесты рационального разума. Они проскальзывают по шее, вынуждая кожу покрываться мурашками.

Слежу за тем, как размыкаются чувственные губы. Слышно втягивают воздух рядом с моим лицом. Хотя нет… пожалуй вообще будто весь воздух с улицы высосали. Потому что мне не остается.

Он склоняется, оказываясь совсем близко, и так же неторопливо выдыхает в мои губы, словно желая поделиться со мной так остро сейчас недостающим воздухом.

Ну же… Поцелуй уже меня! Что это за пытка?

– Со мной поедешь, – это не вопрос. Утверждение.

Пытаюсь прислушаться к своему разуму, совести и моральным принципам, но в голове тишина, а оттого мысленное «да», звучит в одурманенном мозгу весьма ясно.

Чего это я? Разве я не «книжный червь»? Приличная девочка, которую папа без сомнений, и даже с некоторой радостью, отпустил развлечься с друзьями, мол «наконец-то хоть из дома выйдешь»? Разве это не про меня? Меня ведь поганой метлой из квартиры не выкуришь! И уж точно ехать с незнакомцем среди ночи, это не я!

Надо срочно что-то делать, пока он не увез меня силой!

– И зачем же я вам? – выдавливаю первое, что приходит на ум. – Я уже видела вас без трусов, думаете, вам все ещё есть чем меня удивить?

О, Боже! Я и не знала, что могу быть такой откровенно наглой.

Однако ему будто бы и все равно, что я тут, понимаешь ли, последние крупицы воли собираю, чтобы его отшить. Слегка отстраняется, заглядывая мне в глаза, и все так же по-хозяйски продолжая поглаживать мою шею:

– Сдаётся мне, если бы я подождал ещё минутку, твой дружок предоставил бы мне возможность увидеть без трусов тебя, – хищно скалится. – И да. У меня всегда найдется, чем удивить девушку.

В голове невольно всплывает момент нашей первой сегодняшней встречи, когда он натягивал на свой член блондинистую голову…

Непроизвольно вздрагиваю:

– Не хочу, чтобы вы и меня так «удивляли», как ту вашу подружку, – морщусь недовольно.

– А я с тобой так и не буду, – пожимает плечами. – Ты ведь не грязная шлюшка. Таких девочек как ты аккуратно берут. Разве тебе не показывали?

– Я девственница, – отмахиваюсь я, пытаясь не поплыть от его «аккуратно берут». И как ему удается так будоражаще предлагать столь грязные вещи?

– Очень смешно, – проводит пальцами по моим губам. – Слишком горяча для девственницы.

– Вы маньяк? – тупее вопрос и придумать сложно, однако я его уже озвучила.

– До сего дня не был, – усмехается он.

– А что сегодня?

– Встретил одну весьма аппетитную жертву.

И мне опять не страшно. А должно бы. Ну, или, по крайней мере, обидно, наверно. Но отклик совершенно иной…

Мне плохо.

Чувствую, что земля вот-вот из-под ног уйдет. Откидываю голову на стекло. Глаза слепит неоновый свет из-за этого самого стекла. Лениво поворачиваю лицо, пытаясь сфокусировать мельтешащий взгляд на рекламном щите. Ничего не вижу…

– Не могу с вами ехать, – предпринимаю последнюю попытку, пока не отключилась. Ощущение, что если я сейчас окажусь в запертом пространстве, меня попросту вырвет. А его черный внедорожник, что пляшет перед глазами, выглядит весьма дорого. Я же потом за химчистку не расплачусь. – Нельзя к незнакомцам в машины среди ночи садиться. Уходите…

– Тебе мама не разрешает? – слышу усмешку в его голосе, и оттого меня штормит еще больше.

– Папа! – пытаюсь огрызнуться, но выходит не очень.

Вместо того, чтобы наконец оставить меня в одиночестве и позволить вывернуть желудок на тротуар, он вдруг прихватывает меня ладонью за талию, отлепляя мою спину от холодного стекла. Я лишь молча подаюсь навстречу, невольно прижимаясь к строгому пиджаку, обтягивающему мощную, будто каменную грудь.

– Так я уже не незнакомец, Ася, – его голос запутывается в моих растрепавшихся волосах. – Мы уже целовались, а еще я спас тебя от твоего дружка. Помнишь?

При упоминании «дружка», кровь от лица отливает:

– Спасли, чтобы самому воспользоваться? – пытаюсь протестовать.

– Я никогда не беру чужого, – он говорит медленно и лениво, будто действительно не намерен меня в чем-либо убеждать. – Но… если хочешь, ты можешь стать моей.

Почему-то от звука его голоса и терпкого запаха его пиджака так безмятежно становится. Что я позволяю себе наконец расслабиться…