"Это?" - спросила Алисия, что отразилось на ее самом скучающем лице.

  Луи топнул ногой. «Я требую входа!»

  Алисия прищурилась, глядя на него. "Мне жаль. Мы не дома ». Она кивнула дворецкому и пошла прочь, ухмыляясь про себя, когда мягкий щелчок закрывающейся двери заглушил последний расплывчатый ответ ее кузины.

  ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

  Когда Йен постучал в большую входную дверь дома Чедвик, он с облегчением обнаружил в доме дворецкого. Он был разочарован, узнав, что мастер был на конференции коллекционеров и не ожидал его возвращения до наступления темноты, но поскольку такое событие казалось маловероятным, чтобы привлечь Ларуша, Чедвик должен быть в безопасности на данный момент.

  Пообещав вернуться позже, Йен отдал свою карточку дворецкому и поехал в свой особняк впервые с тех пор, как вернулся в Лондон. Он надеялся никогда не вернуться в свою жизнь, но старался не зацикливаться на этом.

  Помог Коббу затащить багаж в дом, Йен накачал больное тело лекарством наверх по лестнице в свои покои и бросился через кровать, где быстро заснул в своей одежде, ботинках и всем остальном.

  Забыв сообщить Коббу, в какое время он хочет проснуться, темнота залила комнату, когда глаза Иана открылись. Выругавшись, он вылез из постели. Он остановился достаточно долго, чтобы прищуриться, глядя на свое красноглазое отражение, и плеснуть холодной водой на залитое сном лицо, прежде чем отправиться на улицу, чтобы подготовить своих лошадей.

  На этот раз, когда он постучал в дверь дома Чедвик, ему сказали, что хозяин не просто дома, но и ждет его. Дворецкий проводил Яна в большую гостиную и велел ему расслабиться у огня, пока он сообщал Чедвику о своем прибытии.

  Желудок Яна заурчал, напоминая ему, что уже хорошо после ужина, и он не ел весь день. Беглый взгляд на часы показал, что время почти одиннадцать. Если повезло, дворецкий даже сейчас заказывал бутерброды и чай. Йен развел плечами и вытянул ноги, готовясь ждать столько, сколько потребуется, когда Чедвик неуклюже вошел в комнату с маской озабоченности на лице.

  «Это моя дочь?» - спросил он между тяжкими вдохами. «С ней все в порядке? Где она? Что случилось?"

  Протянув руку, Ян вскочил на ноги. "Она в порядке. Она в безопасности. Я пришел обсудить Ларуш.

  Чедвик остановился, его пальцы остановились всего в нескольких дюймах от пальцев Яна. Вместо того чтобы пожать друг другу руки, он опустил руки по бокам, а лицо сморщилось. - Тогда приходи ко мне в офис. Нас там не побеспокоят ».

  Нахмурившись, Йен последовал за ним в его кабинет, сел, когда ему предложили сделать это, и наблюдал, как Чедвик вглядывался в обе стороны коридора, прежде чем закрыть за собой дверь и прислониться к ней, тяжело вздохнув и с лицом, истерзанным эмоциями. .

  - Луи сказал тебе, - глухо произнес Чедвик. «А Алисия знает?»

  Йен моргнул. «Э, нет».

  «Пожалуйста, не говори ей. Я бы умер, если бы она узнала. Я надеялся, что, выйдя за тебя замуж, она останется в деревне и никогда не услышит об этом ни слова.

  «Почему бы тебе не объяснить свою точку зрения по этому поводу», - предложил Ян с мягкой улыбкой, вопреки надежде, что Чедвик не собирается говорить то, что он внезапно заподозрил.

  Чедвик привалился к дверному косяку. С еще одним разочарованным вздохом он качнулся к стулу напротив Яна и упал на него, обхватив голову руками. "Конечно. С чего мне начать? »

  "В начале?"

  "Начало? Нет. Думаю, семейная казна сократилась до смехотворного уровня задолго до того, как я узнал об этом ». Лицо Чедвика исказилось в короткой невеселой улыбке. «Нет, я думаю, что настоящий поворотный момент наступил со смертью моей жены. Вы когда-нибудь встречали мою Анну? »

  Ян покачал головой. "Мне жаль. У меня никогда не было удовольствия ».

  «Нет, я полагаю, ты бы не стал. Она была красива и добра. И - подумал я - не подозревая о нашем финансовом положении. Зачем обременять ее такими вещами? Она была женщиной. У нее не было собственного дохода. Она была сиротой… по крайней мере, я так думал.

  «За неделю до аварии она сказала мне, что у нее есть семья, но она проживала вдали от них в течение многих лет. Она сказала мне, что для них она мертва, хотя выросла в роскоши. Ее глаза смотрели на меня с такой грустью, что я знал, что она каким-то образом узнала, что у нас остались последние гроши.