- Тетя, - повторил мистер Моррисси. В его глазах вспыхнул неуловимый блеск. «Вы очень близки?»

  «Совершенно верно», - ответила она и посмотрела через его плечо на других кружащихся танцоров. У нее не было никакого желания видеть знакомое презрение - или, что еще хуже, случайную жалость, - которую она ненавидела.

  Все ухаживания, о которых она когда-либо мечтала, заканчивались так. Во-первых, они тонко искали информацию. Не все молодые бакланы верили всяким слухам и инсинуациям. Некоторые, однако, потеряли интерес, как только она поклялась в верности своей тете и выразила желание, чтобы Беатрикс жила с ней вечно. Другие говорили, что, хотя она была красива и возможность унаследовать титул отца соблазняла, они не могли рискнуть внести безумие в безупречные родословные своих семей.

  Такое невежество и наглость взбесили Алисию. Она надеялась, что разговоры утихли много лет назад. Алисия сжала губы и посмотрела на мистера Моррисси. Она не сказала ни слова против тети.

  Он подождал, пока не станет ясно, что за ее односложным ответом не последовало никаких дальнейших комментариев.

  «Все члены моей семьи живут в деревне», - сказал он. "Есть ли у кого-нибудь из ваших?"

  Очевидно, до него дошли слухи о побеге двоюродной бабушки Беатрикс в деревню после скандала, хотя ей было совершенно непонятно, почему он поднял такую ​​тему на танцполе. Алисия подумала о том, чтобы его споткнуть, но решила обнажить зубы в насмешливой улыбке.

  «Нет», - холодно ответила она. Ей хотелось, чтобы мистер Моррисси вернул в деревню свои дурные манеры. У нее было достаточно городских джентльменов, чтобы дразнить ее; ей больше не нужно было.

  В ее сознании непроизвольно возник образ таинственного мошенника. Он был первым мужчиной, который, казалось, не оценил ее действиями ее семьи. Конечно, она случайно наткнулась на его вторжение в ее дом, так что вряд ли он мог оскорбить. Но человек, который украл, чтобы спасти свою сестру, не выглядел из тех, кто осуждает другого человека по скелетам в туалете.

  В конце концов, мистер Моррисси никогда ею не интересовался. Он играл с ней просто для собственного развлечения, и его пришлось бы занести в каталог D для разочарования.

  Даже если бы он хотел ее, он просто не стал бы этого делать.

  Алисия сузила глаза. Она не собиралась терпеть такую ​​непростительную грубость. Когда музыка закончилась, она вырвалась из его рук.

  «Пожалуйста, не упоминай больше ни о ком из моих родственников», - рявкнула она и больше не говорила, пока он не вернул ее к компаньонам.

  * * *

  На следующее утро Йен попытался расслабить плечи и снять напряжение быстрой поездкой. Он отказался напугать свою лошадь, выдав плохое настроение.

  Какая холодная женщина. Он никогда не был более прав, чем когда он назвал Алисию Кинси настоящей лондонской леди - бессердечной и эгоцентричной. Очевидно смущенные Элизабет, они с отцом похоронили бедную женщину в этом доме-мавзолее. Ян никогда не видел столько древностей, выставленных за пределами музея.

  Поводья дернулись, когда он завернул за угол, направляя свою серую на усаженную деревьями тропу.

  Мисс Кинси не разрешила тете сопровождать ее прошлой ночью, даже в качестве компаньона. Такой снобизм объяснил странное поведение Элизабет - ей редко приходится выходить из своей комнаты. Неудивительно, что она стала бродить по ночам по залам. Мисс Кинси и ее отец больше ничего не позволяли.

  Розовый солнечный свет струился из-за горизонта, придавая шелестящим листьям мерцающий свет. Птицы слетали со своих веток, когда Ян и его лошадь мчались внизу.

  Рассвет неуклонно поднимался, но настроение Яна не улучшалось.

  Семья всегда была самым важным аспектом его жизни. Он просто не мог представить, чтобы кто-то чувствовал себя иначе. Он боролся со своим возмущением. Алисия Кинси была избалована. Неудивительно, что дом не предупредили о его присутствии. Мисс Кинси вряд ли могла бы довериться Элизабет.

  Элизабет.

  Йен мрачно улыбнулся. Уже по имени? Ян издал самоуничижительный смешок. Он понятия не имел, носит ли она фамилию Кинси, и вряд ли мог узнать через ее молчаливую племянницу Алисию. Ян больше не чувствовал себя обязанным вызывать сострадание к этой холодной рыбе. Он поморщился. К сожалению, обещание было дано.

  Ему придется рискнуть нанести ответный визит в Дом Чедвик. Сегодня ночью.