«Ударил его по руке, когда я хлопнул по нему крышкой багажника. Пришлось как бы вклинить его, - сказал Пим, как клерк, объясняющий упаковку нового продукта.

  «Я заболею», - сказал Гонт.

  "Нет." Голос снова был тихим и злым. «Ты будешь делать то, что должен делать. Помоги мне."

  Пим дотянулся до середины согнутого трупа и потянул. На какое-то ужасное мгновение казалось, что тело не сдвинется с места, но затем оно выскользнуло из узкого отверстия, постепенно, голова наклонилась, как голова сломанной куклы.

  «Черт возьми, возьми его за голову, я не хочу, чтобы кровь была на набивке».

  Гонт двигался во сне. Он почувствовал в руках холодную ношу головы. Он вытащил. Однажды в детстве он прикоснулся к черепу, который выставлен в Британском музее. Колумбийское искусство или что-то в этом роде; ужасная вещь. В музее это не испугало его, но позже, во сне, в собственной постели в доме на Блумсбери-сквер, его охватили самые ужасные кошмары. Плохие сны длились годами. Кошмары касались лиц мертвых, и когда он стал старше, он увидел посмертную маску в своем собственном лице.

  Теперь он не боялся. Он помог человечку нести ношу по травянистому склону. Однажды он чуть не упал, когда его нога наткнулась на кроличью нору.

  Кошмары придут позже, снова в его собственной постели в Лондоне, в темноте.

  «А теперь подтолкни его», - сказал Пим.

  Тело мертвого агента резко упало над пропастью и упало в воду, протекавшую по краю вспаханного поля.

  «Это должно сработать», - сказал Пим, закрывающийся сегодня лавочник. «Не медлите сейчас».

  Пим коснулся влажного рукава пальто Гаунта. Гонт был выведен из задумчивости. Он поспешил вслед за человечком по склону к ожидавшей его машине.

  Пим мягко закрыл крышку багажника, и двое мужчин вошли внутрь. Медленно он двинулся по однополосной дороге.

  - Огни, - нервно сказал Гаунт.

  «Подождите, пока мы не вернемся на шоссе. Я вижу достаточно хорошо ».

  «Что, если вы попадете в канаву?»

  «Я же сказал вам, что это моя территория - можно сказать, моя область знаний».

  Гаунт закрыл глаза.

  Он чувствовал тяжесть черепа под руками. Он открыл глаза, и темнота осталась, мертвая и бесформенная, какой должно быть в забвении. Территория Пима. Но кошмар будет его собственным.

  4

  БЕТЕСДА, МЭРИЛЕНД

  «Деверо подал в отставку».

  Старик воспринял новость без видимых признаков. Он взял трубку из черного вереска с подставки для трубок из розового дерева на своем столе и медленно начал набивать клочья грубо нарезанного табака в испачканную миску. Он работал плавно, его пальцы метались в чашу и вокруг ее края, как пауки, связывающие паутину.

  Хэнли ждал, пока он заговорит. Он не смотрел ни на Старика, ни на активность его паучьих пальцев. Он пристально посмотрел на место на тиковом столе, где вообще ничего не было, а блеск темного дерева частично отражал его самого. Он чувствовал себя постаревшим; он действительно выглядел старым; но линия возраста была наиболее явной с тех пор, как за девять дней до этого Старик решил внезапно вернуть Деверо обратно в штаб. Старик знал, каков будет результат. Это было так, как если бы каждый из них выступал в рваной мелодраме, где строки были застывшими и неизбежными, а развязка давно ожидалась; однако ожидалось, что эти игроки дойдут до конца выступления, как будто никто из них не знал, чем все закончится.

  «Я действительно этого не ожидал, - сказал Старик. Наконец он закончил с утрамбовкой и пломбированием. Теперь он выбрал большую деревянную спичку из другого держателя из розового дерева, ударил ею по кремню и позволил пламени трижды всосаться в чашу для трубки. Воздух в маленькой комнате внезапно наполнился едким, болезненно-сладким запахом горящего табака. «Сегодня утром все это произошло?»

  "Вчера вечером. Он зашел в секцию после закрытия. Он сказал, что вообще не пойдет, но потом решил, что должен это сделать. По крайней мере, это.