– Убери, – одним движением отстегнув кобуру, отец передал ее матери. Служебное оружие исчезло в ящике бабушкиного комода, запиравшемся на ключ. Ключ мама опустила в карман халата, но Олег знал, что его обычное место – в хрустальной сахарнице, вместе с булавками, пуговицами и мотками ниток. А на следующий день пистолет исчезнет – отец сдаст его в оружейную комнату у себя на службе.
В один из таких дней, когда мать ушла на работу, Олег вытащил ключ из сахарницы, открыл и выдвинул ящик комода. Кобура лежала под бумагами, прикрытая кухонным полотенцем. Он провел ладонью по гладкому кожаному боку, затем взялся за кобуру – она оказалась неожиданно тяжелой. Поднес ладонь к носу и вдохнул, ощущая густой запах кожи, металла и смазки. Это был приятный запах. Сдвинув бумаги в сторону, потянул тугую металлическую кнопку. Кобура открылась. Внутри холодно блеснул ствол.
Олег почему-то не сомневался, что пистолет в кобуре был самый настоящий. Наверное, именно такими в кино убивают бандитов. Неуверенной рукой он потянулся к стволу и дотронулся пальцем до гладкого металла.
Хлопнула дверь на лестничной клетке. Волна ледяного ужаса накрыла Олега с головой. Он захлопнул ящик и отшатнулся. Вдруг проснется отец? Вместе с паникой его внезапно посетила новая, совершенно невозможная мысль.
Пока пистолет у него, отец не сможет его обидеть. Пока пистолет в его руках, их силы равны. Нет! Олег гораздо сильнее.
Он прислушался. Тишина. Медленно, словно под гипнозом, потянул на себя ящик и извлек оружие из кобуры. Это оказалось совсем просто. Рифленая рукоятка с пятиконечной звездой удобно легла в ладонь. Гладкий, черный и пугающе холодный, пистолет оттягивал руку. Нужно очень постараться держать его так, как это делают в кино взрослые. Может, взять двумя руками?
Предмет в его руках излучал невиданную силу и опасность. Олег подошел к окну и прижал пистолет дулом к стеклу. С высоты четвертого этажа летний двор был как на ладони. Ни одна рогатка не добьет до вон тех высоких тополей, не говоря уже о кирпичном здании котельной за ними. А пистолет достанет запросто. От него не скрыться ни на дереве, ни в пестрых детских теремках, ни в густом кустарнике, окаймлявшем футбольную площадку.
Олег никогда прежде не чувствовал ничего подобного. Мысль о том, что отец застанет его с пистолетом в руках, внушала неописуемый ужас, но внезапное и непривычное сознание собственного могущества вызывало восторг. И восторг побеждал. Опарыш, говорите? Тут он увидел Семенова, слонявшегося вдоль футбольной площадки. Половина приятелей разъехалась на каникулы, и оставшийся без компании Сёма скучал.
Семенов обошел площадку, толкнул ногой карусель, затем уселся в качели и стал раскачиваться, поминутно поглядывая на окна Гостя. Тот недавно крикнул с лоджии, что сейчас выйдет, но все не выходил.
Раскачиваться было скучно, и тут Семенов вспомнил, что вчера на задворках рабочие установили сварной гараж. Гулкий металлический дом для чьего-то авто оказался замечательно высоким. Идея подкараулить Гостя на самой вершине нового сооружения показалась Семенову удачной.
Гаражи располагались в глухой части двора. Семенов представил, как Гость выйдет и станет озираться по сторонам, а он некоторое время будет смотреть на него с крыши нового гаража. Потом свистнет. Гость не поймет, откуда свист и крикнет – Сёма, где ты там? Семенов дождется, когда он повернется к нему спиной – и снова свистнет.
Рисуя себе эту мизансцену, Семенов подпрыгнул и попробовал уцепиться за край сетчатой ограды, к которой примыкал гараж – но не рассчитал, повис на пальцах, смешно елозя ногами по сетке, и после минутной борьбы с гравитацией неловко соскользнул вниз. Обернулся, чтобы убедиться, что никто не видел его фиаско. И замер. Перед ним стоял Опарыш.
Он был в той же голубенькой курточке. И курточка эта оттопыривалась даже больше прежнего, как будто Опарыша снабдили котлетами сразу на целый день.
– Ты чего? – Семенов был ошарашен, но вид на себя напустил невозмутимый и тон выбрал самый вызывающий. – Котлет принес? Давай сюда.
– Не котлет, – Опарыш был бледен и выглядел напуганным. Он всегда такой, что ли? – неприязненно подумал Семенов.
– Пистолет, – помявшись, добавил Опарыш едва слышно.
– Выкладывай, – распорядился Семенов, деловито отряхивая штанину, – постреляю.
Опарыш помотал головой. В его глазах стоял ужас.
– Нельзя, – сказал он наконец.
– Чего нельзя? – подозрительно спросил Семенов.
– Он… настоящий, – выдохнул Опарыш после паузы.
– Покажи, – недоверчиво потребовал Семенов.
Опарыш медленно извлек из-за пазухи завернутый в тряпку предмет и, поколебавшись, протянул его Семенову.
– Фигасе, тяжелый, – сказал Семенов, разворачивая тряпку. Под ней действительно оказался пистолет.
Это был невиданный пистолет. Ни одна из игрушечных стрелялок, прошедших через руки Семенова, и близко не выглядела настолько мощно, страшно и удивительно совершенно. Семенов ощутил настоящий восторг, вот только открыто выразить свое восхищение не мог. Опарыш «запомоился» и теперь дворовая этика предписывала окружить его стеной молчаливого презрения. Играть с ним означало запомоиться самому.
Был, правда, еще вариант по-соседски «вписаться» за него перед пацанами. Заступиться, растолковать, что произошло недоразумение, и поручиться, что впредь ничего такого не будет. Вот только неловко было Семенову вписываться за Опарыша. Он живо представил Гостя, с ухмылкой слушающего его сбивчивые доводы. В голове зазвучали насмешливые слова – что, Сёма, заднюю включил? Ну как, пацаны, раскоронуем Опарыша обратно в Олега? Вон Сёма на полной задней за него вписывается. И решил – да ну его.
– Подделка, – сказал он как можно равнодушнее. – И не стреляет как пить дать. Ты сам-то хоть пробовал? Да где тебе.
Он медленно надавил на курок, как это делали хладнокровные и бесстрашные герои вестернов. Переложил пистолет из одной руки в другую и свирепо выдвинул нижнюю челюсть, изображая американского не то ковбоя, не то шерифа. Затем направил ствол на Опарыша. Олег увидел черное круглое отверстие, нацелившееся ему в грудь. Смотрел, и не мог отвести глаз.
– Чё, зассал, бледнолицый червь? – снисходительно процедил Семенов сквозь зубы и сплюнул. – Это земля гуронов, поэтому ты – покойник, – объявил он и нажал на спусковой крючок.
Пистолет сухо щелкнул. Олег резко зажмурился – так сильно, что зашумело в ушах, а перед глазами вспыхнули разноцветные круги. Ему привиделась огненно-красная черта, полыхнувшая между ним и Семеновым, перечеркнувшая мир надвое. Мальчик с пистолетом в руке стоял на одной стороне, он – оказался на другой, а посередине разрасталась пропасть. Медленно разлепил веки. Его била дрожь.
– Сёма! Ты где там, брателла? – несся с площадки зычный голос Гостя.
– Обделался, бледнолицый? Я же говорю, подделка. Давай, забирай свою пукалку и вали к мамке. Только палишь меня перед пацанами. Стой! Я первый пойду. Не хватало, чтобы Гость меня с тобой увидел.
Холодно и твердо отчеканив эти слова, Семенов ушел. Вышел из-за гаражей и замахал руками Гостю, но былая радостная беспечность куда-то улетучилась. Он шел в коробку и злился от неловкости, возникшей невесть откуда из-за этого… Олега.
Все с этим Олегом вышло неладно и от этого на душе Семенова скребли кошки. Пистолет, конечно, был ненастоящий, но выглядел убойно. Его не хотелось выпускать из рук. Любой бы подтвердил, что Олег предлагал дружбу. И если бы не Гость, Семенов повел бы себя иначе.
Семенов точно знал, что пистолет восхитил бы и Гостя. Опарыш наверняка заслужил бы индульгенцию. Он стал бы в глазах Гостя таким же, как Семенов. Или даже ближе – ведь у того никогда не было такого пистолета. Семенов испугался за свое положение в дворовой иерархии, но ни за что не признался бы в этом даже себе самому.
Кстати, а где он взял этот пистолет? Кажется, опарышев отец служил в вохре. Что, если отцу положено служебное оружие, а Опарыш его просто стащил? Вдруг пистолет и правда настоящий? На секунду Семенов пришел в ужас. Да ну, нет. Настолько лихой поступок решительно не совмещался с образом забитого паренька с полупрозрачной челкой. Сто процентов этот пистон – муляж, типа тех, что висят в школьном кабинете начальной военной подготовки. И все-таки не нужно было целиться в Опарыша.
