— Он пригласил меня на свидание из-за пари, Джеффри. Я должна просто забыть об этом? — Она бросила расческу в ящик стола и схватила тушь для ресниц. Ей потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к макияжу глаз после того, как в прошлом месяце она обзавелась контактными линзами.

— Девочка, люди ходят на первые свидания по самым разным глупым причинам. Я пошел на свое первое свидание, потому что мне было скучно, а не потому, что он мне нравился. — Джеффри драматично обхватил себя руками. — Но он хорошо целовался, — сказал он, подмигнув.

— Что, теперь ты оказался на его стороне? — сказала она, снова закрывая тушь.

Джеффри плюхнулся на ее кровать.

— Все, что я говорю, это то, что иногда люди оказываются там, где им нужно, нетрадиционными способами. Если бы все, что ему было нужно, это пара кроссовок, он бы не писал тебе каждый божий день в течение последних двух месяцев, не так ли?

Дэнси уставилась на свой ноготь большого пальца.

— Стал бы? — настаивал Джеффри.

Дэнси уже думала об этом. Почему он все еще пишет ей каждый день?

Он выиграл свое маленькое пари, но все равно продолжал просить ее дать ему второй шанс. Она не хотела признаваться, как сильно влюбилась в него, так сильно, что боль от его предательства пронзила всю ее неуверенность и сомнения, оставив ее эго в клочьях. Ей хотелось верить, что он хотел получить второй шанс, но что, если он просто пытался сохранить лицо или снова унизить ее?

Она положила тушь в ящик стола и выставила друга за дверь.

— Выходи сейчас же. Мне нужно одеться.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты собираешься надеть что-нибудь, кроме этих ужасных комбинезонов, — крикнул он через дверь, прежде чем исчезнуть в коридоре, напевая одну из арий Фигаро.

Дэнси достала из шкафа красивое новое платье. Одна вещь, которой научили ее последние пару месяцев, заключалась в том, что она должна была взять на себя ответственность за то, как она себя чувствует, и отчасти это было связано с ее внешностью. Джеффри сказал ей, что, когда он одевался, чтобы петь, он чувствовал себя более уверенно, более спокойно.

Поэтому она сняла очки, начала носить более красивую одежду и экспериментировала с распущенными волосами. И Джеффри был прав. Теперь, когда она смотрела в зеркало, она не выглядела как коренастая художница, прячущаяся за очками в большой оправе; она выглядела как уверенная в себе девушка. И постепенно она тоже начинала чувствовать себя таковой.

Стук в дверь заставил ее вздрогнуть.

— Что?

— Тебе лучше поторопиться, — крикнул Джеффри с другой стороны двери. — Ты же не хочешь опоздать.

Дэнси нанесла немного помады на нижнюю губу и задумалась, почему Джеффри беспокоится о том, опоздает она или нет.

Брэндон провел руками по волосам. Он был так взволнован, что почти побежал через кампус, чтобы добраться до здания Макмастера. Ему пришлось напомнить себе, что нужно притормозить и перевести дыхание, чтобы насладиться голубым небом Каролины и теплым весенним бризом. Кроме того, он не хотел приходить слишком рано и рисковать, что она его увидит. Сегодня был его последний шанс заставить Дэнси понять, что он на самом деле чувствует к ней, и все должно было идти по плану.

Брэндон ждал в вестибюле, то и дело поглядывая на часы и постукивая ногой. Он вскочил, когда увидел, как в вестибюль вошел крупный бородатый мужчина.

— Спасибо, что сделал это для меня, Джеффри.

Джеффри махнул рукой.

— Я бы сделал все, чтобы снова увидеть улыбку Дэнси. И я падок на любовь, — сказал он, обрисовывая маленькое сердечко на груди.

— Готов, мистер Димпл? — Спросил он.

Брэндон поправил галстук.

— Готов. Ты?

Оперный певец запрокинул голову, и низкий смех вырвался у него изо рта, как вода, журчащая в счастливом ручье.

— О, я всегда готов, — сказал он, подмигнув.

Когда они вошли на выставку, Брэндон сразу же начал ее искать. Ему потребовалось некоторое время, чтобы заметить ее, потому что он искал невысокую девушку в комбинезоне с волосами, собранными высоко на макушке. То, что он обнаружил вместо этого, заставило его дыхание сбиться, как у работающего двигателя.

Молодая девушка в другом конце комнаты была одета в яркое платье, которое подчеркивало каждый ее изгиб. Ее волосы ниспадали по спине прекрасными, дикими волнами, и только во второй раз с тех пор, как он буквально столкнулся с ней в библиотеке, он мог видеть все ее красивое лицо в форме сердца, не скрытое очками.

Это было оно. Сейчас или никогда. Он жестом велел Джеффри начинать.

Профессор керамики Дэнси поздравлял ее с персональной выставкой, когда она услышала знакомый голос позади себя. Она отвернулась от своего учителя и увидела Джеффри, идущего к ней, поющего классический джазовый стандарт «Весь я», своим глубоким, бархатистым баритоном.

Все в зале остановились и уставились на певца, очарованные импровизированным выступлением. Длинная тень появилась рядом с Джеффри, когда он дошел до конца песни.

Сердце Дэнси замерло. Брэндон. Почему Брэндон был на ее художественной выставке?

Все взгляды были прикованы к герою баскетбола, когда он опустился на одно колено и протянул длинный тонкий предмет.

— Я не хотел, чтобы тебе пришлось ждать еще десять рождественских праздников, чтобы получить это. — Он протянул к ней руки. — Если бы я мог, я бы использовал это, чтобы вернуть нас в тот день в библиотеке, Дэнси, чтобы я мог начать все сначала и сделать все правильно. Мне так жаль, что я пригласил тебя на свидание под ложным предлогом.

Дэнси не хотела плакать, но ее сердце таяло.

— Ты единственная женщина для меня, Дэнси Фолкнер. Мне все равно, одета ли ты в свой заляпанный краской комбинезон, со сползающими на нос очками или выглядишь потрясающе в этом прекрасном платье. Ты вдохновила меня следовать своей мечте, и я ничего так не хотел бы, как поддержать тебя, когда ты достигаешь свою. Я пришел просить тебя дать мне второй шанс.

Дэнси больше не могла сдерживать слезы. Она шагнула вперед и взяла палочку из руки Брэндона.

— Брэндон Уилсон, — сказала она, взмахнув палочкой над его головой. — Я исполню твое желание.

Брэндон вскочил, подхватил ее на руки и закружил.

Дэнси не замечала никого другого, пока люди в комнате не начали хлопать и аплодировать.

Брэндон поставил ее на пол и наклонился, чтобы посмотреть ей прямо в глаза.

— Я самый счастливый парень в кампусе. — Затем он подарил ей нежный, продолжительный поцелуй, от которого у нее по коже побежали мурашки до самых кончиков пальцев ног.

Поцелуй вызвал еще один взрыв аплодисментов и возгласов из толпы. Джеффри промокнул глаза и заплакал, как ребенок.

Когда все успокоились, Брэндон сказал:

— О, я чуть не забыл. — Он вытащил пакет с мармеладными мишками.

Дэнси протянула руку и взяла парочку.

— Я думала, ты ненавидишь их.

— Как я могу ненавидеть мармеладных мишек? Они напоминают мне о тебе. — Он взял ее за руку, и она подумала, что ее сердце разорвется от нахлынувших на нее эмоций.

Остаток вечера она провела под его рукой, знакомя его со своими друзьями-художниками и профессорами и показывая ему работы, которые представляли ее карьеру в колледже. Она никогда не чувствовала себя такой живой и красивой, как в ту ночь.

Эпилог

Брэндон наблюдал, как Дэнси пересекает Национальный торговый центр, чтобы присоединиться к нему. Ему никогда не надоедало видеть ее в комбинезоне, с уложенными на макушке волосами. Конечно, когда она ходила на работу в Смитсоновский институт, она выглядела по-другому, но ему нравилось, когда она одевалась, когда собиралась заниматься искусством в своей студии.

Прошло три года с тех пор, как она согласилась дать ему второй шанс.

За это время она переехала в округ Колумбия, чтобы жить со своим отцом, и Брэндон последовал за ней в Вашингтон и получил степень по политологии в Джорджтаунском университете. На следующей неделе он приступил к своей первой работе в Капитолии.