– Простите, не расслышал вашего имени отчества, – ответил Артур.

– Лев Викторович, – процедил сквозь зубы крестный.

– Уважаемый, Лев Викторович, наши отношения с Элей вас ни коим образом не касаются и впредь прошу в наши дела не вмешиваться, – парировал юноша.

– Смелый, гордый и дерзкий, – слегка смягчаясь проговорил Лев Викторович, – Молодец, дочка, нормального выбрала. «Ну, все успокойся», – произнес крестный, видя недовольство Артура последней высказанной фразой. На последний словах в зал вернулись Сергей Андреевич, капитан и следователь.

– Кое-что проясняется, – сказал следователь, обращаясь к полковнику, – возможно неизвестные искали несколько страниц старинной книги и, возможно, несколько объемных предметов. Сергей Андреевич высказал что возможно они искали несколько страниц старинной книги, доставшейся ему от деда и описывающую ритуал древнего племени тлинкитов, расположенных на территории современных Соединенных Штатов. Но, по его словам, эта самая редкая находка не только в его коллекции, но и во всей Европе. Последняя оценочная стоимость колебалась в девятизначных пределах и это в долларах. Кстати, на кухне также искали какие-то предметы в сыпучих веществах, – продолжал следователь, обращаясь к полковнику. – На стене обнаружены органические следы. Возможно неизвестные понюхали содержимое в банке и чихнули. Попытка досконально вытереть органические следы не удалась. Мы обнаружили крупицы на плите почти на уровне пола. Посмотрим может это что-то прояснит. На форточке также обнаружены следы органического происхождения. Мы закончили, товарищ полковник.

– Хорошо, Сергей. Забирайте капитана и оформляйте дело. Я в управление, потом созвонимся. Серж, в связи с пикантностью ситуации, помнишь лейтенанта Одинцова, пока никому не рассказывай, что за дело, кто потерпевший. Понял? – предупредил полковник.

– Понятно, разрешите идти? – спросил следователь и улыбаясь посмотрел на Артура произнес: «Детектив» и вышел. О предметах Сергей Андреевич пока распространяться не стал рассказывать, а Лев Викторович не акцентировал внимание. Логично предполагая, что в нужное время друг сам все расскажет. Полковник с отцом Эли обменялся парами незначительных фраз, подойдя к Артуру, пожал руку, поблагодарил за помощь и удалился. Через минуту Сергей Андреевич с Артуром остались вдвоем в злобно молчащей квартире. «Что произошло? Где они? Что с ними? Как себя чувствуют наши девочки?» – предательницы мысли не давали обоим покоя.

– Здравствуйте, Сергей Андреевич, вы дома? У вас не закрыто, – с этими словами у входа в зал появилась молодая, лет девятнадцати, стройная девушка с темно-синими глазами и шикарными золотыми волосами. Увидев, постороннего молодого человека она слегка вздрогнула от неожиданности и непроизвольно сделала шаг назад.

– Проходи, Дарьюшка, проходи и садись, – подошел к девушке отец Эли. Они коротко обнялись, он проводил ее к столу, усадил и вкратце пересказал события сегодняшнего дня. Девушка слушала внимательно, замерев взглядом на старинной фарфоровой фигурке девушки с зонтиком, стоящей на комоде на противоположной стороне комнаты. Дарья заметила, что все в фарфоровой фигурке молодой девушки было удивительно. «Цвет голубых глаз не соответствовал ни цвету лица, ни тем более цвету волос. Малюсенький ротик и ручки, широкие плечи как у спортсменки водных видов спорта, широкий таз, узкая талия и увеличенная, наверно, в три раза грудь от средних параметров пропорциональности тела, создавали ощущения что перед вами утрированно рисованный мультяшный персонаж, – рассуждала про себя не менее необычная девушка. Способность одновременно анализировать ситуацию, сортировать факты и наблюдать понравившейся вещью проявилась у Дарьи еще в детстве. Со стороны могло бы показаться что она не слушает и «летает где-то в облаках». Однако это было не так. Ее цепкий мозг внимательно вникал в суть разговора и параллельно делал выводы и предположения. При упоминании Сергеем Андреевичем персоны Артура, Дарья на мгновения оторвала взгляд от своей игрушки и пристально взглянула на него. Артур дернулся, как от выстрела. Его словно ударила обжигающая молния. В этот миг Артур готов был задушить ее и уже рванулся к Дарье навстречу, но останавливающий жест Сергея Андреевича не позволил свершиться необдуманному.

– Спокойно, Артур. Я в первый раз тоже придушить ее хотел, – остановил он юношу. – Так происходит только однажды, когда Дарьюшка впервые сканирует тебя. Потом все нормализуется.

– Наш? – теперь уже Сергей Андреевич задавал вопрос Дарье.

– Да, даже сильнее вас всех вместе взятых, – ответила она.

– А как с Элей?

– Не врет. Он ее очень любит. Я бы сказала до безумия. Красиво. Таких чувств я еще не видела. А какой ореол?! Сколько блеска, золота.

– Я так понял вы во мне капаетесь? А, разрешение никто не учил спрашивать? – слегка обидевшись произнес Артур.

– Ты и так ни от кого не прячешься. Смотри как весь сияешь, когда разговор об Эле начинается, – продолжила Дарья.

– Где сияю? – молодой человек подошел к большому зеркалу и ему на мгновение показалось, что и в правду на мгновение он увидел вокруг себя разноцветный ореол. Он резко встряхнул головой и видение исчезло.

– Что увидел? – улыбаясь сказала Даша.

– Это обман зрения или еще что-то. Ерунда в общем.

– Да, да. Мы точно также и подумали, – издевалась девчонка.

– Сергей Андреевич, дайте мне полчаса. Я осмотрюсь в квартире, может что и увижу, – закончила Даша и отправилась в дальнюю комнату. Сергей Павлович обнял Артура предложил сесть. Сам же расположился на против на диване, начал рассказ.

– Эта история началась года два назад. С Дарьей мы познакомились во время приемной компании. В первый же день приемных экзаменов ко мне в кабинет вошла, вернее, вбежала, волоча за собой невообразимое создание старший преподаватель кафедры психологии Клочкова Ирина Викторовна. Замечательный преподаватель, но женщина очень строгих правил:

– Позвольте спросить, Сергей Андреевич, до каких пор наш университет будет сборищем неформалов и прочей нечисти. Полюбуйтесь на это чудо природы, – возмущалась она, проталкивая в кабинет испуганного «котенка». Девушке, на первый взгляд, и шестнадцати лет не дашь, но видок ужас: золотые, раскосые вертикально кошачьи глаза, очевидно цветные линзы; белоснежное личико, явно подкрашенное; черные брови и губы; уши оттягивали невообразимого размера сережки, ниспадающие почти до груди и, в заключение, копна бело-розовых волос, зачесанных метлой, похоже. Белоснежное облегающее платье «Барби», точно подчеркивающие все округлости и ели прикрывающее необходимые места. На плечах свободно расположилась кожаная косуха с неимоверным количеством заклепок и шипов. Колготы в широкую сетку и латексные выше колен сапоги завершали образ Дарьи.

– Кто принял у нее документы. Безобразие, срамота. Я, Сергей Андреевич, отказываюсь принимать у этой гражданки экзамен, пока она не приведет себя в порядок, – предупредила Ирина Викторовна и гневно вышла из кабинета.

– Ваше фамилия, имя и отчество, – как можно строже спросил я.

– Радевич Дарья Афанасьевна, – спокойно произнесла девушка.

– Не может быть? Послушайте, Дарья, может вы знаете своих бабушку и дедушку, лучше бы прадедушку и прабабушку, – взволновано начал я свой опрос. Сердце заколотилось, а вдруг кто-то из Радевичей еще выжил. Может, Илюша?

– Прабабушку и прадедушку я не знала. Они умерли задолго до моего рождения. Мама, папа и дедушка, возвращаясь в деревню из города попали в сильнейший ливень, нашу машину занесло, и они оказались в кювете. Мама и папа погибли сразу, дедушка через сутки в реанимации в больнице. Говорили, что он звал бабушку, ему необходимо было что-то важное сказать, но врачи не пустили в надежде что на следующий день ему должно было стать лучше, так как операции прошла успешно и организму необходимо было отдохнуть. Но жизнь распорядилась по-другому, дедуля умер во сне, тихо и с улыбкой. Я несколько раз пыталась узнать о нашей семье, но баба Груня у нас вторая была. Они с дедом Никифором после смерти Пелагеи расписались уже после пятидесяти лет и в нашей семье, чтобы не обижать бабу Груню, не принято было вспоминать о прошлом. Родители погибли, когда мне было десять лет и все время я жила с бабулей в деревне Липичанка, что возле Желудка. Хотя, мне всегда казалось, что баба Груня знала больше, чем говорила. Она первой знахаркой на деревне была, по нужде и приколдовывала. Меня же учить надо было, кормить, одевать. Наш дом, на всякий случай, все обходили стороной, но как беда случиться к нам первым бежали. Помоги мол, Грунечка: коровка отелиться не может; мужик по бабам ходит; баба ни одного мужика не пропускает; поле не родит; куры дохнут; жена понести не может. Чуть что, толпой бегут, а прошла беда – так мне в глаза кололи, что бабка моя и с чертями водится, и шабаши утворяет. Сколько я с детства наслышалась, сколько проплакала. Как это всегда бывает, что кто-то не по нраву в деревне, так все и ополчаются. Пока родители живы были так все хотели дружить с Афанасием, отцом моим. Он классный и безотказный тракторист был. Всем поможет, вспашет, прокультивирует, подвезет, тогда хорош был. Когда же машину за отличную уборку подарили, всю семью в куркули записали и шушукаться стали. Когда же семья погибла, деревня вся ополчилась на нас с бабулей. То курей украдут, то собаку с цепи снимут и побьют, то дерьмом двери измажут. Но Груня пару раз предупредила, что, если не прекратятся безобразия, она на всю деревню мор нашлет. Слово у бабули было железное, много раз убеждалась в этом. И как по мановению волшебной палочки все безобразия прекратились. Даже наш участковый, дядя Тимофей, несколько раз говорил бабуле, чтобы пошла в сельсовет работать, сразу все на места встало бы и люди по-другому жить бы стали. Но бабуля отнекивалась, необходимостью мной заниматься прикрывалась. Думаю, если бы она согласилась, то точно порядка в деревне гораздо больше было бы. Боялись люди в деревне бабу Груню, уважали и боялись. А дети, видя отношение к бабуле, и со мной дружить не хотели. У меня подружки настоящей за все это время не было. Поэтому, когда я впервые возле речки увидела девочку в ситцевом платье с косичками и рябым усмехающимся личиком, подумала, что и она не будет со мной разговаривать. Она, напротив, улыбнулась мне, сказала, что ее Надя зовут и что она любит стоять у озера и смотреть на воду. Еще она сказала мне что она не из деревни, а далеко от сюда пришла найти одного парня, который здесь у озера толкнул ее на песок и долго больно сзади делал что-то, а затем сунул ее голову в воду и после она ничего не помнит. Я взяла ее за руку, и мы пошли к бабуле. Мы нашли ее в саду собирающей войлочную вишню. Я рассказала бабе про Настю и все что с ней произошло. Бабуля долго смотрела на Настю и попросила спросить у нее как звали ее родителей. «Мама – Оля и папа – Саша», – ответила девочка. Бабуля как стояла, так и села на землю и спросила говорил ли что-нибудь еще парень у озера. Настя сказала, что когда он ей больно делал, то приговаривал: «Дура ты Глаша, смотри как я умею, а ты Федора конюха выбрала». Бабуля попросила спросить у Насте, где она сейчас живет, девочка сказала, что не знает, но каждый день из леса выходит на озеро посмотреть. Когда уже в четвертый раз Груня хотела что-то спросить, я чуть не взорвалась, почему баба разговаривает с Настей через меня, она сама что ли не может вопросы позадавать. Бабуля как будто бы очнулась и сказала: «Сейчас главное участковый, а с этим потом разберемся», – и спешно вышла за калитку. Вечером из города приехала большая милицейская машина, забрали Мишку второгодника и увезли в город. Правильно забрали, всем деревенским ребятам от него доставалась: то мальчикам поджопник выпишет, то за косы девочек потаскает, то сохнущие глиняные крынки покрошит. Меня, кстати, ни разу не трогал, только пройдет и процедит сквозь зубы, что вон бесово отродье пролетело, сплюнет на землю, но руками ни-ни. Тоже бабули боялся. С того случая участковый наш дядя Тимофей как-то по-особенному ко мне стал относиться. Подойдет погладит по голове, посмотрит как-то загадочно и скажет, что вроде молодчинка Дарьюшка. Бабулю как подменили: все травки выучить заставила, и заваривать их по правильному обучила, и книжки не понятные с заклинаниями учить заставляла, и святое писание наизусть заучить заставила. Когда же я не хотела и капризничала, она говорила, что потом в жизни пригодиться. Я не долго кочевряжилась, потому что после Нади ко мне стали приходить разные люди или их образы. Я стала называть их «приходящими». Они приходили и просили о многом, чаще я вообще не понимала, о чем они говорят. И только через несколько лет, когда я прочитала все бабулины книжки, научилась готовить отвары, «приходящие» стали посещать меня реже, а потом и вовсе исчезли. Я втянулась в обучение, и этот процесс мне понравился. Многое узнала, многому научилась и передо мной открылись еще несколько даров. Я научилась чувствовать жив ли человек, или другое живое существо, где прячется и о чем думает. Вы, к примеру, очень заинтересованы во мне, потому что думаете, что мои предки могут быть вашими друзьями и я как женщина…