От автора

Действие разворачивается в тридесятом государстве. Возможные совпадения в именах, названиях или сюжетных линиях полностью случайны. Сюжет является плодом воображения автора. Догадки или гипотезы уважаемых читателей по поводу сюжета автор заранее признает не соответствующими действительности.

«Не люб я тебе, красавица?

Так вот тебе мое заклятие – будешь спать вечно!

Только тогда ты проснешься, когда умру я.

А я – бессмертен».

«Кащей Бессмертный».

Реж. Александр Роу.

Союздетфильм, 1944 г.

ПРЕЛЮДИЯ 

Tranquillo

– Дышите спокойно. Сжимайте и разжимайте кулак. Вот так.

– Хорошо.

Медсестра вставила иглу в проступившую вену. Прозрачный катетер тянулся куда-то вверх.

– Это лекарство?

Семенов знал, что в клинике по уходу не принято называть вещи своими именами и сам включился в эту игру. Услуга именовалась помощью, препарат – лекарством, а расположенный в подвале морг значился как депозитарий. Лицемерие не было новостью – в жизни его хватало с избытком. Но кто бы мог подумать, что лицемерие настолько зашкаливает и в смерти?

Медсестра проигнорировала вопрос.

– Правую руку положите на джойстик прерывания. Указательный палец на клавишу.

Он ощутил холод металла в правой ладони. Клавишей медсестра назвала металлическую кнопку. Подушечка пальца поместилась в удобное ложе.

– Левую руку опустите на блок подачи.

– Еще не подается?

– Пока в вену поступает физраствор. Подачу всегда открывает клиент, но лекарство попадает в кровь не сразу. Нажатием вы запускаете генератор случайных чисел, который определяет момент инъекции в микросекундах. Таким образом, клиент инициирует процесс, но не определяет конкретный момент введения лекарства.

Случайность инъекции по закону позволяет не рассматривать процедуру как акт суицида. И еще. Вы не ощутите боли. Мы не зафиксировали ни одного случая болезненных ощущений.

Будет произведено 10 впрысков. Во-первых, это исключает болезненные ощущения. Во-вторых, у клиента есть шанс на приостановку процедуры. Напоминаю, вы подписали документ о том, что это ваше осознанное решение, принятое в здравом уме и твердой памяти, исполненное лично вами. Вы несете полную ответственность за его последствия. Мы по документам оказываем вспомогательные услуги, включая транспортировку до места проведения ритуальных мероприятий.

Он опустил левую руку на блок. Пальцы нащупали рычажок.

– Итак, вы открываете подачу левой рукой, блокируете правой. Запомнили?

– Легко запомнить, – сказал Семенов. – Она ведь за левым плечом стоит, верно?

– Вы про кого? – спросила медсестра. – Кроме меня, в процедурной никого нет.

Семенов понял, что в ее сознании он уже был предметом. Говорящим предметом. Впрочем, это временно.

– Неважно, – сказал он небрежно. – Это метафора.

– И еще один момент, – бесстрастно продолжила медсестра. – Кресло непрерывно мониторит параметры организма. При существенных отклонениях впрыски блокируются. Резко повысилось давление, чрезмерно участился пульс, неконтролируемо пошел адреналин, начались другие панические проявления – впрыски блокируются.

– Лекарство не работает при отклонениях?

– Лекарство работает. Но наступление острой паники может свидетельствовать о нежелании продолжать процедуру. Если родственники докажут, что клиент в последний момент передумал, то наши действия будут квалифицированы как неоказание помощи или даже убийство. Это очень большие компенсационные выплаты. Поэтому самочувствие клиента фиксируется вплоть до вывода параметров на плато.

Вывод параметров на плато. Вот как элегантно можно обозначить состояние трупа. Во рту заныл воспалившийся зуб. Ничего, потерпи, скоро мы тебя вылечим.

– Для исключения панических проявлений у нас есть маленький безвредный секрет. Для начала мы вместе с физраствором вводим препарат, повышающий уровень дофамина в крови. Он уже поступает через катетер. Через минуту вы почувствуете безмятежный покой и полную умиротворенность. Это укрепит вашу решимость провести процедуру как задумано.

– Разве наркотик не влияет на мою осознанность?

Медсестра не ответила.

– Как я сказала, лекарство поступает не сразу. У вас есть три минуты, чтобы все как следует обдумать. Некоторые клиенты в течение этого времени меняют свое решение. Это их право, но в этом случае они возмещают расходы клиники. Прошу вас ознакомиться со сметой. Это приложение к подписанному вами договору.

Перед глазами Семенова возник бланк с логотипом и убористо заполненной таблицей. Под таблицей значился итог. Он выглядел пугающе, но это не имело значения.

– Я не передумаю.

– Что бы вы ни выбрали, это ваш осознанный выбор.

– Я должен это подписать?

– Да.

Семенов подписал.

– В течение какого времени параметры клиента выводятся на плато?

– В норме на это требуется не больше семи-восьми минут. Отклонения бывают, но редко. Ваши анализы показывают, что вы уложитесь в норму.

– Кто вам платит, если клиент… идет до конца?

Медсестра равнодушно пожала плечами.

– Как кто? Государство.

– Гуманно, – заметил Семенов. – Что значит социальное государство. Ведь оно могло сделать услугу платной. Или предложить под нее кредит с господдержкой.

– У нас есть и платное отделение, – возразила медсестра, игнорируя сарказм Семенова. – Это может показаться смешным, но люди покупают. Не всем выделяют квоту, как вам.

В дверь деликатно постучали. Вошел Агент, лучезарно улыбнулся Семенову, присел на краешек стула. Он был при параде – черная пиджачная пара, безупречно белая сорочка в тон кафелю процедурной, брюки с идеальными стрелочками и надраенные до блеска антрацитовые штиблеты. Горящие светильники солнцами вспыхивали в его очках. Медсестра не обратила на Агента никакого внимания.

– Вы что, прямо здесь будете сидеть? – спросил Семенов.

– Обязан лично присутствовать. Все в рамках наших договоренностей.

– Но я же еще… даже не нажал.

– Я вас ни в коем случае не тороплю.

– Я тороплю, – вмешалась медсестра. – Самое главное не успела сказать из-за него, – кивнула она на Агента. – У вас на все про все 20 минут. Если ничего не происходит, по истечении этого срока мы отменяем процедуру, выписываем вас из клиники, и, соответственно, требуем оплатить счет. Ждать мы не можем. Процедурная расписана, да и кресло дорогое.

– И что, время уже пошло?

– Обратный отсчет я включу сразу после окончания инструктажа. Вы услышите звуковой сигнал. На стене напротив вас загорится табло с секундомером. У вас есть что сказать? – медсестра обратилась к Агенту.

– Ну, что же, – оскалился Агент, выставив худой кадык. – Надеюсь, все у нас с вами пойдет по плану. Мой клиент очень, очень на вас рассчитывает.

Произнося последнюю фразу, Агент всем корпусом подался вперед. Сейчас он еще больше напоминал хищную птицу. Его худые длинные руки разошлись в стороны, изображая радушие, как если бы Агент приглашал Семенова к накрытому столу.

– Ясно. – Семенов отвернулся. Нет, весь я не умру. Моя старушка печень мой прах переживет и тленья убежит. И еще послужит кому-то. Этот кто-то сейчас не может дойти до туалета. Но у него есть деньги. Этот обездвиженный житель Олимпа прислал к Семенову своего ручного ястреба. Обходительного, вежливого ястреба – не чета тому, что клевал печень Прометею.